Марргаст. Первое семя тьмы - Анна Чайка

моментально ухудшилось, а расспросы прекратились. Смаги тоже не выглядели довольными.

− Ты, видать, молодой еще. Не знаешь, какие имена можно произносить перед рассветом.

Нариса надела шлем обратно, и остаток пути до дома Братства мы провели в неловком молчании. А когда бесконечная череда черного камня кончилась, мы увидели тесные ряды утепленных домиков и расчищенную дорожку.

Здесь было значительно приятнее, чем снаружи; вьюга не могла пробиться через преграду, возведенную человеком. Улица в Крепости была всего одна, узкая и длинная. Упиралась она в дом наместника, чуть более роскошный, чем у остальных. Сушеную голову восточного когана, не смотря на ожидания, увидеть не довелось.

Мы спешились у третьего по роскоши здания в Халькарде. Двери были открыты нараспашку, и судя по шоку моих братьев, на пороге нас встречал ни много, ни мало сам Индрик. Верховный наставник Севера.

Заросший, розовощекий, голубоглазый, он выглядел удивительно молодо и настолько же истрепанно. На голой шее виднелось пятно незажившей кожи, несколько пальцев на правой руке отсутствовало. Но самым примечательным оказалась искусственная нога из тусклой стали. Он опирался на нее, притопывая от нетерпения.

− Я уж думал, не дождусь! − воскликнул Индрик, бросаясь на встречу и пытаясь забрать часть вещей. Смаги с непривычки шарахнулись. Мать Стромира ехидно хмыкнула. − Как вам наша крепость? Внушительна, не правда ли?

− Это большая честь для нас, верховный на…

Фес не договорил, так как этот невероятный человек вдруг просто стиснул его в крепких дружеских объятиях:

− Никаких званий! Здесь, в Халькарде, все мы равны, все мы братья. Нельзя смотреть свысока на человека, от которого, возможно, завтра будет зависеть твоя жизнь, − он подмигнул. − Ну да чего о грустном? Вот вы слышали о битве сто пятого дня, когда из леса вышел бродячий размером с гору? Тогда я потерял ногу и…

− Ага, как же. Раньше бродячий был с дом, а теперь уже с целую гору. − Подразумевалось, что Нариса должна была говорить шепотом, но все остальные ее услышали. Стромир нахмурился и задумчиво переспросил:

− А разве он был не с телегу размером?

− То была славная битва. Мы потеряли шесть человек! − Если Индрик и смутился, то вида не подал. Развернувшись, приказал нашим сопровождающим позаботиться о лошадях и поманил смагов внутрь трехэтажного дома, украшенного рисунками глаз. − Я говорил, что вам приготовили баньку на еловых ветвях? Можете сразу пойти и погреть кости. Здесь всегда рады гостям из Белого города!

− Мы бы и рады, верховный наставник. Но дела важные, вы и сами в курсе. Нам нужно посетить сокровищницу.

− Сокровищницу? − повторил я, с тоской наблюдая за строптивицей Згой, которую пытались увести в конюшню.

Индрик будто бы только что меня заметил, растеряно заморгал:

− Рарог?

− Нет, сударь.

Чем-то этот мужчина сильно меня смущал. Быть может тем, что за время проживания с братьями я отвык от бурного выражения эмоций.

− Значит, просто плохо слушал своего наставника по истории? Когда развалилось Гороховое царство, многие из братьев столкнулись с преследованиями. На всякий случай большая часть книг и реликвий Братства Тишины перекочевало сюда. Здесь людям плевать на чужие дела, пока они не идут во вред другим. Тут мы не прячемся, как видите. И это дает определенные преимущества.

Мы прошли через зал, где ужинали северные смаги. Ели здесь с завидным аппетитом, хотя местные блюда не отличались от наших особым разнообразием. Та же похлебка, тот же серый безвкусный хлеб – но как быстро их сметали!

− Питаемся мы тем же, чем и другие жители Халькарда, − объяснял Индрик, подгоняя путешественников. − Ха, да бывает и богаче! Мясо здешних оленей жесткое от мышц, а овощи растут квелыми и безвкусными, − но какая разница! Нам-то еда на вкус одинаково отвратна, ха-ха!

Его смех раздражал не только меня. Ойла скривился и натянул капюшон до самого носа, сразу став похожим на жнеца душ. Тем временем верховный наставник опять перескочил на очередную байку о его приключениях:

− … И при этом, представьте себе, я продолжал руководить оставшимся отрядом. Прямо из живота той твари. А воняло там! Словно тысяча порождений Нави, объевшись луком, дышали на меня своими нечищеными пастями…

Где-то в лесу снова завыли волки.

***

Нас охотно накормили, но вот с заселением возникли определенные трудности. Обитель Индрика недавно лишилась главной пристройки, и мест для гостей не осталось. После коротких переговоров было решено осесть в единственном постоялом дворе города-крепости.

Смаги оставили меня сторожить вещи, строго наказав не мешаться под ногами, а сами ушли. Им предстояло пролистать воз толстых пыльных книг в поисках ответов. Время тянулось засахаренным вареньем, час за часом, и пока мои мысли витали от «Стоит ли сбежать?» до «Как там моя бедненькая Зга?», в дверь робко постучали.

Неожиданно. Смаги бы не стали стучать. И ошибиться незнакомец не мог, большинство комнат сейчас попросту пустовали. Мы были одними из немногих постояльцев, остановившихся в скромном месте с красноречивым названием: «Все дохлые жвылы».

Зевая, я неторопливо открыл дверь и увидел на пороге юную девушку, облаченную в беличью шубу.

Она явно пыталась скрыть свое знатное происхождение, но некоторые мелочи выдавали ее с головой. Одежда выглядела слишком новой, точно купленной прямо перед встречей. А еще следы от крупных перстней на холеных пальцах. Я разглядел их, когда она стянула одну из рукавиц.

Девушка торопливо огляделась по сторонам и проникла внутрь, не спрашивая разрешения.

− Вы здесь один? − тревожно спросила она.

− Сейчас − да. Правда я не совсем понимаю, что происходит. Кто вы?

Девушка пристально на меня посмотрела. Внезапно лицо ее расслабилось.

− Неважно. Главное я вас узнала: Вы Константинос. Константинос Златный, если я все правильно помню. Вы приезжали к нам, изгоняли барабашку из дома старухи Таты.

Ее слова ни о чем не говорили. Я проворачивал подобные авантюры настолько часто, что они давно слились в памяти в единый поток однообразных грустных картинок. Однако встреча со старым почитателем меня обеспокоила. Не люблю совпадения. Никогда они ничем хорошим не заканчивались.

− Вы ошиблись, сударыня. Простите мою нелюбезность, но вы должны уйти. Скоро наступит вечер, а я с дороги и как раз собирался лечь спать…

− Нет, я не ошиблась. Вы тот самый колдун! Вы… вы должны мне помочь, неужели не видите? Я в большой опасности!

Она клещом вцепилась в меня, повышая голос. Так, нужно поскорее выдворить ее наружу, пока не вернулись братья. Но пока она сопротивлялась, призывая разглядеть себя в упор, неожиданно проснулось мое особое