Побег на Альфу Центавра (сборник) - Леонид Шифман

Кусок булочки с маком застрял в дыхательном горле у моего собеседника. Он с трудом прокашлялся.

– Вы превосходный детектив, мисс Федона. Вам надо поменять профессию, – сказал Экдах, придя в себя. – Или это ваш жених снова упражнялся в возведении во вторую степень?

– Без него не обошлось, – не стала вдаваться в подробности я. – Скажите, что на этот раз? Зачем вы поменяли фамилию?

– По тем же соображениям, Николь. Я много лет жил во Франции, занимался переводами. Сначала с французского на английским, а затем попробовал наоборот. Я преуспевал как переводчик, хорошо зарабатывал. Но в какой-то момент решил попробовать писать самому. Шесть лет назад я решил опубликовать кое-что из написанного и взял псевдоним Барри Экдах. Как раз в это время мы с Жаклин приняли решение перебраться в Штаты и решили первым делом поменять фамилию. Да, Жаклин это моя жена. Вот и все.

Я обратила внимание на руки Экдаха. Сегодня он чрезмерно жестикулировал ими. Мой сюрприз явно взволновал его.

– Да вы ешьте, – сказала я как можно спокойнее, но давая понять собеседнику, что от меня не укрылось его состояние.

Экдах как будто бы и не слышал моих слов. Он сверлил глазами свою чашку. Чувствовалось, что в нем происходит какая-то внутренняя борьба. Не зная, чью сторону принять, я решила не мешать ему.

Экдах молчал. Тихо пела Патрисия Каас. Я решила послушать еще одну песню, а затем задать следующий вопрос. Если, конечно, Экдах не подаст признаков жизни раньше.

Патрисия закончила очередную песню, и я прервала молчание:

– Скажите, что у вас за конфликт был с Нордвестером в молодости?

Хорошо, что у Экдаха ничего не было во рту. Мой вопрос вывел его из ступора. Он стал как-то больше, раздулся, сильно побагровел. Я схватила за рукав пробегавшего мимо официанта. Бедняга чуть не обрушил содержимое подноса нам на стол.

– Пожалуйста, принесите стакан воды! – попросила я.

Но вода не потребовалась. Экдах взял себя в руки, ослабил узел галстука и откинулся на спинку стула. Я дала ему время прийти в себя. На этот раз молчание нарушил он.

– Вы время даром не теряли... Ваш жених...

– Нет-нет, – прервала я Экдаха, – это Роберт Нордвестер.

– А-а-а... Старший братишка, значит. Что ж, вы слишком много знаете.

Я вся сжалась от напряжения. Как пишут в романах, к горлу у меня подкатил ком. Но угрозы в голосе Экдаха я не услышала. Скорее горечь.

– Раз уж вы докопались и до этого, то у меня нет выбора: я должен вам все рассказать.

Он снова умолк, и я решила не дать ему времени передумать.

– Я вас внимательно слушаю.

– Прежде всего, я хочу сделать признание, – Экдах сделал драматическую паузу, затем достал из лежащей на столе пачки сигарету, помусолил ее в руках, засунул обратно и достал из кармана трубку. – Я не убивал Брайана Нордвестера. Чувствуйте себя свободнее, – он вяло улыбнулся и закурил.

После этих слов мне действительно стало легче. Беседа и вправду получилась интересной. Киносценарии Тотаха должны идти нарасхват. Как-нибудь потом я поищу фильмы по его сценариям. Мастер!

– Итак, – продолжил Полонски-Экдах-Тотах, – эта история началась очень давно, когда вас, Николь, еще не было на этом свете. Я постараюсь изложить ее по возможности кратко.

В школе мы сидели за одной партой, вместе прогуливали ее, вместе ходили на танцы, даже нашими первыми девушками стали близняшки. Потом вместе поступили в Университет Нэшвилла, мы оба увлекались литературой. На третий год обучения у меня появилась девушка. Ее звали Джуди. Она изучала право. За ней бегали ребята со всего университета, и все завидовали мне. Завидовал мне и Брайан. Но я этого не замечал, полагая, что могу положиться на друга. Но нельзя полагаться на мужчину, если речь идет о женщине, тем более о такой женщине, как Джуди. Она была просто богиней.

Короче говоря, в один не слишком-то прекрасный день я застал Брайана с Джуди. Банальная история... Я решительно порвал с ними обоими, даже не стал пачкаться об морду Брайана, а надо было бы ее как следует разукрасить.

Но через три дня ко мне заглянула Хельга, подружка Джуди, и сказала, что Джуди ждет от меня ребенка.

Можете себе представить, что творилось со мной. Я не знал, как мне быть, как поступить. Разумеется, я не мог не подумать, что это вовсе не мой ребенок. Я искал решения, но никак не мог ни к чему прийти.

Так прошло три недели, я почти забросил учебу. Я встретил Хельгу в университетской столовой. Она сказала, что Джуди по настоянию Брайана сделала аборт. Я пришел в ярость. Если бы в ту минуту мне под руку попался Брайан, я бы разодрал его на части.

