Рандеву - Верхуф Эстер

Я поднялась в гостиную. Ее пространство и атмосфера поражали меня каждый раз заново. Это был самый красивый дом из всех, где нам довелось жить. Несколько лет назад я и подумать не могла, что мы сможем позволить себе жить в таком замке. Меня распирала гордость. У нас все получилось! И мы скоро будем принимать гостей. Приедет Эрика. Она собиралась остаться на неделю, и это очень радовало. Я с удовольствием буду готовить для нее и для Герарда, баловать их вкусной едой и хорошим вином, чтобы они чувствовали себя у нас как можно лучше.

Если погода останется такой же теплой, как сейчас, можно обедать и ужинать во дворе. Это гораздо приятнее. Я подумала, что нужно купить два мангала. Когда сегодня я поеду в город, возьму с собой Изабеллу и Бастиана сразу, как встречу их из школы. Тогда мне не нужно будет прощаться с парнями. Еще вчера я подарила каждому коробку вина, а Петеру бутылку виски. Знак внимания и благодарности за работу, за то, что они здесь сделали. За хорошую компанию, за уроки французского, за их рассказы. После того как мы попрощались, манера держаться у Мишеля изменилась. Он старался вести себя как можно более непринужденно, не создавая мне и себе трудностей. Казалось, что на пульте, который управлял его эмоциями, нажали на нужную кнопку.

Я услышала, как открывается дверь, и обернулась, ожидая увидеть Эрика. Наверное, он пришел за водой. Но это был Мишель.

— Прости, что вот так врываюсь, но… — он смущенно посмотрел на меня из-под ресниц. — Мне нужны деньги.

Я нахмурилась.

— Деньги? Зачем?

Он переминался с ноги на ногу.

— Эрик не дал нам деньги за прошлую неделю, а мне они нужны, чтобы заплатить за жилье. Сегодня вечером хозяин придет за платой. У меня ничего нет. У Брюно тоже. У Петера ни одного евро свободных денег. Больше мне идти не к кому, — он беспомощно развел руками.

Я оцепенела.

— Прости, — повторил он, — совсем не хочется просить об этом тебя, но… у меня больше нет…

Я пристально посмотрела на него.

— Эрик вам не заплатил?

Я собственными глазами видела, как в прошлый понедельник мой муж, когда парни уехали, положил банкноты по пятьдесят и сто евро на стол в холле. Петер тут же выписал счет за обе недели — за прошлую и за эту. Я, черт возьми, видела, как Петер выписал счет и спрятал деньги в карман!

Я стояла и таращилась на Мишеля. Он поднял одну бровь.

— Такое нередко бывало, — добавил он, — что твой муж не заплатил. Это не впервые… Многие клиенты так делают.

А потом еще что-то, чего я не поняла.

— У меня дома нет наличных.

Это была правда. Может, пятьдесят евро, не больше.

Он шагнул вперед. Посмотрел мне в глаза.

— Симона, я…

— Я… Я выпишу тебе чек, хорошо? Ты сможешь показать его хозяину, пойти вместе с ним в банк или завтра рано утром, или…

— Я ухожу сегодня немного раньше, — сказал он.

Мишель прошел со мной к бюро, я выдвинула ящик. Достала чековую книжку, взяла ручку.

— Сколько?

— Двести. Это плата за жилье за месяц.

Я выписала чек на двести двенадцать евро, расписалась, стала заполнять строку «Адрес и имя». Замешкалась.

— Как твоя фамилия?

— Мартин.

Я написала на чеке его имя, вырвала листок из книжки и отдала Мишелю. Он удивленно посмотрел на чек.

— Слишком много.

— Двести — это круглая сумма, будет заметно. Если Эрик спросит, я не смогу ему объяснить. Сейчас это выглядит как чек за покупки или что-то в этом роде. На банковской выписке стоит только номер чека и сумма, а не имя и дата, когда он был выписан.

«Из-за Петера становлюсь специалисткой по денежным махинациям», — невесело подумала я.

— Спасибо, Симона! Ты просто ангел, — поблагодарил Мишель и ушел. Я положила чековую книжку обратно в ящик. Было как-то не по себе. Я обернулась.

— Мишель?

Он вернулся из холла и взялся за дверной косяк.

