«Зона свободы» (дневники мотоциклистки) - Майя Новик

Алексей отмалчивается. Амортизаторы он перебирал загодя, и работали они, кстати, отменно.

Вадим опять достал остатки водки из своих запасов, но мы завалились спать и лишили его, таким образом, возможности поболтать около костра. Впрочем, это не его не остановило, и водку он выпил.

Всю ночь дождь то утихал, то снова усиливался, настроение было неважное, однако погода в очередной раз преподнесла нам сюрприз — утром на небе не было ни облачка. Мы свернули лагерь и хотели вернуться к якам, но к стаду нас не пустили пастушьи собаки, которых взбесил один только звук наших мотоциклов. Оказалось, что недалеко от нас стоит большой дом, в котором живут хозяева стада.

Невозмутимые сойеты смотрели, как взбешенные псы кидаются на мотоциклы, и явно не собирались приходить на выручку. Нам ничего не оставалось, как сдаться и отправиться восвояси.

— В первый раз вижу, как начинается река! — так примерно определил свои ощущения Олег Рудин через несколько часов.

И в самом деле, ощущение интересное: сперва Ока была маленьким ручейком, который мог перешагнуть и ребенок, через километр она стала маленькой речушкой, которая звенела по камням и с каждым метром набирала силу от больших и маленький ручейков, стекающих с окрестных холмов. Через десять километров уже ничто не напоминало о ручейке — пенистые буруны скрывали яркобокого хариуса, а перейти на ту сторону решался далеко не каждый. Дальше — больше, она росла — вглубь, вширь, становилась сильнее и сильнее, и вот уже вдоль каменистых берегов катилась полноводная, прозрачная, искристая красавица Ока-хем.

Мы бы уехали в этот день очень далеко, и неизвестно, чем бы закончилась для нас эта поездка, но недалеко от поселка Сорок, возле огромной лужи, наполненной прозрачной коричневой водой, у Дани сломалась «Ява». Он стоял и чесал в затылке, пока не подъехали мы. Быстро выяснили, что, могут быть две причины неисправности — либо замыкало проводку и на аккумулятор не шла зарядка, либо от тряски у «Явы» прохудился бак, бензин протек на реле-регулятор, и реле погорел — поэтому тока в проводке опять-таки нет. Пришлось откатить «Яву на берег Оки и сварить поесть.

Пока мужики варили еду, я помогала Дане разобраться с проводкой. Мы методично, по схеме в моей заветной книжечке прозвонили все, но пробоя не нашли. Значит что?

Значит, виноват реле-регулятор! Запасного реле у Дани не было. Ну, все, приехали!

На все предложения оставить "Яву» где-нибудь у местных и забрать ее на обратной дороге, Даня проявлял характер: "Лучше я помру тут вместе с ней, но не оставлю!" Опять помогла книжечка. Она волшебным образом открылась на главе: "Как установить на «Яву» реле-регулятор от мотоцикла «Урал». Но, конечно, по закону подлости никто из уралистов не взял с собой запасное реле! Решили, что до Орлика «Ява» поедет на генераторе, тут уж делать нечего, приходилось рисковать, авось не сгорит еще и генератор. Не успели мы проехать и пяти километров, как на «Яве» перегорели все лампочки, и дальше мотоцикл поехал без света. Нам оставалось лишь плечами пожать: не ходовая и ладно. Весь оставшийся поход прошел под этим лозунгом. Для того, чтобы завести "Яву» приходилось «прикуривать» ее от других мотоциклов.

К вечеру мы остановились на очередном бурхане. В этом месте Ока была уже другой — мощная, сильная река била в скальный обрыв и норовила смыть дорогу. Вечерело.

До Орлика оставалось немного, но Алексей вдруг уперся, сказав, что ему срочно нужно подтянуть подшипник в рулевой колонке, иначе его разобьет. Пока он ремонтировался, возле нас остановился милицейский «УАЗик», из которого, еле стоя на ногах, вывалились два милицейских чина. Они были как в той сказке — «два молодца, одинаковы с лица» — черноголовые, узкоглазые, с лоснящимися лицами, в одинаковой парадной белой форме. Только один был потолще, а второй — потоньше.

Продемонстрировав красные корочки, они стали, важно выпячивая губы и сопя, проверять наши документы. Оказалось, они различаются еще по степени алкогольного опьянения — тонкий был просто выпивши, а толстый уже еле ворочал языком. В моем паспорте толстого больше всего взволновало… семейное положение. Печати у меня в паспорте не было, а это означало, что я женщина свободная, да еще к тому же путешествующая с кучей мужчин. После того, как он в третий раз умильно прочавкал:

"Алина Николаевна…" и при этом едва не облизнулся, я вспомнила предупреждения о том, что женщинам лучше вообще не разговаривать с местным мужским населением, иначе неприятностей не оберешься. Я испуганно вытаращила на него глаза и, ойкнув, спряталась за Алексея.

