Без чувств (СИ) - "Zzika Nata"

И пустился во все тяжкие. Женщин он менял, не успев запомнить ни имени, ни внешности. Прав был отец — стоило посулить монеты, как все они соглашались. Все различие было в количестве монет. Если одна девушка готова была на всё за золотой, то другая соглашалась только за три золотых.

До Аэлины он не знал отказа.

Аэлина…. Герцог вынырнул из воспоминаний и увидел, что жена растерянно хлопает глазами, ожидая ответа.

— Неважно, — наконец, ответил герцог. — Вылезай, вода остывает. Сможешь очистить ее для меня?

Лина кивнула, нерешительно глядя на мужа.

Стесняется.

Магистр усмехнулся — он уже все видел, смысл стесняться? Ладно, если она так хочет — он отошел к стене и опять уставился в окно.

Девушка вылезла и принялась спешно вытираться.

Глупая — в окне отражалось всё, как на ладони. Стоило стесняться и прятаться?

Одевшись, жена подошла к купели, протянула руки, шевеля пальцами и губами.

Очистка воды заняла у нее пару минут.

Единый, да она делает успехи! Еще бы воду греть научилась…

Додумать герцог не успел — Аэлина неуверенно посмотрела на мужа, потом сосредоточилась и опустила руку в купель, подняв небольшой водоворот. Через некоторое время над водой поднялся пар.

Стефан стоял, как громом пораженный — в его жене сюрпризов больше, чем книг в его библиотеке.

— Как ты это сделала? — поинтересовался он.

— Ты помог мне разобрать и промыть волосы, и пока мы возились — вода совсем остыла. Мне захотелось отблагодарить тебя, — прикусив губку, ответила девушка. — Я вызвала силу и опустила руку в воду. Воздух, уже горячим, стекал с моих пальцев и грел воду.

— Как ты заставила воздух нагреться?

— Читала в одной из книг. Ты будешь купаться? Уже довольно поздно.

Магистр отмер и принялся раздеваться, не замечая, что жена смотрит на него во все глаза.

Читала в одной из книг! Просто взяла, прочитала — и легко повторила в жизни. Нет, он, положительно, спит и видит сказки!

Мужчина взялся за штаны и сдернул их, не обратив внимания на покрасневшую Аэлину, которая резко отвернулась и принялась расправлять на кровати покрывало.

— Ложись, — приказал он ей. — Не стой босиком.

Девушка послушно забралась на постель, и до мужчины донесся тихий стон блаженства, когда она вытянулась на мягкой перине.

— Хозяин нанял меня для охраны и сопровождения его дочери. Нам это выгодно — по пути, денег подзаработаем, и вшестером путешествовать безопаснее, чем вдвоем, — одеваясь, Стефан принялся делиться новостями.

— Вшестером?

— Девочка, её няня, двое работников. Они поедут на своей повозке. Вспомни, ты, точно, никому ничего не говорила?

— Да.

— Хорошо. Продолжай изображать немую. Нет, немую не выход. Ты знаешь еще какие-нибудь языки, кроме имперского?

— Нет.

— Плохо. Ладно, тогда старайся рта не раскрывать. К сожалению, из-за спутников, я больше не смогу снимать с тебя ошейник и общаться с тобой, как с равной. Возможно, придется быть немного грубым.

— Не в первый раз, — вздохнула девушка. — Думаю, ты можешь быть доволен — твоя угроза превратить меня в рабыню, если я добровольно не соглашусь стать женой, осуществилась. Теперь у тебя надо мной абсолютная власть.

— Аэлина, — устало возразил магистр. — Ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что я получаю удовольствие от твоих страданий. Кстати, ехать на повозке ты больше не сможешь, попутчики не поймут. Давай-ка свою ногу, я попробую ещё полечить. Вроде бы, резерв пополнился.

Не дожидаясь, когда девушка выполнит его просьбу, муж откинул одеяло, ухватил жену за ноги и потянул к себе.

Лина тихо пискнула и замерла, не зная, чего ожидать дальше.

Да, что ж, ты такая пугливая? — пробурчал герцог, наклоняясь над пострадавшей конечностью супруги. — Уже всё было, пора перестать шарахаться от меня. Я был осторожен и очень старался, чтобы тебе было приятно!

