Преступления могло не быть! - Шракбек Кабылбаев

— Спал ночью, — констатировал дежурный. — Понятно.

Сторож виновато кашлянул.

— Так вот и я говорю, — продолжал он. — Задремал я малость, а потом пошел на объект и смотрю, там светится, стало быть…

— Где светится, объясняйте точнее.

— Комната у нас есть на первом этаже. Угловая. Рамы вставлены застекленные. Свет туда протянули. Тепло. Попривык там ночевать жестянщик наш, Борька. Потому как ему сподручно это: гастроном рядом. Подзаложит он вечером, а домой ехать далеко, в микрорайон. Неохота, значит.

— Как фамилия жестянщика?

— Да кто ж его знает? Я не отдел кадров, не спрашивал. Борька и Борька, стало быть.

— А зачем пускал его на территорию в нерабочее время?

— Так ведь жалел, стало быть. Хоть и пьяница он, а все жалко. Свалится еще, в вытрезвиловку попадет…

— Ладно, пожалел. Ну, а дальше?

— Пошел я на свет, заглянул в окно, а он лежит. Борька, стало быть, Ну, думаю, нализался мужик. Зашел в комнату. А Борис-то и не дышит. И кровь на рубашке. Тут я испугался и побег к телефону. Автомат рядом, на улице Гоголя…

— Пошли, показывай, — дежурный уверенно зашагал в глубь двора. Следом за ним семенил сторож.

Наутро «делом о нанесении тяжких телесных повреждений гражданину Рявкину Б.П.» занялись работники уголовного розыска Алма-Аты. В полупустой комнате новостройки они нашли бутылки из-под водки, окурки, консервные банки. Как видно, случались в этой комнате торопливые, «на троих», выпивки.

Прораб строительно-монтажного управления, где Рявкин работал жестянщиком, хорошо знал его. Однако характеристика говорила не в пользу пострадавшего. В прошлом Рявкина не раз судили за разные проделки, но он продолжал пьянствовать, свел знакомство с подозрительными людьми.

Для нормальной, благополучной жизни у него были все условия: хорошо зарабатывал на стройке, выделили ему просторную, благоустроенную квартиру. Но трясина пьянства крепко затянула его, а выкарабкаться Рявкин и не пытался.

На допросе ночной сторож долго припоминал события минувшего вечера.

— Да Борька тут со всяким встречным-поперечным пил… Помнится, вчера с каким-то парнем хотел пройти, не пустил я того, выгнал…

Вот и все сведения, которые удалось собрать оперативникам в первый день.

Только через три дня медики разрешили первую беседу с Борисом Рявкиным.

— Ничего не помню, — сказал он. — Пил с кем-то целый день. Денег у меня было много, получка. Обмывал пальто…

Итак, у Рявкина пропало новое пальто, а также пиджак, шапка. Исчезли и оставшиеся деньги — около ста рублей. Мотив преступления ясен — корысть. Но кто же преступник?

Вскоре Рявкин припомнил еще детали:

— Встретил я на базаре одного парня. Как будто знакомый, а где раньше его видел, — не помню. Знаю только — Петром зовут. Да, точно — Петька… Выпивали вместе.

Сколько в Алма-Ате мужчин по имени Петр? Тысячи, вероятно. Но найти нужно было только одного — того, кто пытался убить и ограбил Рявкина. Работники милиции решили, что искать преступника надо на тех стройках, где хоть несколько дней раньше работал жестянщик Борис Рявкин. А тот сменил на своем веку не один десяток учреждений. На восьмой день было проверено двадцать семь «Петек», которые при тех или иных обстоятельствах встречались с Борисом Рявкиным. И все — не те.

Шел девятый день розыска. Оперативники вычеркнули из списка одно за другим учреждения, где побывали, и убедились, что интересующего их Петра здесь нет.

Но вот… Кадровик долго перебирал папки, просматривал книги приказов. Наконец, сказал:

— Работал у нас Рявкин. Борис Павлович. Одновременно работал и Петр Матюк. Недолго: судили его за кражу. Вот его фотография.

Это был первый проблеск, первая надежда. Она окрепла, когда Рявкин увидел фотографию Матюка.

— Он! С ним пил!

— А бил он вас?

Рявкин опустил глаза. Замялся.

— Не знаю. Проклятая водка…

Как бы то ни было, Матюка нужно было найти и допросить. Но перед оперативниками встала новая преграда: в Алма-Ате Петр Матюк прописан не был.

Теперь стали искать людей, знавших Матюка. На помощь работникам уголовного розыска пришли участковые уполномоченные, дружинники, сотрудники паспортного стола. И — удача. В Алма-Ате у Петра Матюка оказались сестра, брат, мать…

Улица Ипподромная, четырехквартирный дом. Здесь живет мать Петра Матюка. Соседи хорошо знают эту пожилую женщину, жалеют ее.

