Рождественские истории - Чарльз Диккенс

— Внешнее управление, говорите? А надолго?

— Надолго ли? — Снитчи стряхнул с пальцев табачную пыль и что-то медленно подсчитал в уме. — Всей вашей собственности, сэр? В хорошие руки? Скажем, компании «Снитчи и Креггс», да? Шесть или семь лет.

— Шесть или семь лет жить впроголодь! — Клиент нервно засмеялся и резко сменил положение в кресле.

— Впроголодь? Совсем не обязательно. Вы можете проявить себя и обрести другую собственность. Впрочем, мы — я говорю от своего лица и от лица Креггса, — не думаем, что вы на это способны. Потому и не даем такого совета.

— А какой совет вы даете?

— Внешнее управление, я же сказал. Всего несколько лет под опекой в моем лице и лице Креггса поправят дела. Однако чтобы мы могли выставить условия, соблюдать условия, и чтобы их соблюдали вы, — вам надо уехать; уехать за границу. Что до жизни впроголодь, мы могли бы гарантировать вам несколько сотен годовых, даже в самом начале. Да, пожалуй, могли бы.

— Сотен, — фыркнул клиент. — Когда я привык тратить тысячи.

— Это, — мистер Снитчи скривился, медленно складывая бумаги обратно в ящик, — не вызывает ни малейших сомнений. Ни малейших.

Надо полагать, стряпчий хорошо знал людей такого сорта: во всяком случае, его сухая, жесткая, высокомерная манера поведения благотворно повлияла на настроение клиента, и тот стал держаться более свободно и раскованно. А возможно, клиент также сделал какие-то выводы в отношении компаньонов. Вся повадка мистера Уордена изменилась, и он теперь производил куда менее затравленное впечатление: голова поднята, спина прямая; он поглядывал на своего невозмутимого советчика с улыбкой, которая постепенно вылилась в смешок.

— Итак, мой непоколебимый друг…

Мистер Снитчи указал на своего партнера.

— Я выступаю от своего лица и от лица Креггса.

— О, пусть мистер Креггс примет мои горячие извинения! Итак, два моих непоколебимых друга, — и клиент подался вперед, слегка понизив голос: — Вы не знаете еще половину моей плачевной истории.

Мистер Снитчи замер и воззрился на него. То же проделал и мистер Креггс.

— Я глубоко погряз не только в долгах, но и…

— Только не в любви! — вскричал мистер Снитчи.

Клиент откинулся на спинку стула, руки в карманы, и оглядел партнеров.

— Именно. Я влюблен. Страстно.

— Она наследница целого состояния, сэр? — уточнил Снитчи.

— Ни в коем случае.

— Богатая леди?

— Вовсе нет, — если не считать богатством красоту и добродетель.

— Она хотя бы не замужем? — выразительно поинтересовался поверенный.

— Безусловно.

Снитчи внезапно уперся локтями о колени и сильно подался вперед.

— А не одна ли это из дочерей доктора Джеддлера?

— Именно!

— Младшая?

— В десятку!

— Мистер Креггс, — с небывалым облегчением промолвил Снитчи, — не соблаговолите ли принести мне еще табаку? Спасибо! Я счастлив сказать, что это не имеет значения, мистер Уорден: она помолвлена, сговорена. Мой компаньон может подтвердить. Нам известно совершенно точно.

— Точно, — повторил Креггс.

— Ну так и что, — спокойно ответил клиент. — Ну и что. И мне известно. Мы с вами не первый день на свете живем. Что, женщины никогда не меняли свои решения?

— Безусловно, разрывы помолвки случаются, — особенно в отношении старых дев и вдов, однако в большинстве судебных случаев…

— Случаев! — нетерпеливо оборвал его клиент. — Не говорите мне о случаях. Житейский опыт куда полезней, чем все описания в ваших юридических талмудах. И потом — зря, что ли, я жил в доме у доктора шесть недель?

Мистер Снитчи степенно обратился к партнеру.

— Полагаю, мой друг, из всех передряг, в которые втянули нашего дорогого мистера Уордена лошадки, — а этих передряг совершенно разного рода, иногда влетавших ему в копеечку, оказалось куда как много, уж нам ли троим не знать, — эта была наихудшей. Упасть с коня у садовой ограды доктора Джеддлера, с тремя сломанными ребрами, разбитой ключицей и бог знает с каким числом синяков; попасть под кров доброго доктора пациентом… Тогда мы об этом и не думали, однако сейчас все выглядит скверно. Скверно? Нет. Очень скверно. Доктор Джеддлер ведь тоже наш клиент, да, мистер Креггс?

Креггс заметил:

— И мистер Альфред Хитфилд, — тоже некоторым образом клиент.

Посетитель сказал беззаботно:

— Ну, и мистер Майкл Уорден в определенном роде клиент, и не из самых бесполезных: разыгрываю тут перед вами болвана уже десять или двенадцать лет. Известный вам мистер Уорден отдал в молодости дань безумствам, посеял, как говорится, ветер и пожал бурю — вон они, плоды этой бури, в вашем сейфе. А сейчас мистер Уорден поумнел и раскаивается. И в подтверждение тому мистер Уорден намерен, при везении и возможности, взять в жены Марион Джеддлер, милую докторскую дочку, и увезти ее с собой.

— Ну, право же, мистер Креггс… — начал мистер Снитчи.

— Право же, мистер Снитчи, мистер Креггс, любезные партнеры, — перебил его посетитель. — У вас есть обязательства перед клиентами, однако — я совершенно уверен — в них не входит строить козни любовному роману, коим я с вами по большому доверию поделился, — и вы оба это прекрасно знаете. Я не собираюсь увозить юную леди силой или обманом. Только совершенно законным образом. И мистер Хитфилд никогда не был моим душевным другом, так что я никоим образом не предам его доверия. Я полюбил ту же, кого любит он, и рассчитываю победить там, где мог победить и он. Если выйдет.

— У него не выйдет, мистер Креггс, — встревоженно и расстроенно сказал Снитчи. — Нет, не выйдет. Младшая мисс Джеддлер души не чает в мистере Альфреде.

— Да? — отозвался клиент.

— Мистер Креггс, сэр, она его обожает, — упорствовал Снитчи.

— Я бы не стал торчать полтора месяца в доме доктора просто так: очень скоро у меня возник повод для сомнений в чувствах Марион к нареченному жениху. Она бы его обожала, если бы это зависело от сестры. Однако я за ними внимательно наблюдал. Марион избегает даже упоминания имени, избегает вообще каких-либо разговоров о нем; любое напоминание — и у нее портится настроение.

— Отчего так, мистер Креггс, вы не знаете? Отчего так, сэр? — вопросил Снитчи.

— Не знаю, хотя могу перечислить несколько наиболее вероятных причин. — Мистера Уордена позабавили внимание и замешательство в остром взгляде мистера Снитчи и его попытки тщательно выбирать формулировки, собирая при этом информацию. — Но что это так, я знаю совершенно точно. К моменту помолвки она была очень юна, — я даже не уверен, что слово «помолвка» здесь подходит, — а теперь, возможно, раскаивается в данном согласии. А, может быть — хоть это и звучит тщеславно, но не бахвальство, клянусь — возможно, она влюбилась в меня так же, как я влюбился в