Бабочки по дебету - Екатерина Владимировна Кольцова

– Еще как смогу. Никто не посмеет помешать мне встретиться с любимой девушкой. Я уже сто раз пожалел, что отправил тебя так надолго. Можешь закончить раньше?

– Нет, вряд ли.

– Ты – маленькое чудовище, – сказал он нежно. – Скучаешь по мне?

– Ага.

– Расскажи что-нибудь. Как там Петька, не достает?

– Не знаю.

– Как это ты не знаешь? Он что, на работу не ходит?

– Ходит. Я его к Нахову определила, проверять Торговый дом.

Игорь помолчал.

– Ты какая-то грустная, – сказал он после паузы. – Не заболела?

– Да, кажется, простудилась. Вчера на водохранилище был ветер, – соврала Марго.

Игорь задал еще миллион вопросов, надавал советов, взял с нее обещание, что завтра она купит и заварит себе ромашку, и только после того, как Марго в сотый раз заверила, что у нее нет температуры, наконец завершил этот бесконечный разговор.

В голове у нее была каша, сердце ныло, а совесть рвала на части. Что она себе позволяет? Что это было, с Петром?! Разве не давала она себе обещания, что не допустит никаких отношений? Неужели это она, которая стыдила Лизу, сама только что пыталась соблазнить брата своего мужчины, за которого, откровенно говоря, подумывала выйти замуж?!

Она представила, как посмотрит на нее Эстер Петровна, если узнает о произошедшем, и ей сделалось нехорошо. Но этого ее совести оказалось мало, и в довершение она вообразила приезд Игоря. Как она посмотрит ему в глаза? Как она посмотрит в глаза Петру?!

Что она наделала?! Они же родные братья! Это ведь навсегда теперь. Когда Петр и Игорь помирятся, когда будут встречаться семьями, когда их дети будут играть вместе – этот поцелуй будет стоять между ними, будет жечь ее как клеймо каждый раз, каждый раз. Она уже никогда не сможет себя уважать…

Прошло не меньше получаса, прежде чем она перестала рыдать, и немного успокоилась. Ладно, может быть это событие только сейчас кажется таким грандиозным кошмаром. Может, она преувеличивает, раздувает из мухи слона… Из всех ужасных сцен, которые она себе представляла, самой болезненной была та, где Игорь целует ее на глазах у Петра. «Теперь он будет считать меня обманщицей и предательницей. А я такая и есть», – думала Марго проваливаясь в сон.

…Утром Марго уже точно знала, что нужно сделать. Она вышла пораньше, чтобы успеть извиниться перед Петром за вчерашнее. Прошла по мягкому ковру, постучала. Долго ждала и нервничала. Он выглянул неодетый, спросонья.

– Прости, если разбудила, – начала свою речь Марго.

Петр сладко потянулся, обнял ее, почти силой затащил в номер. Нежно и чувственно поцеловал.

– Подожди, я сейчас, – сказал, и ушел в душ. Марго села на неубранную постель с шелковыми простынями. Какая она у него широкая… Вдруг кто-то зашевелился на другом конце этой необъятной кровати. Она с криком вскочила. Из-под одеяла показалась голова Игоря…

Марго проснулась в холодном поту. Гаденькое ощущение стыда и нечистой совести не прошло, но притупилось. Идею из сна об извинениях она обдумала под душем. И пришла к выводу, что извиняться не стоит. Разве она навредила Петру или обидела его? Нет. Всего лишь поцеловала. Просто прикоснулась губами, чуть-чуть. Уж если перед кем она и виновата, то перед Игорем.

За завтраком Марго уже четко осознавала, что больше всего в этой ситуации ее волнует мнение Петра. Он будет думать о ней плохо, и никакими извинениями этого не изменить. А раз так, надо смириться и отвлечься. Что лучше всего лечит душевные раны? Разумеется, работа. Сегодня с утра встреча с генеральным директором – вот на ней и надо сосредоточиться. Но сначала она напишет маме и бабушке. Как они там?

Глава 28

Звонок раздался так рано, что Татьяна испугалась. Когда у тебя есть пожилые родственники, или кто-то уехал в длительную командировку – начинаешь пугаться ночных звонков.

– Да? – встревоженным голосом ответила Татьяна.

– Из Атлантики вода! – раздался бодрый тенорок. – Я приехал. Встречай, подруга!

– Кто это? – спросила Татьяна теперь уже раздраженно.

– Не узнала, что ли?

– Вы ошиблись номером.

– Танюх, ты че? Шутишь? Это же я, Вова. Ну, дела… Вспомни, твоя парта пятая, моя шестая.

Татьяна задумалась. Да, теперь она припомнила этот нагловато-разбитной голосок.

– Вова? Печенкин?

– Наконец-то. А то я уж испугался, что ты совсем забыла Вована своего.

Вообще-то «своим» он никогда не был. Учились вместе до девятого класса. Он сидел сзади, и осуществлял над ней некое шефство в блатной среде, в которую она не входила. Запрещал ее лапать, свистеть вслед и прочая, чему подвергались другие девочки из класса. За это она давала списать, стряпала ему сочинения и заступалась перед учителями. Что Вован в Таню тайно влюблен – знал весь класс, но пригласить ее на свидание он стеснялся. После восьмого класса куда-то делся, и Татьяна больше о нем не слышала. До сегодняшнего утра.

Выяснилось, что приехал Вова из Магадана, где долгое время работал на буровых установках за большие деньги. Теперь, вернувшись в столицу, мечтал их потратить на красивую жизнь, которую, как известно, не запретишь. И первым делом позвонил Татьяне.

– А номер мой ты как узнал? – спросила она.

– Да какая разница, Танюх! Друг у меня