Без чувств (СИ) - "Zzika Nata"

Выдать себя за торговца, крестьянина и т. д. герцог не мог — выправка его выдавала с головой. Он привык приказывать, а не подчиняться, это скрыть сложно, наблюдательный человек заметит несоответствие формы и содержания — странный торговец или крестьянин, который головы ни перед кем не гнет и т. п. Лина это первая поняла, когда они обсуждали план действий. Единственный, кто ведет себя также — наемник. Стефану пришлось выдавать себя за него. Изображать местного аристократа он не может: во-первых, у них нет денег, подходящей одежды и сопровождения. Во-вторых, он не местный, его раскололи бы на раз-два — аристократов там не тысячи, все роды известны и на слуху.

Далее — наемники не путешествуют в компании жен, сестер, матерей. Совсем. Никогда. Поэтому единственный способ провезти Аэлину — выдать её за рабыню. Это тоже было в тексте.

Герцог не знал, что отношение простых людей к рабам — презрительное, что тех не пускают в дома. Не жил он в Тропиндаре среди обычных людей, которые рабов не держат, а у аристократов отношение другое. Нет, они не особенно миндальничают с рабами, но те вхожи в их дома, прислуживают и т. д. Невозможно знать нюансы о всех странах, особенно, если эта страна за тридевять земель от твоей и ты там был всего пару раз с официальным визитом, а не как турист.

Они — на недружественной территории, им нельзя раскрыться, нельзя, чтобы в них опознали магов или узнали советника. Последствия для них самих и империи могут быть плачевными.

Двигаемся дальше: герцог выдает себя за наемника. Отказаться взять попутную "доставку" он не может, это вызовет подозрение. Он и так уже прокололся, показав, что относится к рабыне, как к человеку, старается облегчить ей жизнь, ведет за собой в дом, будто у него так заведено и т. д. Да и денег у них почти нет, надо на что-то ехать, питаться, так что, монета в день совсем не лишняя.

Про ошейник — он взял самый простой, без наворотов, посчитав, что 30 метров им достаточно. Без ошейника рабыне нельзя, а что она не везде сможет за ним следовать, Стефан не знал (см выше). Да, прокололся, но он не мог предвидеть, что его наймут в сопровождающие, и их финансы немного пополнятся.

Посадить в повозку рабыню нельзя, это как для мусульманина в дом собаку пустить и на кровать положить (образно говоря). Рабы идут пешком. Заболели — их лечат или перепродают. Наши молодожены не могут нарушать обычаи страны, повторюсь — им нельзя привлекать к себе внимание, нельзя выделяться.

Магистр делает, что может, пытаясь облегчить для Аэлины дорогу, няня и К не зря шипят — они заметили, что отношение наемника к рабыне отличается от общепринятого.

В догонку:

Мир — патриархальный, напоминаю это. Мужчины там не привыкли ставить мнение, желания и комфорт женщин выше своих. Это женщина должна ублажать и лелеять мужчину, тогда он, может быть, отсыпет ей плюшек, а герцог, вообще, до встречи с Аэлиной, был уверен, что все женщины алчны, глупы, капризны и никчемны. Тем не менее, специально вредить или причинять боль он не хотел, всеми силами старается этого избегать.

Герои попали в сложную ситуацию, они во враждебном месте и могут полагаться только на себя. Их отношение друг к другу меняется. Медленно, не вдруг, но меняется, потому что дорога, опасность быть раскрытыми, тяготы пути заставляют их открывать то, чем они являются на самом деле, снимая шелуху обычаев, воспитания и вдолбленных стереотипов.

Наберемся терпения?

Стефан лихорадочно прикидывал, как выпутаться.

Нет, мальчишку к магу за новым ошейником послать можно, деньги, спасибо отцу Рамики, есть. Но с новым ошейником проблема ночевки в конюшне не решится. Знал бы, что так обернется — не стал бы делать дневку.

— Ладно, если вы, ар, поручаетесь за парнишку, что он денег не потеряет и мигом обернется, пусть сбегает. Но сначала давайте решим одну маленькую проблему!

— Какую проблему?

— Видите ли, уважаемый ар…

— Арелий.

