Неуловимая невеста - Стефани Лоуренс

— Но теперь, когда они знают, что мы здесь, постараются объединить силы, — вмешался Маллинс.

— Не знаю, какие маршруты выберут остальные трое курьеров, — поколебавшись, проговорил Гарет, — но если они не рядом с Булонью, нам придется сразиться с целой армией.

Доркас вздрогнула и поплотнее закуталась в шаль. Гарет воспользовался моментом, чтобы обдумать свою дальнейшую речь, и тихо продолжал:

— Всем необходимо слушать мои приказы. Мы должны уничтожить как можно больше служителей культа, особенно здесь, и мы все должны верить, что Вулверстон отдал абсолютно разумные распоряжения. А французские добровольцы, похоже, посланы нам Богом. Мы сделаем все возможное, чтобы привести их в надлежащую форму и подготовить к сражению.

— Мы считаем, — объявил Мукту, — что фанатики будут драться только ножами, и завяжется рукопашная. Но большинство наших рекрутов — матросы и фермеры, привыкшие к орудиям, которыми легче действовать на расстоянии.

— Точно, — поддакнул Маллинс. — Палками, вилами и чем-то вроде них. Да, еще и пращами. Может, пусть дерутся, как привыкли?

— Возможно, вы правы, — вздохнул Гарет. — Завтра узнаем, кто на что способен, и попробуем отточить их умения. — Он снова оглядел сидевших за столом. — В одном мы можем быть абсолютно уверены. Черная Кобра приказал нас остановить. Здесь, в Булони. Это последний шанс фанатиков.

Закутанный в плащ Дядя медленно повернулся, разглядывая большую комнату в свете фонарей, которые высоко поднимали двое его сообщников.

— Сойдет, — обронил он и, глядя на молодого парня, который рассказал ему о заброшенном особняке, скрытом среди разросшихся садов неподалеку от города, поднял руку в благословении. — Ты молодец, сын мой.

Он вопросительно уставился на остальных. Один из служителей культа поклонился.

— Мы все обыскали, Дядя. Здесь никого нет. Дом пуст.

— И достаточно велик и крепок для нашей штаб-квартиры?

— Он очень подходит, Дядя.

— Превосходно. Распорядись перевезти наши вещи и созови всех бойцов. Мы все расположимся здесь.

Быстрые шаги в коридоре заставили всех оглянуться на дверь. В комнате появился Акбар и, помедлив на пороге, оглядел раззолоченную гостиную. Снял перчатки и коротко поклонился Дяде.

— Те, кто следит за постоялым двором, докладывают, что майор стал обучать местных жителей.

— Солдат? — нахмурился Дядя.

— Нет. Матросов, фермеров, в основном молодых людей.

Дядя презрительно скривился.

— Низшая каста. Никакой нам угрозы. Не в характере крестьян восставать против господ.

— Но…

— Майор, разумеется, решил нас отвлечь. Притвориться, будто у него большие силы. Но он не собьет нас с дороги, по которой нужно следовать. Которую указал нам Черная Кобра.

У Акбара не было иного выхода, кроме как проглотить свои протесты. Он сухо наклонил голову и отступил. Дядя повернулся к остальным.

— Соберите всех. Пусть приведут это место в порядок. Найдите также все орудия, которые потребуются мне, чтобы достойно наказать женщину майора, а позже и самого майора. — Медленная мстительная улыбка расплылась по его лицу. — Вы знаете, что мне понадобится?

Все стали низко кланяться.

— Да, Дядя, — ответил один. — Мы все приготовим.

Акбар немного выждал и, коротко поклонившись, повернулся и покинул комнату.

В коридоре его ждал собственный подручный.

— Что… что он сказал? Мы должны помешать местным жителям объединиться с майором?

Акбар с каменным лицом покачал головой:

— Нет. Он приведет всех нас к гибели.

Ночь прошла спокойно. Как и следующий день.

Слишком спокойно, по мнению Гарета.

Дождь и снег прекратились, но ветер все еще буйствовал на море и суше. К счастью, двор гостиницы защищали окружающие здания. Утро и часть дня Гарет, Мукту, Маллинс и Бистер обучали волонтеров, стараясь вбить в них основы солдатского ремесла.

К концу дня многие стали спрашивать, когда будет сражение. Определенного ответа они не получили, после чего стало сложнее удержать их внимание.

К вечеру, войдя в общую комнату, Гарет подслушал, что говорят о «безумных англичанах», и понял: былой воинственный дух сильно поугас.

Усевшись за стол рядом с Эмили, он покачал головой.

— Тот, кто командует «кобрами» на этот раз, совсем не глуп. С той минуты, когда мы оказались в Булони, на глаза не попалось ни одного. Местные жители начинают думать, что их вообще не существует, или они ушли в другое место, или с самого начала были плодом нашего воображения.

Маллинс мрачно кивнул.

— Бьюсь об заклад, что завтра сюда придет меньше половины сегодняшних волонтеров.

— Но мы ничего не сможем сделать, пока топор не упадет, — добавил Маллинс.

— Остается надеяться, что когда начнется атака, у нас останется достаточно сил, чтобы отбить первую волну, и сомневающиеся успеют добежать до постоялого двора.

Уотсон предложил найти ближайший колокол или что-то в этом роде, чтобы без помех сзывать людей.

Пока остальные обсуждали эту идею, Гарет наклонился к Эмили и сжал ее руку.

— Не забывай, что они охотились за тобой еще в Адене. Им, должно быть, известна твоя роль в доставке письма, и теперь ты такая же мишень, как я.

Эмили подняла брови.

— Но не я везу пенал. Если это их последний шанс раздобыть письмо, они должны сосредоточиться на этом, а не на второстепенных целях.

— Но они не считают тебя второстепенной целью. Их обычные методы — захват заложников. — Поколебавшись. Гарет добавил: — И они знают, что я отдам все, лишь бы тебя спасти.

Эмили судорожно вцепилась в его руку.

— Я буду очень осторожна.

В этот момент Доркас объявила, что неподалеку должна быть церковь с большим колоколом. Она и Арния вызвались найти священника и завербовать его. Вместе с колоколом.

В кухне заброшенного особняка, где его армия собралась на ужин, сидевший во главе стола Дядя поднялся. Подождал, пока воцарится молчание и все головы повернутся в его сторону. И только тогда поднял руку и улыбнулся:

— Дети мои! Время настало. Завтра принадлежит нам. Завтра мы восторжествуем. Завлечем майора и его людей в свою сеть. Заведем их сюда. В ловушку. А ты, Акбар, бери пятерых людей и стереги дорогу, ведущую сюда. В том месте, что ближе к городу. Когда проедут майор с отрядом, известишь нас.

Акбар, разумеется, понял, что его намеренно отстраняют от действия, от всякой надежды на почести. Дядя хорошо видел, как в глазах подручного борются желание протестовать и сознание того, что это испытание меры его повиновения.