Та, что стала Солнцем - Шелли Паркер-Чан

Господин Ван, ни о чем не подозревая, все еще читал внизу. Оюана, как ни странно, охватило извращенное любопытство: ему захотелось посмотреть, как скоро этот человек заметит грозящую ему опасность. «Если он вообще ее заметит».

В результате опасность заметил конь господина Ван. Он сорвался с привязи, заржал и, гремя подковами, поскакал вниз по тропе. Господин Ван вздрогнул, поднял глаза и вскочил. Серые тени бесшумно крались по каменистым склонам подобно теням облаков, возникали из-за скал и из лощин, текли по тропе вслед за конем господина Ван. Волки.

Один волк отделился от стаи и на длинных лапах потрусил к господину Ван. Он двигался медленно и целеустремленно: хищник, уверенный в успехе. Господин Ван поднял было руку, и Оюан увидел, как по его лицу проскользнуло выражение ужаса, когда он понял, что его лук приторочен к седлу. Быстрый взгляд назад сказал ему то, что уже знал Оюан: отступать некуда. Прекрасный вид, который он выбрал, загнал его в ловушку.

– Ну, давай! – крикнул господин Ван волку. Его голос от страха стал выше на октаву. – Думаешь, ты мне не по зубам?

Несмотря на мрачное настроение, Оюан чуть не расхохотался, когда господин Ван швырнул в волка свою книгу. Волк увернулся и двинулся вперед, опустив хвост. Мускулы на его плечах дергались. Оюан снял с плеча свой лук.

Волк прыгнул: стремительное серое пятно ударилось оземь у самых ног господина Ван, из его бока торчала стрела Оюана.

Господин Ван резко поднял глаза. Его бледное лицо исказилось злобой от унижения.

– Генерал Оюан! Вы не могли сделать это раньше?

– Не следует ли господину поблагодарить меня за то, что я не остался стоять в стороне и смотреть, как все произойдет? – ответил Оюан. Фатализм сделал его безрассудным. Он спешился и спустился вниз по склону туда, где стоял господин Ван. Не обращая на него внимания, Оюан поднял на удивление тяжелую тушу волка, с трудом поднялся обратно и привязал его к загривку кобылы. Она прижала уши и скосила глаза так, что стали видны белки, но, как свойственно самым смелым монгольским лошадям, стояла спокойно, пока он снова не вскочил в седло.

Оюан протянул господину Ван руку:

– Почему бы мне не отвезти вас обратно к Великому князю, мой господин? Вы можете взять одного из запасных коней из его каравана.

– Вы не думаете, что мой отец предпочел бы, чтобы меня сожрали волки и он больше не видел меня? – резко ответил господин Ван. Оюан видел, что он прикидывает, сколько часов отнимет обратная дорога пешком и стоит ли смириться с неизбежным унижением, когда все узнают, что его спас евнух брата.

Оюан ждал и ни капли не удивился, когда тот в конце концов сказал:

– Прекрасно. – Не замечая руку Оюана, он вскочил на кобылу сзади. – Чего вы ждете? Давайте покончим с этим.

Охотники Великого Хана обедали на округлой лысой вершине, с которой открывался превосходный вид на изрезанные холмы и луга внизу. К тому времени, когда подъехали Оюан и господин Ван, которые двигались медленно из-за двойного груза, все уже готовились к отъезду. Оюан увидел, как Чаган, выделяющийся своими пурпурными одеждами, беседует с группой благородных господ, сдерживая своего пляшущего коня-дракона с развевающимся хвостом. Оюан осторожно направил кобылу вниз по последнему отрезку тропы. Тропа вокруг вершины шла по краю отвесного обрыва, а он уже давно был генералом и потерял не одного солдата в подобной местности.

Конюхи и слуги Великого князя Хэнани столпились на склоне на некотором расстоянии от знати. Когда подъехали Оюан и господин Ван, запасные кони забили копытами и заржали, почуяв мертвого волка. Конюхам, возможно, не хватало смелости смотреть прямо на генерала, не то что посылать ему сердитые взгляды, но Оюан понимал, что они его проклинают: если бы лошадь упала с обрыва, они тоже лишились бы жизни.

– Ты, – обратился господин Ван к ближайшему конюху, хладнокровно слезая с кобылы; он вовсе не походил на человека, которого чуть было не съел волк. – Приведи мне запасного коня!

Конюх застыл. На его лице появилось выражение человека, которому предложили выбирать: быть забитым до смерти или сваренным живьем.

– Господин Ван… – заикаясь, начал он.

– Ну? – нетерпеливо спросил господин Ван.

– Мой господин, – съежившись от страха, сказал конюх. – Этот недостойный слуга покорно просит его простить. Но… это невозможно.

– Что?

– По прямому приказу Великого князя Хэнани, – прошептал несчастный.

– Великий князь Хэнани… приказал… чтобы мне не давали коня? – Голос господина Ван стал пронзительным. – И что еще мне вскоре предстоит узнать, в чем еще мне отказывают? Мне придется выпрашивать еду, хворост для костра?

Конюх что-то увидел поверх плеча господина Ван, и у него было такое лицо, будто его самым большим желанием было свернуться в шар, как панголин[29]. К ним приближался Чаган, мрачный, словно пурпурная туча, сулящая бурю. Когда он подъехал к ним, его нервный конь почуял запах волка и отпрянул. Чаган слишком резко натянул повод и гневно уставился на господина Ван.

Господин Ван побледнел и с вызовом смотрел ему в глаза:

– Значит, я должен был случайно узнать от слуг, что мой отец отрекся от меня?

Чаган холодно ответил:

– Твой отец? Мне казалось, я ясно дал понять, что ты потерял все права называться моим сыном. Жаль, что моя сестра не умерла до твоего рождения! Убирайся с глаз моих! Убирайся отсюда!

Конь Чагана вращал глазами и мотал красивой головой из стороны в сторону. Чаган был искусным наездником и при обычных обстоятельствах сумел бы справиться с самым норовистым конем, несмотря на пугающий животное запах волка. Но он отвлекся и не был настроен проявлять терпение. Удивленный и раздраженный, он резко дернул голову коня назад.

– Паршивый сын черепахи…

Конюхи и слуги бросились врассыпную. Один Оюан двинулся к этим двоим. Его запланированное движение было похоже на хорошо поставленный танец, но только он это видел. Его кобыла миновала Чагана, чуть не задев его, и шкура мертвого волка коснулась шеи коня Чагана. Его ноздри и так уже наполнял запах хищника, и это прикосновение стало для бедного животного последней каплей. Конь сделал огромный скачок, неловко приземлился на тонкие ноги и с громким ржанием свалился набок. Каким-то чудом Чагану удалось спрыгнуть с него, чтобы его не раздавило. Он ударился о землю и покатился. Какое-то мгновение казалось, что на этом все закончится, но потом он полетел вниз по склону. Его руки и ноги беспорядочно бились о землю, пока он катился, все быстрее и