Пираты Короля-Солнца(ч1-5,по главу19) - Марина Алексеева

А потом явилось и ''чудовище'', уже после меня. Пираты, как и мне мой отец, замахали ему, мол, давай к нам. ''Начинается", – проворчал капитан. Да не так-то мы и опоздали, подумаешь, минут семь каких-то! "Чудовище", однако, не воспользовалось приглашением. Сделав вид, что не слышал замечания капитана, виконт сделал общий поклон и уселся рядом со мной…и как-то внимательно на меня посмотрел.

Я тоже на него пристально посмотрела – еще бы, после сна моего кошмарного! ''Добрый вечер'',- произнес виконт. Я в ответ так же пожелала ему доброго вечера. Он опять пристально взглянул на меня, и мне стало не по себе. Может, он догадался, кто я такая на самом деле? А виконт, как назло, потянул носом воздух, и я в душе выругала себя за ландышевые духи, потому что в последний момент я не удержалась и надушилась моими любимыми ландышевыми духами.

– Ландыши? – спросил виконт.

– Ландыши,- прошептала я, оробев, – А вам не нравятся ландыши, сударь?

– Обожаю ландыши,- ответил он,- Прелестные цветы. Колокольчики ангелочков.

Вот так начинался ужин, и никаких гадостей мы сначала не говорили. Гугенот разговаривал с капитаном о книгах, они занялись скучнющим профессиональным разговором, виконт черкнул что-то на салфетке, завернул в нее несколько золотых монет и передал салфетку соседу, кивнув в сторону барона де Невиля. Записка переходила из рук в руки и благополучно добралась до барона. Тот прочел ее, улыбнулся, сунул в кошелек золотые и энергично закивал головой, соглашаясь с пиратским атаманом, хотя я не знала об их заговоре – планируемой гулянке. И тут я сделала глупый ход. Я вспомнила свой сон, интонации в голосе виконта, которые напомнили ваш голос, Шевалье, и решила намекнуть на Китай. Я подумала, что если вы – это он, то намек на Китай он сразу поймет и как-то выдаст себя. А мы уже покончили с бульоном, и перед нами поставили рис с курятиной. К этому блюду мы еще не притронулись, когда я спросила:

– Сударь, рис выращивают в Китае, не правда ли?

И вытаращила глаза. А смотрела прямо в зрачки, но виконт и усом не повел, и глазом не моргнул. Увы, это не вы! Это я тихо схожу с ума! Я чуть было не пошла по ложному следу и заглядываюсь на первого красавчика нашего ''пловучего дворца'', вот я какая дрянь!

– Общеизвестный факт, шевалье де Вандом, – ответил виконт и принялся посыпать рис какой-то приправой, перцем со специями, – Вам передать приправу? – спросил он довольно учтиво и улыбнулся очень даже мило, а не иронически, как обычно.

– Да,- сказала я,- будьте так любезны, сударь.

Сударь передал мне приправу, и я принялась перчить рис, но я была в расстроенных чувствах и думала о грустных вещах, а вовсе не о рисе. От моих грустных мыслей меня отвлек г-н де Бражелон, удержавший мою руку над тарелкой с курятиной. Тут паж на какое-то время уступил место дочери герцога, я вышла из роли. Разве мадемуазель де Бофор позволила бы хватать себя за руку кому бы то ни было, включая папиного адъютанта!

– Что вы себе позволяете, сударь? – зашипела я на виконта.

– Взгляните, – сказал он насмешливо,- Вы способны съесть это, маленький Вандом?

Боже мой! Ужас! Добрая половина перечницы была высыпана в проклятый рис, а я его, кстати, не очень-то и люблю.

– Вот жадный пажик,- сказал кто-то из моряков.

– Поменяемся? – предложил виконт.

– А вы способны съесть это, сударь?

– Почему бы и нет? Я на все способен.

Вы на его месте сказали бы: "Я на все готов ради вас", да, Шевалье? Но, увы! Я пишу о том, как все было, и не могу писать так, как мне хотелось бы, чтобы было. Мы поменялись тарелками, и виконт преспокойно уплел этот ужасный рис и, разумеется, курятину. Мне захотелось как-то отблагодарить своего соседа, и я с самыми добрыми намерениями шепнула ему:

– Старайтесь больше не опаздывать, сударь. По-моему, капитан недоволен.

– Я заметил, – сказал виконт, / вот притворщик!/ – Постараюсь. Я…читал.

Я с самого начала заметила, что мой сосед явился не то чтобы пьяный, но слегка навеселе, и глаза блестят явно не трезвым блеском.

– Ликер или коньяк? – спросила я. Он усмехнулся и ничего не ответил.

А потом я уже не помню, что ело все общество, мясо, салаты, спаржу, но мне хватило курятины! Серж де Фуа уже писал на своей салфетке какие-то стихи. Видимо, салфетки с ''Короной''- эмблемой нашего корабля вошли в моду, и я, вспомнив свои изыскания об иезуитах, написала на своей салфетке маленьким свинцовым карандашом: A.M.D.G. – Ad Majorem Dei Gloriam-К Вящей Славе Бога, – пока обслуживающий персонал убирал посуду и подносили новые блюда. Вот тут и началась наша словесная война. С иезуитов.

– Как? – спросила я, подвинув салфетку.

– Дерьмо, – сказал виконт.

– Иезуиты дерьмо? – я вытаращила глаза.

– А вы восхищаетесь иезуитами?

– Разве вы не знаете, что… – и тут я обрушила на своего собеседника все, что знала об Ордене иезуитов. Мой собеседник слушал меня, склонив голову, смакуя ликер, с видом ленивым, блаженным, отдыхающим, но внимал мне с каким-то снисхождением, словно я вещала ему азбучные истины, что и выяснилось впоследствии – вся информация, обрушенная мною на голову г-на де Бражелона, давно была ему известна. То ли он из учтивости не перебивал меня, но думал он, по всей вероятности, о чем-то своем, нахмурился, поджал губы, и я испугалась – может, он рисом отравился?

– Вам плохо, сударь? – спросила я.

– С чего вы взяли?

– Воды, не угодно ли? Может, вы рисом отравились?

– А! Вот вы о чем! Не бойтесь, дорогой Анри, у меня железный желудок. Вот только сердце, к сожалению, не железное,- заметил виконт, продолжая цедить ликерчик.

– А вы хотели бы иметь железное сердце? – спросила я.

– Еще бы! – сказал виконт и залпом выпил весь свой ликер. Это высказывание г-на де Бражелона еще более утвердило меня в том, что я очень грубо ошиблась, найдя в нем отдаленное сходство с вами, дорогой Шевалье. Вы бы так никогда не сказали! Помнится, вы нежно сжимали мою руку и шептали: ''У вас очень горячая рука, мадемуазель де Бофор". – ''Такая же, как сердце, рыцарь'', -ответила я. Тогда вы вздохнули, – а я опять спросила: ''Разве это плохо?" – "Это прекрасно, мадемуазель де Бофор, но люди с горячими сердцами редко бывают счастливы в эпоху Людовика XIV".

И мы дружно стали ругать наш Семнадцатый Век.

– Но почему, виконт, вы так ненавидите иезуитов? Что они вам сделали? Разве дон Игнасио Лойола не был достойным человеком?

– Все, что вы говорили об основателе ''Общества Иисуса'', шевалье де Вандом, давно всем известно. Да, дон Игнасио был боевым офицером, участвовал во многих сражениях, был тяжело ранен и на всю жизнь остался…э…хромым…