Серебряный ангел - Фиби Фиджеймс

— Ты уверен, что знаешь куда ехать? — спросила она Ника уже во второй раз.

На этот раз он снизошел до ответа. Сложив карту, которую изучал все это время, он повернулся в седле.

— Конечно, mi corazуn. А ты что, уже жалеешь, что поехала со мной? — Он улыбнулся, обнажив ряд ровных, белых зубов, сверкнувших в лучах утреннего солнца.

«Да, с Ники я не пропаду, — подумала Консуэла. — Если, конечно, мы не собьемся с пути и не погибнем».

Ник осадил свою лошадь и подождал, пока девушка поравняется с ним.

— Может быть, тебе вернуться? — спросил он. — Мы еще не очень далеко отъехали от города, и ты вполне сможешь найти дорогу назад.

Говоря это необычайно участливым тоном, Ник продолжал улыбаться. Но она никогда больше не попадется на его удочку. Слишком хорошо она знала этого человека.

Если честно, то Консуэла не привыкла к столь длительным переездам верхом, и вся нижняя часть ее тела уже болела. Но она не решалась пока в этом признаться, боясь, что Ник отправит ее назад, в город.

Именно по этой причине, улыбнувшись, она сказала:

— Ники, мое место — рядом с тобой. Может быть, ты хочешь отдохнуть? Может быть… — Небрежным жестом приподняв край юбки, она продемонстрировала свое полное бедро. — Может быть, ты хочешь чего-нибудь еще? — Консуэла была готова на что угодно, лишь бы хоть ненадолго выбраться из проклятого седла.

Но Ник покачал головой.

— Мы остановимся на отдых не раньше, чем через час. А в чем дело? Устала от седла?

— Нет, я очень люблю ездить верхом. — Консуэла постаралась, как можно более беззаботно, улыбнуться.

— Ты уверена в этом?

Она утвердительно кивнула.

Ник тронул поводья и его лошадь снова поскакала вперед. А Консуэла, подождав немного, пропустила навьюченную лошадь и хорошенько расправила под собой юбки. Даже самая незначительная складка причиняла ей массу неудобств, вонзаясь в тело, словно нож. Она успела уже пожалеть, что не надела нижнего белья. Может быть, в нем она не так бы мучилась.

Приведя себя немного в порядок, Консуэла обратила внимание на Ника. Он снова вытащил свои бумаги и изучал их с таким загадочным видом, словно там заключался большой секрет.

— Ники? — тихонько позвала его девушка. — Куда мы едем?

— Куда мы едем? — не оборачиваясь и не отрывая глаз от своих бумаг, он ответил: — В сторону каньона Белого Волка. Сколько раз тебе повторять?

Консуэла презрительно фыркнула. В том месте, куда они направлялись, совершенно ничего не было. Ни города, ни людей. И почему, интересно, Ник собрался преподать Таггарту Слоану урок именно там, в каньоне Белого Волка?

Юбка на Консуэле снова собралась в многочисленные складки. Она перенесла вес своего тела на стремена и попыталась ехать стоя. Но попытка эта длилась не более десяти секунд, после чего наездница опять плюхнулась в седло, с тоской думая о том, что не отказалась бы сейчас от тридцати или даже пятнадцати минут отдыха, вдали от лошади и этого жесткого, идиотского седла. Неужели и самому Нику после трех часов, проведенных в седле, не хочется немного размять ноги? Или, хотя бы, справить нужду?

Консуэла решила уточнить детали.

— Ты должен там с кем-то встретиться, Ники?

Он, не оборачиваясь, отрицательно покачал головой.

— В таком случае, зачем мы туда едем?

Спрятав бумаги в карман куртки, Ник повернулся в ее сторону.

— Значит, так надо, — резко ответил он и снова отвернулся.

Консуэла мысленно выругалась. Мужчины! Они считают себя такими умными, когда что-то скрывают. Но она все равно добьется своего, не мытьем так катаньем, и уже через несколько минут выберется из этого проклятого седла.

