Игорь Святославич - Сергей Алексеев

Отправил Святослав послов и в Новгород-Северский. Получив его призыв, Игорь пылко воскликнул: «Не дай бог от похода на поганых отрекаться! Поганые всем нам общий ворог». О дружбе и свадебном сговоре с Кончаком он, кажется, и не вспомнил. Однако дальнейшие действия новгород-северского князя выглядели довольно сомнительно — впрочем, возможно, что в летописи они описаны достоверно, а не приукрашены в свете его последующих деяний. В этом случае следует признать, что, скорее всего, дружинники Игоря не слишком хотели воевать со сватом своего князя.

Итак, Игорь собрал дружинный совет и спросил, как лучше двигаться за Святославом. Мужи отвечали: «Княже, птицей не сможешь перелететь. Вот, приехал к тебе муж от Святослава в четверг, а сам он в воскресенье идет из Киева. Как же ты сможешь, княже, его настигнуть?» Игорь вроде бы отказался слушать дружину, заставил воинов выйти из града и спешить к Суле. Но на реке северяне… заблудились в тумане. Они проплутали целый день, «никак не сумели найти себе пути» и, сочтя опоздание безнадежным, вернулись восвояси. Таким образом, Святослав снова не получил подмоги из родной земли.

Но отменять из-за этого поход он, конечно, не стал. В передовом полку вновь пошел Владимир Глебович. Его сопровождал участвовавший и в прошлом предприятии племянник Рюрика Мстислав Романович. В дороге младшие князья встретили купцов, ехавших на Русь из Степи, и те сообщили, что половецкая орда стоит на Хороле. Владимир дал знать Святославу и Рюрику, а сам направился с передовым полком к реке. По его следам, предвкушая новую победу, двинулись старшие князья.

Владимиру пришлось довольно долго искать Кончака — тот уже снялся с указанного купцами места, перейдя в укромную излучину реки. Не обнаружив половецкого стана, Владимир и Мстислав 1 марта 1185 года перешли реку и поднялись на высокие холмы, чтобы обозреть поречье. Новой ханской ставки они так и не заметили, зато с высоты углядели стоявший у реки половецкий обоз. Кончак, завидев атакующих русских, пришел в замешательство. На помощь обозу он прийти не успел — и в итоге потерял все осадные орудия вместе с их конструктором. Хан стал отступать. Младшие князья немедленно велели отправить добычу к Святославу, сами же погнались за уходящими половцами. Когда русские воины настигли тылы Кончака, а вдали показались полки великих князей, половцы ударились в бегство. «Многое множество» попало в плен, не меньше и полегло. Русским, помимо «живого огня» и машин, досталось немало коней и оружия.

Вслед бежавшему Кончаку послали хана «черных клобуков» Кунтувдыя. Но тот вскоре вернулся, доложив, — то ли искренне, то ли нет, — что не настиг Кончака из-за весенней распутицы. Как бы то ни было, Святослав и Рюрик отпраздновали победу и вернулись в Киев, славя Господа за свой успех{252}. К несчастью, на этом война не закончилась. Наступивший год едва не переломил ее ход в пользу врага. И виной тому оказалась честолюбивая затея Игоря Святославича Новгород-Северского…

Глава десятая.

ПОХОД

Весной 1185 года Святослав Всеволодович выслал в набег на половцев боярина Романа Нездиловича с берендеями, а сам направился в Карачев, чтобы собрать войска вятичей и других «верхних земель». Великий князь замышлял новый поход, на этот раз к Дону, где собирался пробыть до осени. Боярин с поручением справился — 21 апреля, на Пасху, разорил половецкие кочевья, взяв «много полона и коней»{253}.

Игорь и Всеволод тем временем совещались в Новгороде-Северском. В брате, пылком и отважном воителе, Игорь нашел единомышленника — он тоже был раздосадован на то, что в прошлом году (да разве только в прошлом?) Святослав со своими союзниками прославился больше. «Или мы не князи? — задались вопросом Святославичи. — Пойдем так же сами по себе, хвалы добудем». Послали гонцов к Ярославу Черниговскому. Тот вновь не явился сам, но прислал служивших ему кочевников — «черниговских ковуев» — под водительством своего боярина Ольстина Олексича. Игорь призвал Святослава Рыльского и своего старшего сына Владимира, которому как раз перед этим выделил Путивль, взял с собой и второго сына, одиннадцатилетнего Олега. Как мы помним, Святослава и Романа Игорь брал в краткосрочный набег в еще более нежном возрасте. Олега же он, видимо, считал уже вполне взрослым, заслужившим участие в большом дальнем походе[15]. При описании злосчастного похода стоит иметь в виду возраст и опыт его участников. Старшие из них были взрослы, храбры и закалены в боях, но имели недостаточно опыта для войны с кочевниками в глубине степи, а главное — недостаточно умудренной осторожности. Самым старшим был 34-летний Игорь, Всеволод был моложе года на два-три; но воевали они до того только на Руси или у самых ее границ. С крупными силами кочевников оба имели дело исключительно как с союзниками. Что касается младших князей, то у них не было практически никакого боевого опыта, да и жизненный весьма ограниченный. Святославу Рыльскому было 18 лет. Единственной его войной, известной нам, был прошлогодний поход с дядей на Мерлу. Его жену звали Анастасия{254}, о детях бесспорных данных нет. Владимиру еще не исполнилось четырнадцати, и участвовал он только в том же самом походе. Невестой путивльского князя была дочь Кончака, но поход против предполагаемого тестя, очевидно, свадьбу отодвигал.

Игорь решил направиться к Донцу. В науке высказывались мнения, что князь рассчитывал воевать только с соперниками Кончака — прежде всего с сильнейшим после него ханом здешних половцев Гзой Бурновичем. Но вряд ли это так. Князь теперь уже рассчитывал не просто совершить грабительский набег, как в прошлом году, но одержать победу, сопоставимую с разгромом Кобяка. А такая победа могла быть только над «сватом» Кончаком, ускользнувшим в марте от Святослава. Старая, скрепленная кровью и невзгодами дружба и матримониальные планы отступали перед честолюбием. Впрочем, и честолюбие неразрывно сплеталось с внезапно и запоздало пробудившимся в Ольговичах стремлением защитить Русскую землю от «поганых». Это переплетение, ясное дружинному поэту, вполне видно уже в первых строках «Слова»:

Начнем же, братия, повесть сиюОт старого ВладимираДо нынешнего Игоря,Что испытал ум крепостью своейИ заострил сердце свое мужеством,Исполнился ратного духа,Навел полки свои храбрыеНа землю ПоловецкуюЗа землю Русскую.

Игорь с родичами и черниговской подмогой выступил из Новгорода-Северского 23 апреля. Ехали не спеша — «были ведь у них кони очень тучны», замечает летописец; в пути присоединялись северские бояре со своими отрядами. Ждали подхода Всеволода, который сначала направился из Трубчевска в Курск, а оттуда должен был привести все свои силы на соединение с братом. К Донцу вышли вечером 1 мая. Было солнечное затмение. Игорь, увидев, что «солнце стало как месяц», обратился к боярам: «Видите ли? Что это за знамение?» Бояре «поникли головами»: «Княже, это знамение не на добро». «Братья и дружина, — ответил Игорь, — тайны Божией никто не ведает, а знамению творец — Бог, как и всему миру своему. Нам же что сотворит Бог, на добро ли, на наше ли зло, то мы увидим». С тем он и отдал приказ переправляться через Донец{255}.