Тайна Катыни, или Злобный выстрел в Россию - Владислав Швед

В материалах сборника «Красноармейцы в польском плену…» можно найти немало схожих моментов из жизни польских лагерей. Так, летом 1919 г в лагере Стшалково, помощник начальника лагеря:

«…поручик Малиновский ходил по лагерю в сопровождении нескольких капралов, имевших в руках жгуты-плётки из проволоки».

(Красноармейцы. С. 823)

Примечание: некоторые авторы называют Малиновского начальником лагеря, но до ноября 1919 г. начальником лагеря Стшалково являлся капитан Вагнер.

Необходимо заметить, что российский историк Райский Н. С. в своём исследовании «Польско-советская война…» отмечал, что и в других лагерях:

«…били плетьми, изготовленными из железной проволоки из электропроводов».

(Райский. С. 18)

Нередко Малиновский приказывал пленному ложиться в канаву, а капралы начинали избивать.

«Если битый стонал или просил пощады, пор. Малиновский вынимал револьвер и пристреливал… Если часовые застреливали пленных, пор. Малиновский давал в награду 3 папироски и 25 польских марок… Неоднократно можно было наблюдать… группа во главе с пор. Малиновским влезала на пулеметные вышки и оттуда стреляла по беззащитным людям».

(Красноармейцы. С. 655)

В лагере Стшалково в 1919 г. группа латышей, добровольно сдавшихся в польский плен, была подвергнута командой Малиновского зверским издевательствам.

«Началось с назначения 50 ударов розгой из колючей проволоки, причем им было заявлено, что латыши как „еврейские наймиты“ живьем из лагеря не выйдут. Более десяти пленных умерли от заражения крови. Затем в течение трех дней пленных оставили без еды и запретили под страхом смерти выходить за водой. Двух пленных Лациса и Шкурина расстреляли без всякой причины».

(Красноармейцы. С. 146–146)

О ситуации в лагере стало известно журналистам и поручик Малиновский был «отдан под суд», а вскоре был арестован и капитан Вагнер (Красноармейцы, с. 86, 147). Но какие-либо сообщения о понесенных ими наказаниях — отсутствуют. Вероятно, дело было спущено на «тормозах», так как Малиновскому и Вагнеру было предъявлено обвинение не в убийствах, а в «злоупотреблении служебном положении» (Красноармейцы. С. 85).

К сожалению, аресты Малиновского и Вагнера мало способствовали нормализации ситуации в Стшалкове. Через два года, 28 июля 1921 г. смешанная (российская, украинская и польская делегации) комиссия по репатриации отмечала, что в лагере Стшалково:

«…польское командование лагеря как бы в отместку после первого приезда нашей делегации резко усилило свои репрессии… Красноармейцев бьют и истязают по всякому поводу и без повода… избиения приняли форму эпидемии».

(Красноармейцы. С. 643)

На этом заседании Смешанной комиссии прозвучало описание карцера в Стшалкове, который представлял:

«…небольшие, менее двух кубических саженей, каморки, в которые сразу сажали от 10 до 17 человек, причем часто арестованных раздевают донага и дают горячую пишу через два дня».

(Красноармейцы. С. 644)

21 декабря 1921 г. в этом лагере представители РУД констатировали:

«Обращение с заключенными со стороны администрации лагеря жестокое. Аресты на каждом шагу. Условия ареста невозможные. Ежедневно арестованных выгоняют на улицу и вместо прогулок гоняют бегом, приказывая падать в грязь… Если пленный отказывается падать или, упав, не может подняться обессиленный, его избивают ударами прикладов или заставляют в наказание носить на спине интернированных петлюровцев».

(Красноармейцы. С. 695)

Побои и издевательства были непременным атрибутом быта всех польских лагерей. Прошедший все круги польского плена культработник РККА Я. Подольский под псевдонимом Вальден пишет:

«Пресловутая инсценировка к бегству и оскорбление начальства стоили жизни не одной сотне наших военнопленных. Длинные прутья всегда лежали наготове… при мне засекли двух солдат — парней, пойманных в соседней деревне. Они собирались бежать… Подозрительных зачастую переводили в особый барак — штрафной барак штрафного лагеря — оттуда уже не выходил почти никто».

