Логика монотеизма. Избранные лекции - Гейдар Джахидович Джемаль

на этом противостоянии, – то есть на нетождестве. Не на том, что сознание является функцией бытия – как, допустим, в традиционном мировоззрении эллинов и исходящих из эллинов мыслителей, которые, как и Платон или адвайта-ведантизм, учат о «триединстве реальности», которое представляет собой бытие, сознание, блаженство. Или у Платона – бытие, идея, благо. При этом идея тождественна бытию, является его инвариантом, функцией бытия.

Они не отличают сознание как некое свидетельствование данной реальности здесь и теперь. Это опять же некая инверсия идеи, которая, приходя к человеку и действуя через человека, реализует свою онтологическую функцию. На этом основана и концепция слияния субъекта и объекта в акте понимания, в акте постижения. То есть субъект и объект – это условные полярности, которые образуют половинки общего целого. Вот они сливаются, как магдебургские полушария, и возникает некое целое, – и в этом акте исчезают субъект и объект и вспышкой, озарением есть якобы «экстатическое постижение Бытия, которое есть оно же само Бытие в своей истинности».

Мы исходим из совершенно противоположной точки зрения. Мы исходим из точки зрения, что субъект и объект не сливаются, потому что они не существуют в общем плане, они не являются полюсами целого. Их полярность – это не полярность понятного нам типа, когда есть Арктика, есть Антарктида и они соединены осью, – это негативная полярность. Очень важно понять, что это негативная полярность. То есть Бытие есть, а сознание – это то, чего нет (как у Парменида: «Бытие есть, небытия нет»).

Так вот, небытие, которого нет в нашем видении, есть именно сознание. Бытие есть, оно целое, оно не нуждается ни в каких дополнениях, оно круглое как шар. Бытие – абсолютный объект или репрезентация объекта (потому что, может быть, подлинный объект стоит ещё несколько дальше за Бытием). А сознание как субъект – это то, что не существует, потому что его нет ни в системе этого шара, ни где-то рядом оно не плавает, никак сбоку не летает. Объект вобрал в себя всё сущее, и субъекту осталось только чистое отсутствие. Удивительно, что это чистое отсутствие при этом находится в центре Бытия, оно центрирует Бытие вокруг себя.

То есть всё Бытие располагается вокруг этого чистого отсутствия, которого как бы нет. Можно было бы его игнорировать, но на самом деле Бытие оживает как некая утвердительная сущность, как некая утвердительная истина, только за счёт центрирования вокруг этой точки абсолютной оппозиции. Для того чтобы понять, откуда это берётся, нам нужно проследить генезис и Бытия, и сознания в этой концепции, которую я представил: отсутствие как центрирующая точка посреди Бытия, которое (Бытие) самодостаточно всему, но как бы в неведении о себе. Это объектное неведение о себе, это инертная косность сущего, которое даже, возможно, в некотором смысле, равно ничто. Потому что если это сущее само о себе не знает, то можно сказать, что оно некоторым образом равно ничто. Конечно, это не вполне так. Оно знает о себе другим образом – не тем, каким будет о нём знать сознание, которое стоит в его центре и центрирует вокруг себя, – это сущее имеет, скажем так, определённую причастность к некоему ведению о себе, но это бытийное ведение абсолютно враждебно сознанию.

Чтобы дать пример того, как это возможно и на что это похоже, я бы привёл следующую метафору. Мы пользуемся словами для того, чтобы описать некое понимание, некую концепцию, некую мысль выразить, и мы не можем себе представить чистую мысль, которая не опирается на понятийную систему. Для нас очевидно, что «понятие» – это необходимый инструмент, необходимая часть организации такого присутствия сознания в мире.

Но вот есть музыка. Музыка – это звуки, которые не несут логического содержания, они не понятийны. У них есть определённая система последовательности. Когда эта система последовательности актуализируется, у человека, который слушает музыку, возникает ощущение, что он что-то «понимает», как будто его вводят в какое-то состояние понимания. Он может фантазировать, вспоминать своё детство: как он бегал маленьким мальчиком по лужайке, гоняясь за бабочкой, или же что-то героическое, слушая Бетховена. Это всё эфемерное, всё как бы летучее, это как облака. Бесполезно выражать суть музыки словами. Когда человек начинает описывать то, что он понимает, слушая Вагнера, Бетховена или там восточную музыку, – глупость какая-то получается. Тем не менее есть ощущение, что это есть некое «знание», но это знание точно совершенно другое, чем то знание, которое в словах.

То Бытие, которое существует само по себе (вне сознания), имеет некую глобальную «мудрость», как музыка, которая глубоко враждебна тому принципу оппозиции, который центрирует это Бытие вокруг себя, – принципу, который связан с сознанием и который может выразиться только концептуально в мыслях, в слове, в понятии, в имени. То есть, с одной стороны, можно говорить о «гармонии сфер», о гармонии каких-то звуков, тонов, которые выше, ниже и в определённой последовательности. Но в чём их смысл? Любая попытка описать им смысл будет вторжением извне, то есть будет апелляцией к сознанию, к слову, то есть будет работа с тем, что находится вне Бытия. Смысл находится вне Бытия. Само Бытие бессмысленно. Тем не менее я подчёркиваю, что у него есть некое свое ведение, своя какая-то содержательность, но эта содержательность подобна музыке, она бессмысленна.

Тем не менее, когда мы говорим о Бытии и сознании, мы уже говорим о неких выводных конечных продуктах двух рядов, которые сходятся здесь, на нашем уровне. Мы, являясь носителями сознания, вместе с тем представляем собой куски Бытия, сидим внутри Бытия, окружённые Бытием, а в каждом из нас мерцает блик, «солнечный зайчик» этого самого сознания. Эфемерный, но тем не менее составляющий главное зерно или главную изюминку сущего как оппозиция этому сущему. Откуда же берётся и то и другое? Надо ещё подчеркнуть, что, когда мы говорим о сознании, мы уже тем самым говорим о том, что эта точка как не сущее есть точка финалистская. Это точка, в которой Бытие кончается и которая Бытие собой ограничивает, потому что она есть не Бытие, она присутствует как некая оппозиция внутри Бытия и она есть небытие. Поэтому она представляет собой некий финал Бытия, но, опять-таки, генезис и того и другого.

На самом деле для того, чтобы представить себе общую картину, мы неизбежно должны апеллировать к понятию о некоей Божественной Мысли, Божественном Предопределении, которое задало «глобальную программу», в ходе которой на выходе провиденциальным образом сходятся две эти взаимоисключающие вещи: Бытие, которое есть и небытие, которого нет, но которое при этом есть сознание. Мы можем так сказать: сознание – это