— Сын у нее непутевый. В тюрьме сидел. Нигде не работает. А деньги на водку находит. Недавно пальто себе купил и шапку. А может и не купил вовсе… — сомневались люди.

Кончался десятый день розыска. Вечером в комнату к матери проскользнул непутевый сын, а за ним пришли и оперативники. На вешалке, за занавеской, они нашли хорошо знакомое по описаниям потерпевшего пальто.

Матюк не стал долго запираться.

— Все водка проклятая, — угрюмо сказал он.

Взобраться на этот укрывшийся в ельнике горный уступчик не так-то просто. Ведет сюда каменистая, петляющая между замшелыми валунами узенькая тропка. Крутая. Местами приходится карабкаться, цепляясь руками за камни, корни. Того и гляди, оступишься и — вниз.

Но какая красота вокруг! Величественно замерли разлапистые ели, благоухают цветы. Совсем рядом алеют в утренних лучах солнца заснеженные вершины Алатау.

Так и замерли на миг взобравшиеся сюда работники милиции, смущенно притихли. Как-то не укладывалось в сознании, что здесь, в этом богато одаренном природой уголке, совсем недавно разыгралась трагедия. Скорее всего — совершено преступление. Не верилось…

Однако стоило только взглянуть на лужайку, чтобы понять, почему в горы в ранний час прибыла оперативная группа милиции. У подножья вековой ели на жухлой хвое лежит женщина. Неестественно запрокинута голова. На светлом нарядном платье, у ворота, расплывшиеся темно-коричневые пятна.

Как следы на снегу рассказывают бывалому таежному охотнику о жизни леса, так и незначительные, потерявшие, казалось бы, всякий смысл предметы, найденные на месте происшествия, о многом говорят опытному оперативнику.

Вот и здесь, в горах, постепенно начала вырисовываться обстановка, предшествовавшая преступлению. Теперь, после тщательного осмотра места происшествия, работники милиции не сомневались, что таковое имело место… На шее трупа зияет глубокая ножевая рана. Что же здесь случилось?

Видимо, было так.

Вчера, в воскресенье, пришли в горы двое. На разостланном в тени халате расставили бутылки и стаканы, разложили еду. «Пикник» продолжался долго: вокруг много окурков, конфетных бумажек, бутылок из-под вина и пива. Две водочные бутылки разбиты вдребезги.

Радиус осматриваемого места все увеличивается. Изучается буквально каждый сантиметр, и вдруг — еще одна находка: спрятанная в кустах штыковая лопата. По всему видно — принесли ее сюда недавно.

Сделаны фотографии, окончен детальный осмотр места происшествия. На многих предметах оперативники нашли отпечатки пальцев.

Розыски начались, как говорится, вслепую. Не было пока главной нити. Ни один из найденных предметов не говорил еще о личной жизни преступника, о его жертве.

По внешности можно было предположить, что убитая по национальности уйгурка. Возраст — около тридцати. Особых примет нет, о профессии судить трудно. Не были ясны пока и мотивы преступления. Мысль об ограблении отпала сразу: на убитой осталось платье, туфли, часы. Вся обстановка «пикника» говорила о том, что убийца и ею жертва в горы пришли вместе. Удалось найти и людей, которые отдыхали неподалеку в то воскресенье.

Эти свидетели видели, как в горы ушла пара: молодые мужчина и женщина. Приметы женщины совпадали с приметами убитой.

Потом сверху доносилась песня. Пела женщина. Она не подозревала, видимо, о грозящей ей опасности.

А он, ее спутник? Скорее всего он заранее продумал все детали страшного дела. Оперативники были почти уверены в том, что найденная в кустах лопата принесена им заблаговременно и не случайно. Видимо, готовился к преступлению.

Итак, мотивами преступления могла быть месть. А может быть, преступник хотел избавиться от нежелательного или опасного для него человека.

Пока это были всего лишь версии. Нужно было установить истину, а для этого, прежде всего, узнать имя потерпевшей.

Коричневый сатиновый халат, найденный в горах, наводил на мысль, что убитая работала в системе торговли. Именно такую спецодежду выдают подсобным рабочим баз, складов, магазинов.

А сколько их в Алма-Ате? Сотни!

Начались поиски. — Нет, — отвечали в магазинах, на складах и базах. Все в порядке, работницы на местах, никто не исчезал.

После торговых точек занялись столовыми, ресторанами, кафе. Затем хлебозаводами. Коричневые халаты выдаются и работникам этих предприятий. Но — опять отрицательный ответ.