(Новый мир, № 5, с. 88)

В июне 1920 г. пунктом 20 инструкции Минвоендел Польши наказание пленных поркой в польских лагерях было «строго запрещено» (Красноармейцы, с.225). Однако вернувшийся из польского плена А. Мацкевич рассказывал, что осенью 1920 г. в белостокском лагере:

«…многие погибали от побоев. Одного красноармейца (фамилии не помню) капрал по бараку так сильно избил палкой, что тот не в состоянии был подняться и встать на ноги. Второй, некто Жилинцкий, получил 120 прутьев…»

(Красноармейцы, с.175)

18 июня 1921 г. красноармейцы из 133 рабочей команды из Демблина. писали в РУД, что за жалобы на действия охраны:

«…дадут от 15 до 25 розг. За побег или даже подозрение к побегу бьют розгами от 25 до 35».

(Красноармейцы. С. 598)

Однако вернемся в 1919 г. Начальник Санитарного департамента Министерства военных дел Польши генерал-подпоручик Здзислав Гордынский в своей докладной записке военному министру приводит письмо подполковника К. Хабихта от 24 ноября 1919 г. о ситуации в лагере пленных в Белостоке, в котором говорится:

«Я посетил лагерь пленных в Белостоке и сейчас, под первым впечатлением, осмелился обратиться к господину генералу, как главному врачу польских войск, с описанием той страшной картины, которая предстает перед каждым прибывающим в лагерь…

Вновь то же преступное пренебрежение своими обязанностями всех действующих в лагере органов навлекло позор на наше имя, на польскую армию так же, как это имело место в Брест-Литовске… В лагере на каждом шагу грязь, неопрятность, которые невозможно описать… Перед дверями бараков кучи человеческих испражнений, которые растаптываются и разносятся по всему лагерю тысячами ног. Больные до такой степени ослаблены, что не могут дойти до отхожих мест, с другой стороны отхожие места в таком состоянии, что к сидениям невозможно подойти, потому что пол в несколько слоев покрыт человеческим калом.

Сами бараки переполнены, среди „здоровых“ полно больных. По моему мнению, среди тех 1400 пленных здоровых просто нет. Прикрытые тряпьем, они жмутся друг к другу, согреваясь взаимно… В бараке, который должны были как раз освободить, лежали среди других больных двое особенно тяжело больных в собственным кале, сочащемся через ветхие портки, у них уже не было сил, чтобы подняться, чтобы перелечь на сухое место на нарах.

…Отсутствие одеял приводит к тому, что больные лежат, укрывшись бумажными сенниками».

(Красноармейцы. С. 106–107)

Генерал 3. Гордынский признал, что:

«…причина зла, и причем существенная… — это неповоротливость и безразличие, пренебрежение и невыполнение своих обязанностей…»

(Красноармейцы. С. 108)

К сожалению, такое отношение администрации польских лагерей к военнопленным было повсеместным и на протяжении трех лет менялось незначительно. Ситуация, которую подполковник К. Хабихт увидел в ноябре 1919 г. в лагере Белостока, достаточно часто встречается в документах более позднего периода. Свидетельств этого в сборнике «Красноармейцы в польском плену…» немало.

К. Хабихт в своем письме упомянул Брест-Литовск. Как уже отмечалось, в октябре 1919 г. уполномоченные Международного комитета Красного Креста (МККК) посетили лагеря военнопленных, расположенные в Брест-Литовске. Вот некоторые впечатления уполномоченных МККК:

«Унылый вид этого лагеря (Буг-Шуппе), состоящего из развалившихся большей частью бараков, оставляет жалкое впечатление. От караульных помещений, так же как и от бывших конюшен, в которых размещены военнопленные, исходит тошнотворный запах. Пленные… ночью, укрываясь от первых холодов, тесными рядами укладываются тесными группами по 300 человек… на досках, без матрасов и одеял.

Много юношей моложе 20 лет, поражающих своей бледностью, крайней худобой и блеском глаз, они гораздо труднее переносят голод, чем их старшие товарищи».

(Красноармейцы. С. 88)

Необходимо отметить, что начальник Санитарного департамента З. Гордынский 6 августа 1919 г. лично посетил лагеря в Брест-Литовске. Об этом он писал так:

«Пленные числом около 8 тысяч размещены в трёх местах… Пленные частично лежат на голых нарах, частично на деревянном или цементном полу, не имея ни клочка соломы или матраса для подстилки… Оборванные, прикрытые рваными остатками одежды, грязные, завшивленные пленные являют собой картину несчастья и отчаяния. Многие без обуви и белья… Питание пленных очень скромное… голод их постоянный спутник… Случаи голодной смерти не являются чем-то чрезвычайным…»