Дорога в небо - Виктория Шавина

Другой человек написал: «Религия, философия — это клей, мы постоянно собираем и склеиваем разбегающиеся клочки статистики, придаём им смысл, лепим из них колокол нашего тщеславия, чтобы он прозвучал одним-единственным голосом! А на деле это всего лишь бульон… Математическая гармония мира — наша попытка заколдовать пирамиду хаоса. На каждом шагу торчат куски жизни, противореча тем значениям, которые мы приняли как единственно верные, а мы не хотим, не желаем это замечать!»

Вальзаар покачал головой:

— Я начинаю думать, вы с Мэйя Аведа можете хорошо понимать друг друга. Но всё это тем более бессмысленно. Как вы надеетесь переменить людей? Вспомни библейский миф о грехопадении или любой другой: мы оставляем загадки, люди — нет. Мы переживём их как народ, но это не значит, что мы вправе учить их. Судьба народа и личности — далеко не одно и то же. Я допускаю, что жизнь человека ярче жизни любого из нас, и её наполняет такое многообразие впечатлений и такая сила чувств, какие нам никогда не изведать.

Глава XX

Получив от Гебье указания, Таруш сразу понял: повелитель не доверял Оруру, но восстания не предвидел. Все назначенные меры служили одному: защите, и скорее от нападения неведомых сил из Умэй, нежели от жадности северного соседа. Но главная опасность крылась не в Умэй, и не на землях уана Марбе, она была здесь, в старой крепости, в сердце и уме старейшины, радушно встретившего Таруша и его небольшое войско. Наместник выслушал ведуна, затем поднялся на крепостную стену: осмотреться и подумать. Думалось здесь особенно хорошо.

Таруш вырос среди людей, чтивших старого уана Парву. Он помнил его мудрость и заботу о своих подданных. Разве мог такой властитель выбрать дурного преемника? И благоденствие длилось ещё почти два десятка лет. «Железный кулак, да в бархатной перчатке», — стали говорить об уане Керефе. Сомнения, и предубеждения, и неприязнь, и страх — всё было, но быстро осталось в прошлом. Хотя новый уан полюбил войну, никогда он не распоряжался опрометчиво ни Разьерой, ни её людьми. Песок засыпáл кости воинов, посланных соседями, ветер забывал имена самонадеянных правителей. Разьера стояла несокрушимой цитаделью.

Но одна причина для беспокойства, и немалого, всё же оставалась: уану Керефу согласно какой-то таинственной клятве не дано было править до скончания своих дней, и в выборе преемника он тоже не был свободен. Таруш давно знал, кого назовёт своим третьим — за одну жизнь — повелителем. Он клялся в верности, но вот теперь, впервые за все прожитые годы, не имел права исполнить данный ему приказ.

Приказ был глупым, недальновидным, таким, какой никогда бы не отдали два правителя, тенью стоявшие за уаном Одезри: Парва-уан, предтеча, и древний Бог, вновь сошедший на землю и человеком спасённый от жертвы. Таруш едва ли понимал сам, что служит этим теням, а не нынешнему, живому повелителю.

Он действовал спокойно. Поблагодарил Орура, велел своим воинам располагаться и дать живности отдых. А когда старейшина отправился в деревню, распорядился пополнить запасы и выводить динозавров, всех, что были в крепости.

Стражников, попытавшихся поднять тревогу, перебили. До возвращения Орура, превосходство было на стороне Таруша, и он спешил этим воспользоваться. Минуты шли, и каждая упущенная могла решить исход, а избалованные женщины подняли крик, не понимая, что мешают своему же спасению. Юллея так вовсе требовала объяснений, по какому праву…

— По праву силы, — заткнул ей рот Таруш. Велел воинам: — Вяжите их и сажайте в сёдла перед собой.

Гебье, к удивлению летня, не ударился в панику и согласился ехать сам. Не слишком доверяя его выносливости, Таруш приказал одному из воинов не спускать с ведуна глаз.

Как ни пытался наместник действовать быстрее, сборы затянулись.

— Ополчение подходит! — закричали дозорные со стены.

Орур ждал слишком долго, чтобы промедлить ещё хоть день. А теперь ему даже не требовалось искать повод для расправы: летни из западного владения в самом деле напали на стражу крепости и похищали семью уана. Воистину, подарок судьбы: теперь и те, кто был верен Одезри, в праведной ярости последуют за Оруром. Дэсмэр смеялась над наместником.

— Проклятие! — впрочем, он понимал, что другого пути всё равно не было.

Орур намеревался покончить с единственным противником, а развёрнутый правителем тренировочный лагерь, дал ему в руки силу, превосходящую и отряд охотников, который он мог бы поднять в деревне, и дружину Таруша.

— Им не взять Разьеру! — хрипло заорал наместник. — Прорвёмся и уйдём от погони или примем бой. По ящерам!

