Вторжение - Кирилл Манаков

Она хлопнула в ладоши, зазвучала музыка, словно влейтисты и арфисты все это время скрывались рядом в лесу, и на поляну вбежала стайка совсем юных девушек, обнаженных, если не считать одеждой легкие, почти прозрачные накидки.

Коржавин недовольно поморщился. Нет, девчонки – это конечно здорово, но, признаться, как-то совсем не вовремя. После кровавой мясорубки во Дворце, где могли пострадать близкие этих красавиц… И потом, попытка приблизиться к Бойко могла плохо закончиться – Ольга была начеку, а Султангиреев, как правоверный мусульманин, избегал подобных легкомысленных контактов. А сам Коржавин боялся себе признаться, что думал об Артемиде. Хотя он прекрасно понимал, что красавица-богиня не собирается хранить верность, и скорее всего, они никогда больше не увидятся. Но воспоминания о ночи, проведенной с Артемидой, преследовали его, и полковник быстро сказал:

– Не стоит. Нам лучше выспаться, завтра будет тяжелый день.

Немезида понимающе и даже одобрительно кивнула.

– Ну, что же… тогда – до утра, – и нежно взяла за руку Иленева.

Коржавин ночью почти не спал. Тренированная психика позволяла ему моментально погрузиться в сон в любое время и в любых условиях, вот только не собирался он давать себе такую команду. Лежал на спине, смотрел на яркие как свечки звезды чужого неба, слушал незнакомые голоса ночного леса и думал. Он пытался четко разложить по полочкам всю имеющуюся информацию. Вот только вместо четкой картины оперативной обстановки и вариантов тактических действий, перед его внутренним взором появлялось лицо Артемиды. Полковник запомнил ее, какой была она в момент прощания – четко и ясно, словно на выхваченном из фильма отдельном кадре. Зеленые глаза и печальная улыбка.

Он замотал головой, стараясь отогнать наваждение. Еще не хватало, такому зубру, прошедшему, так сказать, огонь и воду, влюбиться, да еще в кого! В древнегреческую богиню, которая, скорее всего – материализованный плод воображения капитана Иленева. И, вообще, может быть вообще все, что происходит – это затянувшийся сон… Сильная история, нечего сказать. Какие уж тут оперативные планы. Есть два варианта действий – устроиться где-нибудь в этом мире, да и жить-поживать, да добра наживать, тем более, что и Артемида рядом… Правда все как-то очень упорно пытаются направить их куда-то на поиски чего-то неосязаемого и мифического. Правда, на этом пути появляются уж очень серьезные враждебные персонажи. Один каменный парень, порезвившийся во дворце Немезиды, чего стоит.

Коржавин не заметил, как наступило утро. Как ни странно, спать не хотелось совершенно. По многолетней привычке он поднялся и приступил к комплексу разминки. Со стороны могло показаться, что человек занимается самоистязанием, выворачивая суставы и растягивая связки. Потом – короткий спарринг с Султангиреевым. Умар – прекрасный боец, быстрый, сильный, решительный. Единственный недостаток – он слишком быстро входит в азарт, позволяет стихии боя овладеть разумом. В реальном бою это бывает убедительно, ярость и неуязвимость берсеркеров являются тому примером. Но сам Коржавин был приверженцем восточного стиля, когда сознание полностью очищается от эмоций. И, надо сказать, до сих пор полковник не проиграл ни одной схватки… После рукопашного поединка они несколько минут фехтовали. Коржавин почувствовал, что значительно увереннее управляется с мечом, хотя, признаться, более легкая сабля Султангиреева имела явное преимущество, и Коржавину с величайшим трудом удавалось парировать его выпады. Правда, полковник не мог отделаться от ощущения, что меч подыгрывает ему, предугадывая направление атаки противника. Да, надо сказать, если бы безо всех этих мистических штучек, Султангиреев давно бы взял вверх. А какой-нибудь мастер спорта по фехтованию с легкой рапирой преспокойно уделал бы их обоих… Умываясь после тренировки в ручье, Коржавин принял для себя решение срочно заняться тактикой боя с холодным оружием – кто знает, кого придется встретить, и можно ли в будущем надеяться на магические свойства меча.

После завтрака, который к несчастью, также был вегетарианским, отряд быстро собрался и направился вглубь леса по едва заметной тропинке. Впереди следовала Немезида, сопровождаемая огромным кентавром, вооруженным внушительной дубиной. Рядом шел, опираясь на посох, Иленев в плаще и широкополой шляпе, остальные двигались, как и положено, след в след, внимательно отслеживая ситуацию по секторам – после битвы во дворце следовало быть настороже.

Путь оказался недолгим, примерно через два часа они вышли к поляне, посередине которой зеленел сочной травой невысокий холм. Вход в пещеру, обложенный грубо отесанными известняковыми плитами был едва заметен за густым кустарником. Судя по всему, здесь очень давно никого не было – и сами плиты, и каменная дверь глубоко ушли в землю.

Немезида остановилась перед зарослями.

– Бойко, Султангиреев, – скомандовал Коржавин.

– Йе-э-эх, – Бойко испустил радостный клич, и взмахнул саблей.

Но непростыми, очень непростыми оказались эти кустики. А точнее те, кто их тут посадил. Острая казацкая сабля отпружинила от тонких веток, едва не вылетев из рук Бойко. Не лучше получилось и у Султангиреева. Ветви, словно издеваясь, слегка покачивались, показывая полное отсутствие следов от молодецких ударов.

Бойцы были явно обескуражены. Коржавин потащил из ножен Эскалибур, но Немезида жестом остановила его.

– Нет силы, способной открыть путь Предназначения, кроме воли Творца.

Бойко ухмыльнулся:

– Так пусть Творец выскажет свою волю. Иленев, валяй.

А Иленев, не отрываясь, смотрел на Немезиду.

– Почему ты не сказала сразу? – резко спросил он.

– Прости меня, повелитель, – в ее голосе звучало такое отчаяние, что Коржавин невольно вздрогнул.

– Почему ты не сказала сразу? – повторил Иленев.

– Я… я хотела, чтобы ничто нам не мешало… хотя бы в эти дни…

Иленев снял шляпу, бросил ее на траву, туда же положил посох, выпрямился и, запрокинув голову вверх, посмотрел на безоблачное небо.

– Какое хорошее утро… – он говорил совершенно спокойно, не восторгаясь красотами природы, а констатируя факт их существования. – Лучшее время для смерти.

Коржавин забеспокоился:

– Иленев… Миша, ты о чем?

Но тот словно не услышал вопроса и молча продолжал любоваться утренним небом. Ответила Немезида:

– Он… мы нашли свое Предназначение.

Коржавин выругался про себя. До сих пор все магическо-мистические проявления работали на них, и это его полностью устраивало. Устраивало до такой степени, что он даже не пытался глубоко вникнуть в суть происходящего. Но, теперь, судя по кислому выражению лица мага-психотехника, что-то идет явно не так.