Бабочки по дебету - Екатерина Владимировна Кольцова

Марго скопировала позу Эдика, и манеру говорить:

– Детка, во-первых, он не из наших. Во-вторых, он не готов к отношениям. Там была какая-то Маша, из-за нее он до сих пор в депрессии. И потерял веру в себя. Разве ты не видишь, как парень талантлив? Никто этого не замечает, включая его самого. Я хочу ему помочь, чтобы он перестал считать себя неудачником.

– Все-равно противно, – сказал Петр после небольшой паузы.

– Я думаю, надо оставить их в покое, – ответила Марго. – Во всяком случае, ты не можешь решать за другого или вечно опекать.

– Ты права. Я постоянно его опекаю, со школы так повелось. Может, ему лучше было бы жить одному.

– Как получилось, что вы вместе?

– Я пришел из армии, в семью возвращаться не хотел, а тут Илюха ищет квартиру. У него мама после развода стала устраивать личную жизнь, вот он и решил не мешать.

– И ты ему помог, – сказала Марго.

– Скорее он мне помог. Я бы один совсем загнулся. Знаешь, как плохо, когда приходишь домой, и не с кем поговорить.

– А мне, наоборот, иногда так хотелось побыть одной! У нас же вечно полон дом народу, не уединишься. В Краснодаре мы с мамой жили в одной комнате, и спали на одной кровати. А когда приезжал отец, меня отправляли в комнату к бабушке. Ты бы слышал, как она музыкально храпит! Я, когда не успевала заснуть первой, мечтала пригласить к нам на ночь какого-нибудь известного композитора. Он бы точно написал гениальную симфонию по мотивам бабушкиных рулад.

– Расскажи про свое детство, – попросил Петр, задумчиво улыбаясь.

– В Краснодаре мы с мамой жили в семье отца, – начала Марго, поглаживая Пикселя по голове между ушами. Кот уютно улегся у нее на коленях и заурчал. – Главные там были бабушка и дед. Они вели хозяйство и всем распоряжались. Мама и тетка их слушались, возражать не смели. Но им и не надо было: они все время на работе или учебе пропадали, а нас, мелких, растили старшие.

Марго сделала паузу и посмотрела на Петра. Может, ему скучно? Нет, слушает с интересом. Она продолжила:

– В основном нашим воспитанием занимался дедушка. Он такой выдумщик был! Каждому придумал какие-то сверхспособности, как сейчас бы сказали. Я, например, была «глазастик». Это означало, что я могу найти все, что угодно. Если что-то терялось – он вызывал меня, и я искала. Мама рассказывала, как он со мной гулял, с трехлетней. Шел впереди и незаметно кидал монетки. А я подбирала. Он каждый раз восхищался, как у меня это получается: вот он же не увидел, а я нашла. Главное, что я правда все на свете могла найти.

– Как и сейчас, – тихо сказал Петр, и начал гладить кота по спине. Теперь их руки двигались в унисон. Ах, какие у него длинные, ухоженные, красивые пальцы… Марго почему-то захотелось, чтобы он дотронулся до нее, но этого не происходило. Петр ждал продолжения, и она стала рассказывать дальше.

– В общем, дедушка отвечал за наше образование, отношения с окружающими, и между собой. А бабушка по хозяйственной части – за кормежку и здоровье. В школе я была жутко худая, и бабушка расстраивалась. Сама-то она была такая… не то, что толстая, а полная и крепенькая вся, такая сбитая, наливная, румяная, как яблочко. Дед про нее так и говорил: «Вот, наше яблочко прикатилось». Она, знаешь, на четверть цыганка. Ее бабушка была из армянских цыган боша. Характер – взрывной. Иногда так деда чехвостила, а он только кряхтел, но ни разу слова худого ей не сказал. И все-равно, он у них был главный. Бабушка очень деда любила, прямо расцветала, когда его видела. Это я сейчас уже понимаю…

– Я бы на твоей бабушке женился, – с улыбкой сказал Петр.

– Я, кстати, на нее похожа, – сказала Марго и осеклась. Как глупо получилось, будто она набивается замуж. – То есть не на нее, а на цыганскую прапрабабку. Волосами и цветом глаз, так родственники говорят, – выкрутилась она.

Пиксель все еще лежал у Марго на коленях, и наслаждался поглаживаниями. То ли в его мягкой шерстке возникли волшебные эфирные поля, то ли от какого-то иного напряжения, но, когда рука Петра коснулась пальцев Марго, она испытала невероятное ощущение, будто невидимая, мистическая молния прошила ее насквозь. Это было восхитительно, фантастично, и – страшно. Ничего подобного с ней раньше не случалось. Это было как знак, как проявление судьбы, как будто кто-то прямо сейчас приколол ее булавкой к этому человеку. А может это и есть стрела Амура?

Захваченная врасплох необычным чувством, она положила голову Петру на плечо. Он наклонился к ней, и тогда она робко поцеловала его в уголок губ.

– Марго, что ты делаешь со мной? – прошептал он.

На мгновенье она замерла, но ответного поцелуя не последовало. Тогда она взяла Пикселя на руки, и, не попрощавшись, пошла с ним в номер. Сегодня почему-то никому не пришло в голову ее остановить.

Как только она закрыла за собой дверь номера, зазвонил телефон. Высветилась аватарка Костомарова. Ничего себе, у них же, в Москве, четыре утра! Марго схватила трубку.

– Привет! Не спишь? – спросил Игорь.

– Нет. Что-то случилось?

– Ничего. Прости, если напугал. Не могу заснуть, все думаю о тебе. Соскучился страшно.

– Да? – протянула Марго, не в силах скрыть удивление.

– Конечно. Хочу тебя видеть немедленно. Вот прямо завтра, все брошу, куплю билет и приеду.

– Ты не сможешь все бросить, – пробормотала Марго.