— Видите ли, уважаемый ар Арелий, эта рабыня — единственное ценное, что есть у меня. Я рассчитываю выручить за нее тысячу двести монет в Андастане, но для этого она должна быть безупречна. То есть — не иметь повреждений кожи, оставаться невинной и хорошо себя чувствовать.

— Мне-то, какое до этого дело? — насупился хозяин. — Я гостиницу держу, а не рабами торгую.

— Вам дело — самое прямое. Допустим, я доверю гостинице самое дорогое, что у меня есть. Девушка отправится в конюшню, а там на нее лошадь наступит. Или она простынет. Или, хуже того — её попробуют украсть и убьют этим. Или, самое ужасное — лишат невинности? Вам придется возместить мне убытки — полную стоимость девушки и упущенную выгоду.

— Что? — выпучил глаза владелец постоялого двора. — С какой стати?

— С той стати, что гостинице было доверено на хранение ценное имущество, но его не уберегли. Что это за постоялый двор, где портят имущество постояльцев? Нет, я, конечно, мог бы забрать рабыню с собой в комнату и сам её караулить. В таком случае, тебе не пришлось бы оплачивать порчу моего имущества, если бы она произошла. Но рабыне нельзя входить в твою гостиницу, такие здесь правила. Я подчиняюсь. Давай заключим магический договор, и пусть Тимо мчится за новым ошейником.

Слушая разговор, Лина умирала от желания посмотреть на хозяина гостиницы, но боялась, что этим доставит мужу новые неприятности — рабам положено смотреть в землю, пока господин его не позовет. Спасибо няне Рамики — теперь она твердо знала правила поведения и обязанности рабов. Ещё бы не запомнить, если их ей раз сто повторили…

Когда пауза затянулась, она, всё-таки, не выдержала, чуть приподняла голову и стрельнула в сторону Арелия. Увиденное превзошло её ожидания: почтенный господин стоял, красный, как вареный рак, выпучив глаза и хлопая губами. При этом из недр мужчины вместо членораздельной речи доносился какой-то сип и скрип.

— Что? Я не расслышал, — флегматично произнес Стефан. — Повторите — мы заключаем магический договор, согласно которому, вы принимаете на себя охрану моего ценного имущества и обязуетесь утром вернуть мне его в том же виде, в каком получили. А если собственности будет причинен какой-либо урон, то полностью возместите и его стоимость, и упущенную выгоду.

— К-к-какую еще выгоду? — обрел дар речи Арелий.

— Обыкновенную. Смотрите — рабыня мне досталась вместо восьмисот монет. Я её кормлю, пою, одежду, вон, пришлось купить. Обувь хорошую. То есть, несу дополнительные расходы. Но рассчитываю не только вернуть потраченное, но и заработать сверх. Иными словами, вернуть восемьсот монет плюс потраченные на неё десять монет и получить чистую прибыль от продажи в сумме двести девяносто монет. Вот эти двести девяносто монет и есть моя упущенная выгода, которую вы мне заплатите сверх восьмисот десяти, если девушка умрет или потеряет товарный вид.

— Но постойте! — возмутился ар Арелий. — Как вы можете заранее знать, сколько вам за нее дадут? Может быть, она и пятисот монет не стоит!

— Я продаю её за тысячу двести и ни монеткой меньше. Итак, время идет, лавка мага скоро закроется. Заключаем магический договор?

Владелец гостиницы вытер пот и проблеял:

— Но у меня нет таких денег!

— Сторожите мою собственность лучше, тогда вам не придется платить. Или нам переехать вон на тот постоялый двор? — магистр показал на улицу, где маячил владелец соседней гостиницы. — Я уверен, его хозяин понимает, что такое упущенная выгода, и с радостью пойдет навстречу. Тем более что наплыва постояльцев я не наблюдаю.

— Хорошо, — решился работник сферы услуг. — Ваша взяла! Но у меня два условия — вы занимаете вот эту комнату на первом этаже, что сразу справа от входной двери. И ваша рабыня тихо сидит на полу, не маяча в окне. Сами придумайте, как ее завести внутрь, чтобы Хорхе, — но кивнул в сторону конкурента, — ничего не заметил.

— Так, мне бежать в лавку или нет? — подал голос Тимо. — А то у меня еще лошади господ не чищены.