Когда боги закрывают глаза - Татьяна Степанова

Катя вспомнила гроб хрустальный. И как крышка отлетела…

– За образцом Тефида охотился также и Лыков, – сказала она.

– Этот знал больше нашего и о проекте, и о том, что нашли. Он же работал на станции, слышал все разговоры. Парень понял: дело сулит огромные деньги. Он ведь догадался о том, чего мы не знали, – что после нападения образец снова вернули в ту же самую лабораторию. Он знал, что она у аэродрома. Говорит сейчас во время допросов, будто засек там машины корпорации. Но не знал, как туда внутрь попасть. Нанял вертолет, чтобы осмотреть местность и прорепетировать, как организовать угон.

– Он говорит, что узнал Веретенникова.

Гущин вздохнул.

– Они встречались на станции «Восток», и Лыков его знал. А потом, уже после нападения, когда он понял, что образец Тефида кем-то похищен, он вдруг увидел его случайно у карьера. В тот самый день, когда Веретенников… Август сначала избавился от погрузчика, а потом явился к нам с вопросом, «что это горит там в карьере?». Так вот Лыков и тут смекнул и сумел тайком прилепить ему под днище внедорожника сигнальный маяк. Он отслеживал его передвижения. И быстро понял, что Веретенников выдает себя перед нами за другого. Вор у вора хотел дубинку украсть. Но у Веретенникова не так-то было легко выиграть эту многоходовую комбинацию, – Гущин как-то отчаянно взмахнул рукой. – Я тридцать лет в розыске, но таких, как он… таких преступников я еще не встречал. Это такая феноменальная наглость, такая дерзость… чтобы явиться к нам под видом федерала и быть в самой гуще событий, держать все нити и нас же и дурить… И ведь сколько он всего сделал один – убил, забрал образец, срежиссировал ховринские события, взорвал мост, камеры эти чертовы расположил так, что слышал, как мы тут суетились на месте происшествия и как ФСБ своего человека обещало прислать. Он был в курсе и решил рискнуть. Но думаю, все же имелся у него помощник, ведь поддерживать жизнеобеспечение контейнера Тефида кто-то должен был в отсутствие Веретенникова. И потом надо было проконтролировать поступление денег на заграничные счета. И, кажется, помощника этого мы не найдем уже никогда, наверняка где-нибудь за границей он, поближе к тому банку, где деньги уплаченные лежат. Эх, та́ еще корпорация эта «Биотехника»… Сотрудников службы безопасности своей они готовили как элитный спецназ на собственной тренировочной базе. Павел Веретенников потому такой и сведущий и в нашей оперативной кухне, и в криминалистике. И эта его латынь… Такая дерзость, такая отвага, такая энергия… Если бы на что-то хорошее все эти свои качества он направил, сколько бы пользы принес такой человек!

– Он убил Даню Клочкова, он его зарезал, – сказала Катя. – Убрал как опасного свидетеля.

Она видела сейчас Августа там, в квартире на Павелецкой, куда он сам же их и привел…

– Он мне нравился, – сказал Гущин печально. – Я ему почти простил, что он из «четверки». Думал – вот она, наша смена, молодые… Умные, образованные, компьютеры эти свои знают, храбрые как черти. Он мне нравился. И тебе, кажется, тоже.

– Нет, – возразила как-то даже слишком поспешно Катя. – Он нравился Еве, а она ему. Он, конечно, наглый и отважный человек был, но он злодей, Федор Матвеевич. И неправда, что он нас не боялся. Еще как боялся. Он у нас тут все время был в постоянном стрессе. Сам же признавался – нехватка глюкозы при стрессе. Отсюда его пирожные, конфеты. Только страх и нечистую совесть сладким не заешь. И при всей своей наглости и уме он споткнулся на одной маленькой детали. Камера, которую он сам же поставил в лесу, сам же и нашел и нам вручил на экспертизу. Он забыл ее отключить, когда якобы обнаружил.

Гущин сел к столу и взял чистый лист бумаги для нового рапорта набело. Катя подумала, что ему в трудном деле сочинительства не стоит мешать.

Глава 56

Здесь и там

– Даже не верится, что это было.

Сергей Мещерский и Катя стояли на мосту. Все эти дни Кутузовский проспект, участок Третьего транспортного кольца и набережная – все было закрыто для движения, перегорожено блоками. Москва замерла в одной глобальной пробке, но никто не роптал. Многие просто оставили машины в гаражах и на стоянках и путешествовали пешком. Днем, вечером, ночью на мосту и Кутузовском проспекте собирались целые толпы зевак с биноклями, камерами и мощной оптикой и часами наблюдали за тем, что творится там – в Запретном городе Москва-Сити.

