Русский Париж - Вадим Бурлак

К концу жизни Ивана Сергеевича многие европейские литераторы заявляли, что Тургенев принадлежит не только России, но и всему читающему миру. Называли его звеном, соединяющим культуры народов разных стран.

В этом были убеждены друзья и знакомые Ивана Сергеевича, знаменитые французские писатели Проспер Мериме, Жорж Санд, братья Гонкур, Эмиль Золя, Ги де Мопассан, Альфонс Доде, Гюстав Флобер.

Не случайно, созданная в 1875 году русскими эмигрантами в Париже библиотека была названа Тургеневской.

Один из ее организаторов Герман Лопатин обратился к Ивану Сергеевичу за помощью.

Идея создания «читальни для малоимущих», «очага русской культуры в Париже» понравилась писателю. Он помогал деньгами и уговорил Полину Виардо выступить в благотворительном концерте.

Спустя много лет романист Марк Алданов писал: «Эта библиотека — настоящий клад. В ней иногда находишь издания, которых не было в лучших библиотеках России. Создано это дело за гроши в самом буквальном смысле слова. На гроши оно и ведется благодаря самоотверженному труду нескольких людей».

Тургеневская библиотека существует и сегодня. Бедствует, страдает от нехватки площадей, современного оборудования. Но в мире мало найдется не знающих подобных забот очагов культуры. А парижская Тургеневка, несмотря на трудности, продолжает, как и много лет назад, оставаться центром русской литературы во Франции.

«Во дни тягостных раздумий»

Ближе к закату — больше раздумий о смерти, дольше жизнь за границей — чаще упоминания о родине. Так происходит со многими творцами, так было и с Тургеневым.

«Что я буду думать тогда, когда мне придется умирать, — если я только буду в состоянии тогда думать?

Буду ли я думать о том, что плохо воспользовался жизнью, проспал ее, продремал, не сумел вкусить от ее даров?

«Как? Это уже смерть? Так скоро? Невозможно! Ведь я еще ничего не успел сделать… Я только собирался делать!»

Буду ли я вспоминать о прошедшем, останавливаться мыслию на немногих светлых, прожитых мною мгновениях, на дорогих образах и лицах?

Предстанут ли моей памяти мои дурные дела — и найдет на мою душу жгучая тоска позднего раскаяния?

Буду ли я думать о том, что меня ожидает за гробом… да и ожидает ли меня там что-нибудь?

Осень. Берега Сены в Буживале. Художник Альфред Сислей, 1873 г.

Нет… мне кажется, я буду стараться не думать — и насильно займусь каким-нибудь вздором, чтобы только отвлечь собственное мое внимание от грозного мрака, чернеющего впереди…».

Это одно из стихотворений в прозе Тургенева, написанное неподалеку от Парижа, в местечке Буживаль. Завершена серия лирических миниатюр-раздумий знаменитыми строками Ивана Сергеевича о русском языке: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя — как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!».

Последние строки из цикла «Стихотворения в прозе» написаны в июне 1882 года. Тургеневу оставалось жить четырнадцать месяцев…

К Буживальскому периоду Ивана Сергеевича относятся его творения: «Рассказ о. Алексея», «Сон», «Клара Милич», уже упомянутые «Стихотворения в прозе», множество писем, незавершенные литературные наброски.

О Буживале Тургенев сделал запись в 1875 году: «Мы с Виардо приобрели здесь прекрасную виллу — в трех четвертях часа езды от Парижа, — я отстраиваю себе павильон, который будет готов не раньше 20-го августа — но где я немедленно поселюсь…».

За три месяца до смерти Иван Сергеевич писал из Буживаля Полонским: «Болезнь не только не ослабевает, она усиливается — страдания постоянные, невыносимые — несмотря на великолепнейшую погоду — надежды никакой — жажда смерти все растет — и мне остается просить вас, чтобы и вы со своей стороны пожелали бы осуществления желания вашего несчастного друга».

Последние дни Ивана Сергеевича были мучительны. Боль заставляла кричать и просить убить его. Полина Виардо, как могла, пыталась облегчить страдания друга.

22 августа (по новому стилю 3 сентября) 1883 года Тургенев скончался. Из Парижа его тело было отправлено на родину. Он был похоронен в Петербурге на Волковском кладбище.

После смерти Ивана Сергеевича, вероятно, до начала XX века, у приехавших в Париж из России на учебу существовала традиция — посвященный в студенты произносил, словно клятву, знаменитые строки Тургенева: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык!..».

Глава одиннадцатая

И Монмартр спускается с небес

…Монмартрский холм еще хранит свое странное очарование. Следует только отнести его к категории заповедников, считать куском Парижа, лежащим за его пределами, где собрано все, на что способна столица, — ветхие домишки, деревенские улочки, островки зелени и травка, пробивающаяся между плит выщербленной мостовой. В этом, пожалуй, маскарадном обличье Монмартр до сих пор еще музей, но музей, где дышат и живут реальные персонажи: и эти художники, словно сошедшие со страниц романов Мюрже, и этот полицейский, не столичный, а сельский, и эти голоштанные мальчишки, совсем как их изображают на лубочных картинках… Во всем этом есть известная доля игры. Но игра эта до того прелестна, что охотно прощаешь ей крупицу фальсификации.

Это наша единственная память о временах кабачков, чепчиков, заброшенных за мельницу, любви на окраинах и дешевого мест — ного вина. Большинство улиц Монмартра стойко сопротивляется непрерывному потоку туристских автобусов. Улица Сен-Рюстик, бывшая в свое время главной дорогой деревушки Монмартр и ведущая к самой вершине холма, осталась во владении монахинь, и улица Обревуар еще прячет за стенами, над которыми гнутся ветви деревьев, заколдованные сады, где тихо умирают статуи.

Жак де Лакретель

Где приземлится голубь?

Париж не мыслим без художников, как без Нотр-Дам или Эйфелевой башни. Они составная часть города, его пейзажа. На набережных, в парках, на мостах или просто посреди тротуаров они сидят иди топчутся вокруг своих мольбертов, ни на кого не обращая внимания. Больше всего их, конечно, на площади Тертр, на Монмартре.

Виктор НекрасовХолм Мучеников

Более двух тысяч лет назад на вершине Монмартрского холма, среди дремучих лесов, находились языческие капища. Местные племена поклонялись деревьям, солнцу, луне, родникам и рекам, и ветрам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});