— Ты делал это против моей воли, — прошептала Лина, чувствуя, как от рук магистра по её коже распространяется тепло, а натёртые места начинают сильно чесаться.

Лежи, — прикрикнул супруг. — Чешется, значит, заживает. Я стараюсь, как могу. Насчет — против твоей воли — готов поспорить! Ты же выгибалась, как кошка, стонала и ни капли не сопротивлялась. Наоборот, мне казалось, что ты накинешься на меня сама, если я помедлю.

— Это была чужая воля, навязанная мне.

— Но хотела меня ты, а не кто-то другой. Ладно, для споров время и место неподходящее. Если тебя утешит, то признаю — я сглупил и жалею, что накормил тебя амиоки и напоил боритником. Я бы исправил, но это невозможно, время нельзя повернуть вспять, поэтому нам остаётся только примириться и жить дальше. Всё, я пуст. Закрывай глаза и спи! — мужчина вернул подол сорочки на место, поднял край одеяла и полез под него, устраиваясь рядом.

Лина дернулась, но крепкая рука мужа обхватила её поперек живота, притянула к груди, а нос герцога уткнулся ей в макушку.

— Спи! — приказал Его светлость, и Аэлина немедленно провалилась в сон, успев подумать, что кое-какие остатки силы у мужа еще остались….

Глава 13

Рамика оказалась невысокой пухленькой девушкой, высокомерной и капризной.

Повозка, в которой она ехала, была полностью закрыта с трёх сторон полотняными стенами без малейшего намёка на окошки. Крыша, тоже полотняная, держалась на дугообразных подпорках.

Няня сидела внутри, возле самого входа, придерживая занавесь, работники примостились снаружи, по очереди управляя лошадьми.

Рамика и носа не казала, но её недовольный голос почти не замолкал.

То ей было жарко. Это можно было понять — в наглухо закрытой повозке в разгар летнего дня!

То — холодно. В Тропиндаре в разгар лета — холодно…

Едут слишком медленно, её укачивает.

Едут очень быстро — её трясёт.

Лошади плохо пахнут.

Рабыня наемника дерзко посмотрела в сторону повозки, в которой едет Рамика, наверное, замышляет недоброе. Наглую надо наказать.

Герцог наказывать отказался категорически, и девчонка затаила обиду.

Лина про себя удивлялась — она бы с ума сошла, целыми днями сидеть без движения в тесном пространстве повозки. Впрочем, избыток движения — тоже не подарок. К вечеру её ноги ломило так, что половину ночного времени она ворочалась, не зная, как уменьшить боль, а утром вставала разбитая и не отдохнувшая. Умываться магией она боялась, поскольку сила не очень её слушалась, а магистр предупредил, что им нельзя показывать, что они — одарённые. Ночевать ей приходилось прямо под повозкой, куда она стелила старое одеяло. Герцог выглядел виноватым, но спутники брезгливо следили за рабыней и вслух подмечали каждое послабление.

— Гляди-ка, — ворчала няня. — Рабыня в лаликах! Могла бы и в чеканах походить, а нет, так и босиком сошло бы — невелика птица.

— Целое одеяло ей одной! — громко удивлялся работник, толкая коллегу в бок. — Смотри — а мы вдвоём под таким же ютимся!

Магистр скрипел зубами, но молчал, понимая, что разговоры эти с целью или его из себя вывести, или Аэлину заставить заговорить.

Почему-то спутников очень задевало молчание рабыни.

Няня чего только не говорила, втихаря, чтоб наемник не услышал, какие гадости не лила, но девушка держалась, лишь голову ниже опускала, не желая, чтобы настырная женщина рассмотрела злость в её глазах.

- Прекратите разговаривать с моей рабыней! — не выдержал Стефан. — Беседуйте между собой, мою собственность оставьте в покое.

— Честным женщинам оскорбительно находиться рядом с ней, — высокомерно заявила няня. — Её надо срочно продать в первом же городке. В дома увеселений всегда требуются новые девушки.

Наёмник возмутился:

— С какой стати я буду продавать ее за бесценок здесь, если в Андастане мне дадут втрое больше? Потом, с чего вы решили, что она недостойна находиться рядом? Ну и в вдогонку — вас никто не заставляет подходить к моей повозке и разговаривать с Улиной, если вас это оскорбляет.