Быстро сбросив с себя блузку, Консуэла спрятала ее под седло. Потом она ущипнула соски своих грудей, чтобы они стали твердыми, и пришпорила лошадь, заставляя ее вырваться вперед. Обогнав кобылу, везшую их пожитки, она поравнялась с Ником.

Консуэла смотрела прямо перед собой, но боковым зрением успела заметить, что Мэллори повернул голову в ее сторону и таращит глаза.

— Что ты задумала, моя радость? — спросил он дрогнувшим голосом.

— Хочу немного позагорать, — ответила она, заранее радуясь успеху своего замысла, но, не подавая вида, все так же глядела прямо перед собой. — Это полезно для здоровья.

Краем глаза Консуэла видела, как Ник заерзал в седле. Отлично! Приставив ко лбу руку козырьком, она посмотрела в сторону восходящего солнца.

— Я слышала, что необходимо хоть несколько минут в день лежать обнаженным под лучами солнца. Это, якобы, продляет жизнь. — Грациозно выгнув спину, она повернулась к Нику. — Ты когда-нибудь загорал обнаженным, Ники? — спросила она, томно улыбаясь. — Это очень полезно для кожи.

Мэллори осадил свою лошадь. Его примеру последовала и Консуэла. Устремив на нее жадный, похотливый взгляд, он сказал:

— Спускайся и расстилай одеяла.

Пока Консуэла расстилала на песке одеяла и сбрасывала с себя юбку, Ник отвел лошадей к низкорослому кустарнику и там привязал их. Когда же он подошел к ней сзади и сжал в ладонях ее полные груди, она подумала с облегчением: «Хоть на полчаса отдыха и то ладно».

Когда же Консуэла опустилась на одеяла, наблюдая за тем, как быстро Ник сбрасывает с себя одежду, в голову ей пришла другая мысль: «ЗАЧЕМ, ИНТЕРЕСНО, ЕМУ ПОНАДОБИЛОСЬ ЕХАТЬ К КАНЬОНУ БЕЛОГО ВОЛКА?»

Раздевшись, Ник нетерпеливо привлек ее к себе. «КАКАЯ БЕЛАЯ У НЕГО КОЖА, — подумала она. — КОЖА-ТО БЕЛАЯ, А ВОТ СЕРДЦЕ — ЧЕРНОЕ».

Но улыбка его была просто обворожительна.

Мэллори жадно припал к Консуэле, поглаживая ее бедро.

— Раздвинь ножки, моя радость.

Таггарт практически не сомкнул глаз в эту ночь. Во-первых, лег он уже под утро. А во-вторых, ему не давали покоя сомнения и тревоги. Поэтому спал он урывками, то просыпаясь, то снова забываясь беспокойным сном.

Несмотря на свое скептическое отношение к существованию Серебряного Ангела, Таг явно был заинтригован. Начиная мечтать, что они с Брайди все-таки найдут этот загадочный рудник, он через несколько минут обзывал себя кретином и утверждал, что ничего, кроме змей и пауков, они там не обнаружат. Понимая, Что становится похожим на тех дураков, охваченных бредовыми надеждами найти чудо-рудник, которых перебывало в Потлаке за последнее десятилетие великое множество, Слоан начинал злиться.

Но потом мысли его неизменно обращались к Брайди. Ее красота, изящество, ум и даже ее высокомерие не оставляли Таггарта равнодушным. Этой ночью он был охвачен таким желанием, какого раньше не вызывала в нем ни одна женщина. Не скрывается ли за всем этим какой-либо подвох? Не хотелось об этом думать. Но не надо забывать, как был он ослеплен когда-то красотой Мэй, не подозревая о ее далеко идущих коварных планах. Как и Мэй в свое время, Брайди нужны деньги. Но разница между ними в том, что Мэй стремилась прибрать к рукам ЕГО деньги, а Брайди хочет получить лишь то, что по праву принадлежит ей. Но так ли это?