Тысячи машин встали на прикол, и небо над городом очистилось от смога, стало голубым и ярким.

– Не верится, что мы видели это.

Мещерский смотрел в сторону высотных зданий. Внизу у их подножий копошились десятки людей в костюмах химзащиты, возле закрытого «Афимолл-Сити» были развернуты полевые лаборатории и исследовательские станции.

Но нечего было исследовать. От Тефиды остался лишь пепел.

Обугленная громада небоскреба «Био» – как гнилой зуб.

Башня «Эволюция» сверкает на солнце, подобно айсбергу, осколками стекла.

– У Рюрика не будет могилы, – сказал Мещерский. – Вот его мавзолей.

Катя смотрела на великую гарь, и ей тоже не верилось, что она – свидетель всему. Но ведь следствие по делу продолжалось, а протоколы и результаты экспертиз имеют особенность убеждать в том, что все случившееся – реальность. Не сон.

Когда подошла Ева Ершова, они просто почувствовали – вот она тут, в толпе, и оглянулись.

Не в деловом костюме училки-биологини, не в бронежилете и куртке с логотипом ФСБ, а в джинсах и худи из фиолетовой фланели с капюшоном… без пистолета, без очков, без своей сумки Ева выглядела как обычная любопытная молодая горожанка, пришедшая глянуть на место небывалых происшествий.

Она вела за собой велосипед. И Катя подумала – и нам пора пересаживаться на велики!

Ева подошла и кивнула им, как старым знакомым, и тоже молча стала смотреть на Запретный город.

Кате хотелось спросить у нее тысячи вещей: как, что, почему, откуда.

Но спросила она ее лишь об одном – и не сейчас, а раньше, в кабинете Гущина:

– Когда вы узнали, что Август Долгов вовсе не Август Долгов?

– Тогда же, когда и вы, там, когда Лыков крикнул.

– Но откуда же вы узнали, где он встречается с покупателем-китайцем?

– А мы и не знали про китайца и про встречу. Просто после угона вертолета мы отслеживали его маршрут. И поняли, что Лыков летит к Москва-Сити, в самый центр города. А о нем… об Августе тогда речь не шла.

Ева не звала его настоящим именем Павел Веретенников. Возможно, они и правда там, в своей конторе, помешались на конспирации, на работе под прикрытием и даже у врагов, противников воспринимали это как должное. Профессия входит в плоть и кровь. Врастает в ДНК.

Кате чудился аромат духов «Шанель» № 19, которыми Ева однажды надушилась для него.

И сейчас этот аромат тоже…

Нет, это лишь кажется…

Или все же он есть?

Где-то там, далеко, в лабораторном зале за стеклом, рыли свои бесконечные туннели неутомимые голые землекопы.

Вася Азаров, Смайлик Герштейн на костылях и Вера на кладбище в Химках стояли у ограды, за которой появилась свежая могила с крестом, закрытая цветами, венками. «Даня, светлая память!». «Даня, царствие небесное тебе, чувак!».

В исследовательском центре новосибирского Академгородка в боксе-хранилище за стеклом из пуленепробиваемого пластика при соблюдении строжайших мер безопасности в специальной среде хранилась та часть образца Тефида, которая избежала отправки в космос на грузовом аппарате «Прогресс».

За истекшее время со дня запуска каких-то новых изменений не произошло.

Но в лаборатории все были начеку.

На мосту Катя, Мещерский и Ева Ершова (Катя так и не спросила, кто она по должности и званию в своей «конторе») не могли оторвать глаз от привычного городского пейзажа, в который так властно и безжалостно вмешалась природа.

Чуть погодя Ева достала из кармана-кенгурушки сложенный листок бумаги – компьютерную распечатку. И протянула Кате.

– Вот это есть в открытом доступе, весь Интернет гудит, обсуждают, что такого потрясающего нашел марсоход «Curiosity» на Марсе. Сначала говорили о молекулах органики, потом вообще заглохли. Вот тут написано – якобы марсоход притащил с собой бур, возможно, загрязненный земными… Помнишь, о находке в озере Восток тоже писали вот так – и про бур, и про возможное биологическое загрязнение. И про образец, природа которого пока неизвестна, но изучается. Они опять хотят удержать все в секрете. Но Тефида… она ведь сама жизнь, разве жизнь можно скрыть? Она и здесь, и там. И в нас. Она везде.

Пепел…

Ветер…

Вода…

Огонь…

Крыло стрекозы, рог быка, сок алоэ, лепесток розы, зуб акулы, капля росы, капля крови – все смешать, но не взбалтывать.