Жгучее желание - Джоан Вулф

Он был прав, и мы с мамой не стали спорить.

Я опустила взгляд. Пауза затягивалась. Я никак не могла решиться сказать маме и Бернарду, что я подслушала их разговор.

— Как я понимаю, Рив сообщил вам, что произошло в пещере между мной и Робертом, — начала я.

— Да, — кивнул Бернард.

— А он не сказал вам, почему я оказалась на острове Чарльза?

— Нет. — Его голос чуточку оживился. — И мне, кстати, очень хотелось бы получить ответ на этот вопрос. Ваше исчезновение ужасно напугало Элизабет. Очень жаль, что вы так с ней поступили.

Сделав глубокий вдох, я крепко сцепила пальцы.

— Я подслушала разговор, не предназначенный для моих ушей, и это расстроило меня до глубины души. Вот почему я убежала. Мне нужно было все обдумать, прежде чем снова встретиться с мамой.

В комнате воцарилось напряженное молчание. Часы на стене громко отсчитывали секунды. Наконец мама каким-то чужим голосом спросила:

— Какой разговор, Дебора?

Я по-прежнему разглядывала свои руки.

— Когда вы с Бернардом разговаривали за завтраком, я стояла на террасе возле столовой, мама. Сначала я не прислушивалась, а когда поняла, о чем идет речь, то не могла уйти, не выдав себя.

— Бог мой! — с мукой в голосе воскликнула мама.

— Что за ужасный, ужасный человек! — дрожащим голосом проговорила я.

— Я согласна с Бернардом. Я бы тоже его застрелила.

Лорд Брэдфорд стоял неподвижно, как статуя, и молчал.

— И что… что именно ты слышала? — простонала мама.

— Я слышала все, — призналась я. — Вот почему так расстроилась. И убежала.

— О Боже, Дебора, — ломая руки, сказала мама, — я бы душу отдала, лишь бы сохранить это в тайне от тебя! Я не хотела, чтобы ты знала…

Быстро повернувшись, я обняла ее.

— Со мной все в порядке, мама. Я рассказала Риву, и он мне помог. Со мной все хорошо. Я беспокоюсь только о тебе. Это твою жизнь испортил подлый негодяй.

Ее хрупкое тело дрожало в моих объятиях. Прижав ее покрепче, я повернулась к лорду Брэдфорду.

— Вы были правы, когда говорили, что я к вам ревную, — сказала я. — Но это теперь в прошлом. Мне кажется, вы будете моей матери прекрасным мужем.

— Я не могу… — задыхаясь от слез, прошептала мама. — Я боюсь…

Я по-прежнему смотрела на лорда Брэдфорда. — Мы с Ривом уедем в Эмберсли сразу после похорон, — сказала я. — Через несколько дней после этого вы собирались проводить маму домой. — Я сделала паузу. — А если путь до Эмберсли займет у вас несколько дней, мы с Ривом этого не заметим.

Серые глаза Бернарда слегка расширились. Наконец-то я смогла его удивить.

— Если бы я заключала пари, то поставила бы кучу денег на то, что вы сумеете заставить маму забыть о Джоне Вудли.

— Да что ты такое говоришь, Дебора?! — вырвавшись из моих объятий, возмутилась мама.

Я взглянула ей прямо в глаза, столь похожие на мои собственные.

— Ты не хочешь выходить за Бернарда, так как боишься, что не сможешь быть ему нормальной женой. Но если ты обнаружишь, что можешь быть ему нормальной женой, ты выйдешь за него замуж?

Мама была шокирована.

— Дебора! Ты предлагаешь…

— Да, — кивнула я. — Предлагаю.

— Я всегда считал вас очень разумной молодой женщиной, — одобрительно произнес лорд Брэдфорд. С него чудесным образом сразу слетела вся усталость.

Мама зашипела, как чайник.

— Отправляйтесь к Риву, Дебора, — с улыбкой махнул рукой лорд Брэдфорд, — и предоставьте вашу маму моим заботам.

Я улыбнулась ему и направилась в спальню, где меня ждал муж.

Эпилог

На крестины моей дочери в Эмберсли собралась вся семья. Раньше всех приехали мама с Бернардом, поскольку мама хотела присутствовать при рождении ребенка. Салли появилась в Эмберсли уже после того, как Хелен родилась, — моя консервативно настроенная мать считала, что молодой девушке не. подобает находиться в доме, когда происходит такое деликатное событие. Ричард и Шарлотта прибыли днем раньше вместе со своим маленьким сыном. Ричард должен был стать крестным отцом Хелен, а Салли — крестной матерью. Последним из Лондона прикатил Гарри, который все еще учился в Королевском медицинском колледже.

Конечно, у Рива были еще десятки родственников, но на крестинах нам хотелось видеть только тех, с кем мы были по-настоящему близки.

Нечего и говорить, как я была благодарна маме за то, что она была рядом со мной во время родов. Ее присутствие придало мне силы и мужества. Я также весьма признательна и Бернарду. Кто, кроме него, смог бы поддерживать Рива в течение целых шести часов, пока я рожала Хелен? Я уверена, что если бы не Бернард, мой сходивший с ума от страха муж наверняка ворвался бы в нашу спальню, желая убедиться в моем здравии.

— Спасибо, Бернард, — искренне сказала я, когда через несколько часов после родов он зашел к нам с Хелен. В тот трудный момент мне совершенно ни к чему было видеть круглые от ужаса глаза мужа, уверенного, что я нахожусь на грани жизни и смерти. Спокойствие и выдержка мамы принесли мне гораздо больше пользы.

Сначала я немного боялась, что Рив будет разочарован — у нас родилась девочка.

Но он был абсолютно счастлив. Впервые увидев Хелен, он окончательно и бесповоротно влюбился.

— У нее будут такие же голубые глаза, как у тебя, — заметил Рив.

По правде говоря, я предполагала, что глаза у нее потемнеют и станут, как и у него, карими. Но возражать не стала — боялась спугнуть очарование.

— Возможно, следующим будет мальчик, — осторожно предположила я.

— Вполне возможно, — отмахнулся он. — Ты только посмотри на ее ручки, Деб! Такие маленькие и уже такие красивые. А ее кожа!

— Я думаю, Рив втайне счастлив, что не должен делить вас с другим мужчиной, — со смехом сказал мне лорд Брэдфорд.

Но я считала, что дело обстоит несколько сложнее. Рив назвал дочку в честь своей матери. Возможно, существование на земле новой Хелен Марии Элизабет Энн поможет ему наконец как-то восполнить утрату.

В это ясное свежее октябрьское утро я стояла у парадного крыльца Эмберсли. Все, кто собирался присутствовать на крестинах, рассаживались по экипажам, чтобы ехать в церковь. Салли, чье лицо светилось нежностью, бережно несла ребенка. На Хелен были платье и чепчик, в которых крестили не одно поколение Ламбетов. Выглядела она прелестно, а так как перед отъездом я ее покормила, то надеялась, что малышка не будет плакать.

Мне же предстояло сидеть дома и ждать, пока они вернутся.

— Отдыхай, Деб, — перед отъездом приказал мне Рив. — Надо же тебе хоть на секундочку отвлечься от всей этой кутерьмы.

Все последние месяцы беременности он трясся надо мной, словно мать-тигрица над единственным детенышем, но и после того, как ребенок появился на свет, поведение Рива мало изменилось. Это, конечно, было очень мило, но уже начинало меня раздражать.