Крестоносец. Византия - Геннадий Борисович Марченко

рассказывал мне гид Алессандро, начнут чеканить свои золотые деньги только в середине следующего, XIII века, нажившись на крестовых походах, разграблении Византии и перехвате торговых путей с Востока, когда за флорентийскими флоринами лавинообразно пойдут венецианские цехины, болонские болоньино, миланские империалы, генуэзские дженовино, немецкие рейхсгульдинеры, венгерские дукаты, французские экю и прочие, несть им числа. А эти динары, наверное, достались разбойникам от какого-то левантийского или магрибинского купца, который то ли не знал о неудобствах с динарами в Европе, то ли пренебрёг ими.

Из большого бочонка с серебряными деньгами, в которых знающий греческий язык Вим в Танненберге опознал византийские милиарисии, равные по весу безантам и любимые путешествующими европейскими купцами, я извлёк обнаруженные ещё в лесной деревне во время осмотра разбойничьего клада брусочки серебра. Из них девятнадцать представляли собой вытянутые шестиугольники с тупыми концами, длиной семь с половиной сантиметров и шириной где-то четыре. Ещё два были похожей формы, но более вытянутые и узкие, длиннее почти в два раза, напоминавшие на вид затупленный наконечник копья. На тех и других стояли круглые клейма. В них, на коротких брусках, приглядевшись, можно было разобрать фигуру с нимбом вокруг головы, крыльями за плечами, мечом в одной руке и державой в другой. На длинных в клеймах был виден некий птиц с растопыренными крыльями и в короне, держащий в лапах длинный крест. Ребята долго гадали, что это такое, высказывая обоснованное предположение, что брусочки являются деньгами, но не могли понять чьими. Никто даже близко не угадал.

В отличие от ребят я хорошо знал, что это такое. Довелось в прежней жизни не только видеть, но и держать в руках. Мы тогда раскручивали дело об ограблении богатого коллекционера-нумизмата. С убийством. Убили его любовница и её любовник, позарившиеся на коллекцию нумизмата. Они выставили её на продажу на одном из европейских нумизматических сайтов. Решили, что раз это за границей, и сами они продают анонимно, то их не найдут. Идиоты… Когда мы их взяли, коллекция некоторое время находилась не среди вещдоков, а у меня дома в маленьком, но надёжном сейфе, до её возвращения семье нумизмата, так что я смог хорошо её рассмотреть и даже сфоткать со всех сторон.

Среди прочего там были и древнерусские серебряные гривны, в том числе и XII века: киевские (короткие и тупоконечные, весом 163 грамма, как я вычитал в прилагавшемся к коллекции каталоге) и черниговские (копьеобразные, тянувшие на 195 граммов), помимо формы и размеров различавшиеся гербами Киева (архангел Михаил) и Чернигова (орёл с крестом). В коллекции были ещё новгородские гривны, представлявшие собой обычный прямоугольный серебряный брусок, длинной около пятнадцати сантиметров. О том, что это денежные знаки, говорили только клейма: на одном новгородский Спас Пантократор, на другом герб князя, сидевшего в Новгороде во время изготовления гривны. Обычно это были разные звери или птицы. Зато новгородская гривна была самой тяжёлой — 204 грамма!

Гривны, что те, в коллекции, что эти, из бандитского клада, были даже не отчеканены, а отлиты. Выглядело всё очень грубо и примитивно, словно эти платёжные средства были сделаны не в довольно крупных городах, не уступающих нынешним Парижу или Лондону, а где-то в диких африканских дебрях. Даже на фоне нынешних европейских монет, которые тоже не блещут изяществом и тонкой работой, гривны смотрелись как-то по-дикарски. Аж обидно стало за предков. Ведь ещё в прошлом, XI веке, делали на Руси вполне приличные златники и сребреники, ничем не хуже денег европейских стран и даже Византии — видел их в той же коллекции. Но по мере развития удельного бардака ухитрились даже технологию изготовления нормальных монет просрать. Хотя, в плане примитивизма гривны ещё не самое дно. В той же Африке вместо денег сейчас активно пользуют плитки каменной соли (а будут ещё и в XX веке), а на берегах и островах южных морей расплачиваются ракушками каури, которые играли роль денег до XIX века. Впрочем, и в Китае с его древнейшей цивилизацией не было нормальных серебряных монет, не говоря уж о золотых, до конца XIX века. В той же коллекции нумизмата были серебряные китайские ляны, похожие по форме на киевские гривны, только сделанные аккуратнее, я бы даже сказал, изящнее, да вместо гербов были совсем уж непонятные иероглифы.

А вообще интересно, откуда в кладе взялись эти гривны? Сильно подозреваю что Адольф и его шайка ограбили какого-то русского купца, которого жажда наживы на его беду занесла в Швабию.

Правда всё это я ребятам выкладывать не стал. Откуда простой рыцарь из Оверни может знать о русских деньгах? Разве что от святого Януария. Но ссылаться на него всё время мне не хотелось. Ещё в Танненберге я просто сказал, что это, видимо, деньги какой-то далёкой христианской страны на востоке, и заметил, что в Германии и окрестных странах такие «монеты» явно не в ходу, а потому лучше будет обменять их в Ульме на что-то более привычное. Парни единодушно согласились, и теперь я решил отнести гривны к Гальтиери на обмен. Хотя обычно этим занимаются менялы, но ходить по их лавкам в поисках выгодного курса, мне не хотелось, а ювелир богат, и наверняка охотно возьмёт гривны. Читал я в интернете после того дела с коллекцией, что серебро в нынешних русских деньгах было довольно высокопробным.

В своих расчётах я не ошибся. Гальтиери сразу же согласился поменять гривны на геллеры, уплатив в пересчёте на привычные французские деньги восемь ливров, десять су и одиннадцать денье. Думаю, курс он посчитал с выгодой для себя, но возражать я не стал, понимая, что лучших условий мне в Ульме никто не предложит.

Затем я приступил к продаже пафосного оружия из разбойничьего клада. Четыре десятка мечей и столько же кинжалов из лучшей стали (не булат, конечно, но тоже очень неплохо), с ножнами и рукоятями, покрытыми золотом и серебром, с драгоценными камушками, вставленными в яблоко (супершик по-нынешнему времени!) ушли за четыреста шестнадцать ливров, восемнадцать су и четыре денье. Гальтиери пытался занизить цену, но благодаря близнецам и Луиджи я неплохо ориентировался в этом вопросе, и синьору-герру Фортунато пришлось, скрепя сердце, уплатить мне после ожесточённого торга сумму, на которую я рассчитывал. Окончательно сломило ломбардца моё заявление, что в армии крестоносцев, куда я направляюсь, много знатных и богатых особ, которые не торгуясь возьмут эти великолепные клинки по запрошенной цене.

Зато ювелир явно взял реванш, покупая у меня украшения из малого бочонка. Цены на все эти цепочки, колечки, кресты, фибулы, браслеты, серёжки, ожерелья и прочую «бижутерию»