Когда боги закрывают глаза - Татьяна Степанова

– Во-во, я все путаю с Фемидой.

– То богиня правосудия, Федор Матвеевич.

– Этот проект на миллионы долларов, а может, больше, – Гущин крепко закусил сигарету. – Судя по тому, как в высших инстанциях, куда мы с прокурором обращались, сразу все воды в рот набирают, этот проект тот еще проект. Нам, правоохранительным органам, не то что многого не говорят, а вообще ничего не говорят по поводу него. А ведь мы дело расследуем об убийстве пяти человек!

– И пропаже еще одного без вести. Рюрика Гнедича в тайге.

– И при таком раскладе нам никто никакой информации официальной так до сих пор по этому проекту и по корпорации «Биотехника» не представил. Это спасибо парню этому, особисту Долгову, он подсуетился, что-то там нарыл, они умеют информацию добывать. И это все, чем мы располагаем. Плюс догадки. Плюс разрозненные данные из разных источников. Расследуйте, мол, как можете. Но выше потолка не суйтесь. А потому так все скрытно, что они там все лажанулись по-крупному с этим проектом Тефида. Помнишь, что Греков-финансист говорил? Доверили разработку частной корпорации, потому что у государства денег нет на финансирование. А корпорация лопнула как мыльный пузырь. И концов не сыщешь, и ответственных не найдешь. Во как! То, что они увезти пытались, сохранить, спрятать, у них же с боем и отбили. Помнишь, я говорил, что мы много вопросов еще себе не задавали?

– Да. Только мы постоянно спрашиваем и…

– Мы еще не задавали себе вопроса, а для чего вообще в большой науке люди что-то друг у друга воруют? Для того, чтобы продать тому, кто больше заплатит.

Катя закончила работу с файлами.

– В оперативном плане, – рассуждал Гущин, – если не получается выйти на сбытчика, тянут нить с другого конца – отрабатывают возможных приобретателей.

– И кого вы собираетесь отрабатывать? – спросила Катя.

Гущин вздохнул.

– Об этом надо с Долговым потолковать и их конторой. Экономический шпионаж… это не наша подследственность. А их Четвертое управление в этом разбирается. Думаю, они уже пытаются что-то делать в этом направлении. Но как видишь, пока все глухо. Долгов нас ни во что не посвящает. Он вообще парень себе на уме. Умный, с оперативной хваткой – этого у него не отнимешь. Но уж больно себе на уме, скрытный. Хотя они все там такие. Чего это он конфеты постоянно жует?

– У него нехватка глюкозы в стрессовых ситуациях, – сказала Катя. – Вы вот курите, хотя это смертельно опасно для здоровья. А он сладкое предпочитает. А знаете, Ева тоже себе на уме. И вообще мне порой кажется, что она не та, за кого себя выдает.

– То есть?

– Ну, с виду такая тихоня, рассеянный ученый. Знаете, как та докторша в фильме «Весна», ее Любовь Орлова играла. Причем сразу две роли. Так вот мне порой, когда я на Еву гляжу, кажется, что та вторая роль вот-вот возникнет, как и там на экране. Может, это интуиция моя… хотя у меня ее нет, – Катя закрыла ноутбук. – Вот тут все теперь у вас в одной папке. Ева ведь сначала нам вообще ничего не говорила, только все свои тесты проводила, анализы. А потом вдруг начала выдавать интересные вещи. Вот и про того ученого из «Биотехники» она, оказывается, знает.

– Ты же у нее на работе побывала, в этом ее НИИ.

– Это не НИИ, Федор Матвеевич, это тоже корпорация, почище «Биотехники». И я вот что подумала, может, это она и есть, только видоизмененная?

– То есть? – снова повторил Гущин. – Ты как-то загадками стала изъясняться.

– Ну, просто корпорация поглотила эту самую «Биотехнику», слияние и смена вывески. И они теперь там с нашей помощью, прислав нам Еву, ищут то, что у них украли.

Гущин прошелся по кабинету. Катя ждала, что он что-то скажет, но он молчал.

И Катя вернулась к себе в пресс-центр, занялась текущими делами, благо их было немного. А затем позвонила на мобильный Мещерскому. Как он там после путешествия в Клин?

«Абонент временно недоступен».

Катя посмотрела на дисплей. Странно, она совсем забыла, а ведь Мещерский ей с самого утра не звонил. А должен был, он всегда так делает. Она набрала номер его квартиры.

Гудки, гудки…

Никого нет дома.

Сердце Кати сжалось. Конечно, ничего в этом такого нет. И он мог куда-то пойти… и мобильный отключить. Но после того случая с Лыковым… Сколько раз уже она про этого Лыкова твердила, но они им так и не занялись вплотную, все время что-то мешало…

Катя снова лихорадочно набрала номер мобильного Мещерского.

«Абонент временно недоступен».

Тогда она собрала сумку и снова пошла в Управление розыска к Гущину.