Рискуя обрушить мост, динозавры, вместо того, чтобы осторожно ступать вперевалку и строго не в ногу, галопом прошли под аркой ворот. «Удача сопутствует храбрым», — не замечая, словно заклятие твердил про себя Таруш. Напряжение слегка отпустило, когда скрип, дрожь и грохот сменились привычным звуком ударов лап о песок. Ни один не замешкался, не упал. На глазах у потрясённого Орура, собиравшегося прирезать разомлевшую, усталую добычу, кавалькада, глухо рокоча и кутаясь в пыль, вынеслась из крепости и помчалась на запад. Словно грозовое облако, спустившееся на землю.

Лесть назначила встречу в своём каменном доме. Полковнику всегда здесь нравилось: тихо, сумрачно, просторно, вот разве что слишком сухо. Полированный мрамор пола и стен, тяжёлые чёрные колонны. Ведьма провела гостя в комнату, тёмную и прохладную, выходящую на закат. Снаружи плющ завил широкое окно. В высоком канделябре горели свечи. Впечатления от обстановки метались между драмой и сумрачной повседневностью.

— Так ты, значит, решил головоломку? — недоверчиво и певуче уточнила женщина, предлагая полковнику кубок с водой.

— Не веришь?

Лесть уклончиво пожала плечами:

— Я не смогла, — призналась она. — Вернее, не так. Я думала, мы с тобой всё объяснили ещё в прошлую встречу. Но вот ты пишешь, что всё совсем иначе. Как — иначе?

— Мы не всё объяснили, — спокойно возразил Сюрфюс.

— Ах да, помню. И ты нашёл, куда втиснуть отбившиеся факты?

— Может быть. Мне нужно тебя спросить…

— Так спрашивай!

Чуть прищурившись в ответ на её нетерпение, полковник перешёл к делу:

— Ю-Цзы ещё не вернулся, так?

— Да, верно. Но…

— Он понимает причину задержки?

— Нет, просто…

— Не трать время. Лучше перескажи мне, что говорили на военном совете.

— О! — Лесть призадумалась, капризно надув губы. — Если вкратце, то расписывали возможности птиц-бомбардировщиков. Ты хочешь снова меня перебить? — с кокетливым гневом.

Полковник примиряюще улыбнулся:

— Я знаю, что там было. А тебя спрашиваю, чтобы навести на мысль.

Ведьма нахмурилась, прекрасный лоб прорезала морщина серьёзности:

— Нет, я пока всё равно не понимаю. Говори прямо.

— Бейта-Чо из Трав выступала в Академии наук с известием о гибели тяжёлой птицы.

— Знаю. Ю-Цзы был возмущён.

— Знаю, что знаешь, — полковник обратил к ней ладони. — Напоминаю. Этот факт мы не смогли истолковать. Жрица лгала учёным? Или птица погибла, но не у вас?

— Не у нас? — Лесть выразительно изогнула бровь, подчёркивая голосом абсурдность предположения. — Ты думаешь, где-то ещё есть производство такого масштаба, а мы и слыхом о нём не слыхивали? Безумие!

— Похоже на то, — согласился полковник. — Но как быть со словами жрицы? Я тебе их всё-таки повторю: «Производству, объединившему специалистов родом из различных областей, такое положение дел способно нанести серьёзный вред. Ошибка перевода из одних единиц в другие уже стала причиной гибели птицы нового типа, из-за чего дальнейшие работы затруднены. Поскольку проблема не в технологии, наша задача — разработать новую единую систему мер и весов» и так далее. Скажи мне, по-твоему, похоже, что она говорит о заводах Хальты?

Лесть поджала губы:

— Хм… Стрелы давным-давно ввели там свои меры.

— Штирийские?

— Да, их. Но там работают и хальтийцы, и кехцы.

Сюрфюс негромко рассмеялся:

— Ты хочешь меня убедить, что она об этом? Я предложу другое, столь же невероятное объяснение. Я принимаю за правду, что птица погибла. Мне также известно, что она погибла не у вас. Отчего бы не предположить, что производство, о котором жрица говорит — то, где погибла птица — существует? Но это не заводы Хальты.

— И мы не знаем о таких промышленных гигантах? — Лесть стояла на своём.

— Почему не знаем? — деланно удивился Сил'ан. — Травы, во всяком случае, их глава, точно знает. И лучше бы этому производству раньше получить заказ на разведение новых птиц, чем о «гигантах» проведают и все остальные.

Ведьма в волнении прошлась по комнате, шурша платьем:

— Подожди, — пробормотала она в смятении. — Я думала, что заказ в любом случае отдадут Хальте. А куда же ещё? Конкурс объявляется для разводчиков, но любое КБ без завода — песочница. Завод есть. Что ему будет делать, если заказ уйдёт к другому? Зачем вообще нужен этот, другой? Даже если нам так дались новые птицы — в чём лично я и Ю-Цзы сильно сомневаемся — переоборудовать хальтийское производство несравненно дешевле. Чего будет стоить одна постройка коллекторов для мёртвой массы!