— Мишель, Эрик вам заплатил. Я видела, как он дал деньги. Он заплатил твоему хозяину еще в понедельник. Сразу за две недели.

Мишель нахмурился.

— Ты уверена?

— Да, абсолютно.

Он что-то пробормотал себе под нос. С коротким «Salut»[55] вышел во двор. Я осталась стоять рядом с бюро. Эрика можно было укорять в чем угодно, кроме одного. Он всегда держал слово.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Все это означало только одно: Петер не платил парням. Во всяком случае, не всегда, не каждую неделю. Вину он перекладывал на клиентов.

— Симона!

Я посмотрела наверх. В дверях стоял Эрик. Приди он чуть раньше, оказался бы свидетелем моих расчетов с Мишелем.

— Я пришел сказать, что уезжаю за теми двумя картинами и садовой скамейкой. Мишель поедет со мной, ему нужно в банк, а после я подброшу его до дома. Ты следишь за временем?

Он имел в виду детей. Была половина третьего.

— Слежу, — ответила я.

Эрик не уходил.

— Странно, да? Последний рабочий день.

Я кивнула.

— Нужно будет снова привыкать к тишине.

— Наступает замечательное время, Симона. Мы воспользуемся им на всю катушку. Может быть, получится поехать с детьми в Аркашон в эти выходные. Обещают двадцать восемь градусов. Отличная погода для пляжа.

— Да, здорово, — ответила я рассеянно.

— Ну ладно, мы поехали.

Комната Бастиана очень быстро превратилась в поле битвы. Разные провода в беспорядке валялись на полу вперемешку с игрушками, дисками, зачитанными комиксами и брошенной одеждой. Я собрала книжки и аккуратно расставила их в шкафу, рассортировала диски и сложила в стопку рядом с его маленьким телевизором. Опустилась на колени, чтобы достать вещи, брошенные под кровать, и положила их в пластмассовую корзинку для грязного белья.

Во двор въехала машина. Я услышала, как она остановилась, но не обратила на это внимания. Вероятно, это был курьер с каким-нибудь пакетом, а парни уже привыкли получать почту и расписываться за нее. В доме стояла приятная прохлада. Мне рассказали, что раньше стены специально делали такими толстыми, чтобы летом удерживать тепло снаружи, а зимой внутри. С корзинкой в руках я вышла в коридор и направилась в комнату Изабеллы, и вдруг услышала чьи-то шаги. Это не Эрик. Поступь тяжелее. И торопливее. На лестнице я лицом к лицу столкнулась с Петером Вандамом. Он уставился на меня с удивлением, как будто это я ходила по его дому, а не он по моему.

Я испугалась и непроизвольно попятилась назад, пока буквально не уперлась спиной в стену.

— Что ты здесь делаешь?

Я попробовала придать своему голосу властности, но он дрогнул.

— Что я могу, черт подери, здесь делать?

И тут он вырвал из моих рук корзинку. Она шлепнулась на пол, белье разлетелось во все стороны.

Я в панике бросилась в ванную, но Петер схватил меня за предплечье и прижал к стене. Я ударилась и скорчилась от боли. Он почти вывернул мне руку.

— Ты стерва, — прошипел он. — Грязная сука! Ты портишь все и всем. Тупая баба.

Вандам так крепко держал меня, что я боялась, что он сломает мне кость.

— Слушай меня очень внимательно, — сказал он, приблизив свое лицо к моему настолько близко, что я отчетливо ощутила запах виски. — Ты меня не проведешь. Не на того напала.

Он прижал меня к стене и перехватил рукой горло.

— Мне нужны эти денежки. И если ты по-быстрому не скажешь Эрику, что все в порядке и он может вкладываться в мой проект, я постараюсь, чтобы твоя жизнь превратилась в ад… Я тебя уничтожу. Уничтожу, поняла?

Он держал меня железной хваткой, лоб почти касался моего лба. Я открыла рот в отчаянной попытке глотнуть воздуха. Из горла вырвался хрип.

— Раньше надо было, черт подери, это сделать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Резким движением он рванул мою блузку. Ткань затрещала.

— Давай, расскажи это своему муженьку, Эрику. Пожалуйся ему, что я сделал. Я все тут порушу, поняла? Тебя, Эрика, всю твою гребаную семейку. Ни одной спокойной ночи у тебя не будет, ни одной.