У того – полный кабинет подчиненных.

– Федор Матвеевич, Сергей пропал! Мещерский. Телефоны не отвечают. Я не знаю, я что-то боюсь… Я поеду к нему домой, проверю.

Гущин посмотрел на нее и кивнул двум оперативникам:

– Берите машину и прямо сейчас по адресу, который она скажет. Проверите вместе.

По пути на Яузу через чертовы пробки Катя то и дело звонила, звонила. Нет ответа.

Но во дворе дома на Яузе, куда они зарулили, она увидела на стоянке машину Мещерского. И от сердца сразу отлегло.

– Ой, кажется, он дома. Все в порядке. Вот его машина. Вы подождите меня, я сейчас поднимусь к нему на минуту.

Оперативники остались во дворе. А Катя птицей взлетела на второй этаж. Чувствовала она и радость, и досаду, и легкую злость – что у него там опять, ломка? Я что, девчонка, за ним бегать? Может, он там с любовницей резвится?! На звонки отвечать некогда.

Катя позвонила, потом постучала в дверь – медведь, открывай, сова пришла!

Тихо. Глухо.

Может, в магазин вышел?

Она спустилась во двор. Оперативники внимательно осматривали машину. И по их лицам Катя поняла… одной секунды хватило…

– Машина открыта. И тут возле заднего колеса пятна на асфальте. Похоже на кровь.

Катя оперлась на капот. Колени ее дрожали.

Семимильными шагами…

Стоя на месте…

Достигли пика…

Она и не подозревала, какие грозные, пугающие, невероятные события у них всех еще впереди.

Глава 49

Семимильными шагами в слезах

Только в кабинете Гущина, вернувшись, Катя дала волю слезам. Она ненавидела себя, что вот так беспомощно и глупо плачет, не в силах сама ничего ни придумать, ни предпринять для спасения друга.

Когда мы бессильны… Вот о чем твердил Мещерский, имея в виду своего товарища Рюрика. Это чувство как воспаленная рана… Катя всхлипывала, а слезы все текли, и она не могла их унять, презирая себя за эту слабость.

Полковник Гущин сразу, как только происшествие на Яузе стало ему известно, связался с МУРом, позвонил начальнику, своему давнему приятелю, позвонил в УВД Центрального округа. К дому Мещерского приехала оперативная группа с Петровки, 38.

– Когда вы расстались с ним?

– Мы вернулись из Клина поздно, он довез меня до дома и сам поехал домой, сказал, что позвонит, – Катя всхлипывала как ребенок. – Федор Матвеевич, это я во всем виновата, я его в это дело втянула.

– Раз машина во дворе, значит, до дома он добрался, а уж там на него кто-то налетел. Пленку камеры видеонаблюдения, что во дворе, коллеги из МУРа изъяли, будем смотреть вместе, ты только не реви и успокойся.

Но Катя все никак, никак успокоиться не могла.

Гущин позвонил Августу Долгову на мобильный и поставил его в известность – у нас ЧП. Пропал свидетель по делу, Мещерский.

– Вот черт, этого еще только не хватало. – Долгов на том конце на секунду задумался. – Принимайте меры к розыску, я тоже, в свою очередь, задействую все возможные каналы, что имеются у нас в распоряжении. Я сейчас работаю по проверке фигурантов «Биотехники» – пилота Литкуса и остальных, так вот есть кое-какие подвижки. Но мне нужно сначала все хорошенько проверить. Проинформирую вас позже.

– Ну вот, видишь, и Четвертое управление подключается, – тоном Деда Мороза, достающего из мешка подарок, оповестил Катю Гущин. – А у них возможности мама не горюй, нам и не снились такие. Найдем твоего Сергея. Ты мне честно скажи – он жених, что ли, твой?

– Нет, просто друг детства. Точнее, друг детства моего мужа, – Катя шарила в сумке в поисках пачки бумажных салфеток. – Он самый близкий и родной мне человек.

– Он на тебя нет-нет и глянет, – сообщил Гущин. – Думает, что не замечают люди. Уголовный розыск все замечает. Самые что ни на есть тайные помыслы души и сердца. А он парень хороший, умный, смелый. Только вот ростом не вышел. Да ты на это не смотри.

– Я и не смотрю, – Катя сморкалась. – Федор Матвеевич, пожалуйста, помогите найти его! Я боюсь, что-то плохое с ним случилось.

Привезли пленку камеры видеонаблюдения из двора. Оперативники, что ездили вместе с Катей на Яузу, сотрудник МУРа, Гущин – все сгрудились вокруг ноутбука смотреть.

У Кати от слез все плыло перед глазами.

Темнота, ничего не видно на пленке. Вот вспышка света.

– Он во двор заехал на машине, это фары, – комментировал Гущин. – Да, хреновая запись. Отчего так темно?

– Мы проверили: светильник над подъездом дома кем-то намеренно выведен из строя, – доложил посланец МУРа.