Утро черных звезд - Иар Эльтеррус

Третий палач понравился Стоверу сразу и безоговорочно. Маленький, плюгавенький мужчина, одетый небрежно, некрасиво, без вызова, он вообще не производил впечатления человека, способного на убийство. Он жалко, заискивающе улыбался, когда они обговаривали условия… а потом, при просьбе Стовера продемонстрировать работу, в долю секунды оказался за спиной у Грегори, присутствующего на переговорах, и едва не сломал тому шею, просто чтобы показать, на что способен. Он не задумывался, не делал страшных глаз, не принимал страшных поз. Вот ты разговариваешь с этим милым и безобидным, как бабочка, застенчивым человечком… а вот ты уже валяешься в луже крови и в твоих глазах застывают звезды, которые ты уже не увидишь. Когда Стовер спросил о всяческих табу и отношениях с моралью, палач меленько засмеялся, и от этого смеха у него мороз пробежал по коже.

— Ну что вы, что вы, — отсмеявшись, сказал палач. — Ну разве ж я не понимаю? Уважаемый Микаэль, вы сами подумайте, как же так можно, а? У меня же семья, жена, детки. Какая уж тут мораль? Какие табу? Мне семью кормить надо.

— У вас семья?! — не поверил Грегори. Он все еще потирал шею, на которой расплывались стремительно краснеющие отпечатки железных пальцев палача.

— Ну а как же? — тот удивился. — Женушка, двое деток. Не тут, ясное дело. Как же можно без семьи?

Стовер и Грегори промолчали.

— Они дома ждут, а я тут, потихонечку, полегонечку, — заулыбался палач. — Жилье, конечно, не ахти какое, ну да ничего, я привычный, мне много-то и не надо. Есть где поспать да покушать, и ладно.

Стовер потихоньку оглядел комнату, в которой они сидели. Убогая — это слабо сказано. Троим развернуться негде. Кровать, стол, стул, ничего больше. Никаких излишеств. Даже стены не симбио, а простые — шершавый, грубый полирен тоскливого серо-голубого цвета, из которого, собственно, и отлит по большей части этот дом. В комнате чистенько, кровать аккуратно убрана, но впечатление комната производила гнетущее. Даже на привычного ко всему Стовера.

Многоквартирный дом, в котором находилась комнатушка, использовали либо самые малооплачиваемые сотрудники организации, либо самые жадные и скупые. Зная, сколько получают палачи, Стовер подумал, что этот жаден до крайности… или стеснен какими-то обстоятельствами, о которых умалчивает. Впрочем, этот факт был Стоверу как раз на руку. Жизненные обстоятельства палача его мало волновали, а вот заинтересованность того в деньгах была хорошим стимулом для успешной совместной работы.

— Михаил, как вы понимаете, оплата стандартная, — начал Стовер. — Каждая акция премируется. Непредвиденные обстоятельства оговариваются в каждом случае отдельно.

Палач снова засмеялся, крысье личико его сморщилось.

— Нет, Микаэль, вот тут вы ошибаетесь. Оплата втрое против обычной. И две трети будет аванс. Я же знаю, куда мы идем. А у меня девочки мои, погодки. Солнышки мои рыжие. Ну как без папочки останутся? Да и женушка моя, Оюшка, она же привыкла ни в чем себе не отказывать. Так что, Микаэль, сами понимаете…

— Михаил, меня не интересует ваша жена. И дети тоже. По поводу оплаты я все понял. Скажите, вам требуется какое-то специальное оборудование?

— Я, мой дорогой, сам себе оборудование, — снова захихикал палач. — Еще не догадались?

— Вы киборгизированы? — подозрительно спросил Грегори.

— Да, почти на шестьдесят процентов, — палач посерьезнел, хотя в глазах его все равно мелькали веселые огонечки. — Там, где вы, человеки, падаете от чужих эманаций чуть не замертво, я хожу, как по этой вот комнате.

— А почему киборгизация не указана в вашем досье? — насторожился Микаэль.

— А почему вы не признались комиссии, что фактически находитесь сейчас в симбиозе с мертвым «котом»? — ощерился Михаил. — Вот что, Стовер. Мы или работаем, или играем в вопрос-ответ. Для меня предпочтительно первое. На второе я не подписывался.

— Ну что ж, по рукам, — решительно сказал Микаэль. — Завтра утром отправляемся. Катер стоит…

— Я знаю, где он стоит, — снова захихикал палач. — Не утруждайтесь. В восемь утра буду.

Техномир

Индиго

По десяткам зависших в воздухе голографических панелей вихрем струились визуализированные потоки данных. Операторам для хотя бы начального их анализа необходимо было задействовать вживленные в мозг биокомпы, иначе понять что-либо становилось невозможно. Но это в обычном режиме, сейчас, во время аврала, все было иначе — пришлось напрямую подключаться к большим машинам, что чревато немалым вредом для здоровья. Только это тоже не имело никакого значения — речь шла о выживании всего конклава, всех еще уцелевших планет. Ведь если Постигающим не удастся остановить разъедающую ткань мироздания черную дрянь, то гибель наступит скоро, очень скоро.

Никто не ждал ничего подобного, люди восемнадцати миров Далата жили своей жизнью, любили, работали, творили новое, растили детей, не подозревая, что вскоре миллионы из них погибнут. Погибнут просто потому, что кто-то неизвестный по какой-то своей причине начнет разрушать Сеть, рвать ее на куски, менять связи между мирами. И ладно бы этот неизвестный лепил из разорванного что-то иное, что-то для себя. Так нет же! Он просто разрушал, оставляя позади себя хаос…

— Аййа… — тяжелые, горькие, бессильные мужские слезы капали на край пульта. — Девочка моя… Прости меня, не смог, не сумел защитить…

Ойнаро почти ничего не видел вокруг, почти не мог дышать от пронзительной боли в душе. Только что была окончательно потеряна связь с Тайсаном, где сейчас находилась та, что была для него дороже всего на свете, светом в окошке, единственной и неповторимой. А потеря связи означало одно — планета погибла. Точнее, погибло ее население. Ведь связь держали до последнего, пока был жив хотя бы один из Постигающих главного инфоцентра, наиболее защищенного здания на всей планете. И Постигающим для связи техника была не нужна, они ощущали друг друга через Сеть на любом расстоянии. А теперь перестали ощущать. Вывод из этого следовал только один: ощущать больше некого.

Весь этот кошмар начался несколько дней назад, когда внезапно перестала работать Транспортная Сеть, которой, в основном, и пользовались для сообщения между собой планеты не слишком большого конклава. Нет, в Далате немало было и кораблей, но почти все они имели точечные двигатели, перемещаясь по опорным точкам Сети, что значительно экономичнее движения через гиперпространство. Однако после катастрофы подобное перемещение стало невозможным, ни один, даже самый мощный компьютер, ни один Постигающий не мог рассчитать точку выхода, точечные корабли попадали куда угодно, но только не туда, куда хотели попасть. Гиперпространственных же кораблей в Далате на данный момент осталось всего десятка три, не больше, использовали их для дальней разведки и зонирования, почти все они отсутствовали. Не ушедшие в поиск шесть кораблей без промедления стартовали, начав метаться между планетами конклава. Вскоре они принесли страшные вести.