Через пару дней я пришел в себя, но затаил на Брайана смертельную обиду. Да, теперь она стала смертельной. Интересно, что Джуди я простил довольно быстро. Впрочем, возможно, это кажется мне сейчас, задним числом. Дело в том, что любовь Брайана и Джуди продолжалась недолго. Джуди поехала в Калифорнию на свадьбу сестры и не вернулась. Как потом выяснилось, она утонула, купаясь в Тихом океане.

Я вернулся к учебе и смог наверстать упущенное. Я окончил университет и решил продолжить образование во Франции. Мне всегда нравился французский язык, и в детстве я даже жалел, что не родился во Франции. Я поступил в Сорбонну и окончил ее. О своей жизни во Франции я уже рассказывал вам. Там я встретил Жаклин, и мы поженились. Жаклин делала карьеру модельера, и мы решили не спешить с рождением детей. Но время летело быстро. Жаклин приближалась к сорока, и нам следовало поторопиться с детьми. Впрочем, речь уже шла хотя бы об одном ребенке.

И тут я угодил в автокатастрофу. Зазевался и выскочил на перекресток на красный свет. Машину отправили на переплавку, а я отделался несколькими ушибами. Но... Я больше не могу иметь детей. Для меня это была трагедия. Волей-неволей я возвращался мыслями в прошлое. Я представлял себе Брайана Нордвестера, убивающего моего ребенка. То еще зрелище. Моя ненависть всплыла из небытия с новой силой. Столько лет я не вспоминал о Нордвестере, а теперь вновь был готов растерзать его.

И я решил отомстить.

Я уговорил Жаклин перебраться в Штаты и сменить фамилию. Я начал вынашивать планы мести. Я разрабатывал различные способы убийства, но они не удовлетворяли меня. Но... Когда я отвергал очередной способ, я усаживался за стол и писал детективный рассказ. Так родились все мои рассказы. Они имели успех. Чуть позже я начал писать киносценарии.

Мне сопутствовала удача: мистер Бортес предложил мне поработать над сценарием по идее Брайана Нордвестера совместно с ее автором. Конечно, я принял приглашение. Спустя столько лет Брайан не мог меня узнать, к тому же я уже не был Беном Полонски. Теперь свершить задуманное мне стало легче и труднее. Легче, так как я в любой момент мог заявиться к Нордвестеру, но труднее, так как я неизбежно попадал в круг подозреваемых. Я продолжал свои поиски, но безуспешно.

И тут из «Теннесси» мне прислали ваш рассказ. Скажу прямо: я не был от него в большом восторге, уж очень он сырой. Но идея отравления бытовым газом мне понравилась. Я решил, что смогу имитировать самоубийство Нордвестера, и ваш рассказ, будучи тиражированным, сможет мне помочь. Так оно и вышло. Правда, по-видимому, это стоило жизни Дереку Вулфу, но предусмотреть это было не в моих силах. Зато полиция приняла все за чистую монету. Обнаружили журнал с вашим рассказом, а я и вправду оставил его на прочтение Нордвестеру, и он его прочитал! Так вот, обнаружили журнал, нашли хокку, а следов возле баллона с газом никаких. Значит, поэт прочитал ваш рассказ, впечатлился и покончил с собой. Мне удалось не оставить следов, а ключем от квартиры Нордвестера я запасся заранее.

– Так вы убили Нордвестера? – не утерпела я.

– Секунду, барышня. Я же уже сказал, что не убивал его. Наберитесь терпения!

– Извините.

– Скажу вам честно: мне не пришлось его убивать. Он уже был сильно навеселе, когда я пришел к нему. Прежде, чем исполнить задуманное, мне хотелось помучить его совесть. Я выложил карты на стол. Все-таки совесть у него была. Поэтому я простил его. Он хорошо прочитал ваш рассказ. Он сделал все сам. Закрыл форточки, установил таймер, пустил газ... Затем уселся в кресло и опустошил бутылку. Мне оставалось только подойти к компьютеру, а он был включен, открыть текстовый файл, напечатать хокку и убраться, заперев дверь на ключ. Еще раз говорю: он сам казнил себя, поступил как мужчина, и я простил его.

Я сидела, боясь пошевелиться. Мне хотелось поверить Экдаху, я сочувствовала ему, но кто знает, что случилось у них на самом деле. Но я выполнила свою миссию, что я могу еще? Пусть дальше разбирается полиция.

Молчание затянулось, мне захотелось его прервать, и тут я задала вопрос, который ни один следователь никогда не задаст ни одному подозреваемому:

– Вам действительно не понравился мой рассказ?

Экдах обалдело смотрел на меня.

– Я такого не говорил. Я сказал, что он сырой. Но если с ним как следует повозиться, то вполне можно сделать что-нибудь приличное. Если повезет, и у вас возникнет желание, мы бы могли вместе посидеть над ним.