Второй милицейский чин, потоньше, подскочил к нашей коляске:

— Стволы, взрывчатка, патроны, наркотики есть?

— Да нет, — вполне миролюбиво ответил Алексей, мужественно загораживая меня собой. — Мы, вроде, не террористы.

— А кто знает? Ездят тут всякие, ищи вас потом… Открывайте коляску, досмотр на предмет колющего-режущего-огнестрельного…

Алексей уже нервно, но все еще покладисто откинул «попону». Больше всего милиционера заинтересовала палатка, которая лежала сверху.

— Здесь ствол?!

— Да нет там ничего, — сказал Алексей, и по его тону я поняла, что он уже еле сдерживается.

Тонкий схватил палатку и рывком кинул её к ногам Алексея на дорогу.

— Раскатывай, смотреть будем!

Алексей отступил на шаг, набычился и сжал губы.

— Вам нужно, вы и раскатывайте! — сказал он. — Это что, обыск?

Не знаю, чем бы это закончилось, но толстый, по-видимому, решил, что с нас достаточно унижений, и барским жестом остановил напарника.

— А документы на «Яву» где? — мгновенно переключился тонкий. — «Ява»-то без номера! Че, оставляем мотоцикл, едем на автобусе? У нас как раз в поселке все «Явы» сломались!

К его сожалению, и документы, и номер на «Яву» были.

— Приедете в Орлик, заедете в местное УВД, зарегистрируетесь! — барственно приказали нам и… «УАЗик» укатил прочь, оставив всю нашу компанию в полном унынии от такого гостеприимства.

Над дорогой повисла тишина.

— Может, вообще не ехать в Орлик? — предложил Вадим. — Или проскочить его сходу?

Мы бы и проскочили, но «Ява» дышала на ладан. А нам еще надо было найти редактора газеты, который должен был нам рассказать, есть ли проход на Хайтогол.

В Орлик мы въехали в десять часов вечера. Редактора на месте не оказалось, — он "уехал в город", как сообщил нам его не совсем трезвый сын. Мы решили поспрашивать местных насчет реле прямо на улицах, вдруг повезет? Один из сойетов — пьяненький худой юнец в пижонской городской панаме радостно кивнул головой, мол, сейчас будет. Он сел в «Ниву», крикнул, чтобы все ехали за ним, и начал колесить по поселку. Он сворачивал то направо, то налево, а потом остановился где-то среди стареньких домов и сказал, что реле он нам сейчас привезет, но только заплатить нужно сразу,

— Ты вези, мы заплатим, — сказал Алексей.

— Ты плати, я привезу, — сказал хитрый сойет и пригрозил, видя, что мы не торопимся раскошеливаться. — Я ведь вообще могу не приехать!

Этой угрозой он поверг нас в полное недоумение. Пока мы так торговались, начался дождь. Мы дружно плюнули в сторону все-таки бросившего нас и уехавшего юнца, одели химзащиту, развернулись и решили выехать из поселка, но не тут-то было — «Ява» не заводилась даже с чужого аккумулятора, но раздумывать было некогда: её зацепили веревкой и поехали. У нас осталось одно желание — выбраться из поселка и уехать на ночевку как можно дальше. Это оказалось не просто — не раз и не два мы оказывались в тупике, и уже думали, что хитрый сойет, в родове у которого, видимо, все же были русские Сусанины, специально завел нас в такое место, откуда и выбраться-то невозможно, как все же вырулили на берег Оки. Темнело. Было одиноко и тоскливо. Да уж, заехали…

И тут небо сжалилось над нами в последний раз и послало нам Бориса Иванова. Он ехал нам навстречу на исправном, хорошо работающем мотоцикле, был дружелюбен и трезв. Пусть вас не обманывает русская фамилия, он был коренным сойетом, бывшим спасателем, который когда-то работал в Кырене, и заядлым мотоциклистом. Движок его «Ижа» блестел, как отполированный. Узнав о нашей беде, он согласно покивал и сказал:

— Езжайте со мной, что-нибудь подберем.

Алексей сел к Олегу, и они уехали, а мы остались под дождем рядом с заброшенной лесопилкой. Время было — одиннадцать. Окрестности то и дело освещали молнии.

Мы не остались без внимания местных «джигитов» — на низкорослых косматых кониках, уставшие, но все же дружелюбные, они подъехали к нам, стали расспрашивать, и даже советовали, где остановиться. Все были в известной стадии подпития — суббота все же, все ехали охлюпкой, без седел. Один из них резво прыгнул на мотоцикл позади меня и обнял.

— Че, мужики, спирт есть?