Маска бога - Пэт Ходжилл

Она остановилась — дерзкая, напряженная, ожидая порыва ярости старой женщины.

Коттила булькала, как закипающий чайник.

— Хе! — сказала она наконец, выпустив пар, который заставлял ее подпрыгивать в кресле. — Хе-хе! «Не вполне чувствует землю», а? Порхает под стропилами скорее уж. Хе-хе-хе! И держу пари, лицо у него как обеденное блюдо с яичницей-глазуньей. Хе-хе-хе, и икает, хо-хо!

— Рада, что позабавила тебя, — пробормотала Джейм, пока матрона Каинрона колотила по подлокотнику кресла пухлым кулачком, ликуя, как молодой петушок. — Хотела бы я, чтобы это помогло.

Коттила засопела и высморкалась в край вязаного послания, восстанавливая самоконтроль.

— Может, и поможет, девочка. Это показывает, как и в случае с тем мальчиком, который прыгнул, что связь между Калданом и его кендарами слишком натянулась и готова лопнуть. М-да. Этот идиот и жирного пальца не поднимет, чтобы защитить сегодня своих людей. Они должны быть свободны, чтобы спасти себя.

— Но Шип хотела разорвать узы, — возразила Джейм. — А кендары внизу — нет.

— Поэтому-то они и продержались так долго. Если мой дорогой Калдан снова сойдет с тормозов и подтолкнет их слишком сильно…

— Многие могут вырваться из сетей вопреки самим себе.

— Или сойти с ума, — мрачно сказала Шип, — или умереть.

— Чтобы осуществить подобное, повернуть события вспять, нужна реальная и мощная разрушительная сила. — Коттила больше не смеялась. — Карающий.

Джейм изумленно разинула рот. Карающий — это же Тот, Кто Разрушает, третий лик кенцирского бога. И карающий — это шанир, который еще не вполне вошел в славу, очевидно, потому, что две другие ипостаси Тир-Ридана, Созидающий и Сохраняющий, до сих пор не проявили себя.

— Подожди-ка минутку…

Басовитый рокот прервал ее.

«Квиии!» — взвизгнул лискин и сиганул в раскрытое окно. Жур припал к полу, прижав к голове уши. Внизу завыли собаки. А потом башня начала слегка покачиваться. Джейм пошатнулась. Она сейчас точно знала — и это был страшный миг, — какой ужас чувствует Калдан, когда так высоко и так далеко падать. За спиной выругалась Шип. Колебания прекратились. Грохот исчез, осталось лишь неуловимое эхо, гудящее в костях.

Коттила сгорбилась в своем кресле.

— Карающий, — повторила она. Приоткрыла один глаз и недобро посмотрела на Джейм. — На твоем месте, девочка, я поспешила бы.

Что можно ответить на это?

Джейм поклонилась и повернулась, чтобы уйти, но на пороге голос матроны остановил ее:

— О, это для тебя! — Коттила держала узелковое вязание, дошедшее наконец до ее пальцев. — «Не иди, — негромко прочла она. — Беги. Теперь моя очередь. Не надо было воровать мой иму».

Джейм поразилась:

— Иму? Твой?.. — (Запах земли, грязные ногти, склонность к подслушиванию…) — М-матушка Рвагга? Это ты?!

— «Если так, то для тебя — мачеха», — читала Коттила узелки, сплетенные полчаса назад.

Джейм потрясла головой, пытаясь очистить мысли. Вообразить, что хижина Земляной Женщины преследовала ее по пути — это одно; но, именем Порога, что хозяйка избушки делает на службе у матроны, тем более на должности Уха в самом Совете Матрон?

— Земляная Женщина, послушай: я не воровала…

— Не говори. Беги. Вот я уже иду.

Джейм рванулась назад, за ней — Шип, и никого больше. «Проклятие», — подумала она, останавливаясь, чувствуя себя по-дурацки. Эти две старушки и вправду напугали ее, а чем? Ночь снова казалась обычной, скала башни — устойчивой. Лискины по-прежнему беспокойно кружились в колодце шахты, но собаки замолчали. Из зала внизу опять доносился лепет:

— Ты пьян!

— А я говорю, оно двигалось!

— Нет!

— Да!

— Нет!

— Да!

— Смотри, — сказала Шип. Она показала на черный силуэт крыши домика Коттилы, вырисовывающийся на фоне слабого сияния позади. Рассвет? Но еще слишком рано, да и солнце восходит не оттуда.

Они обогнули здание. С этой высоты должны были бы быть видны северные плесы Серебряной, блестящей извилистой лентой тянущейся среди темных холмов. Вместо этого по низине текла широкая река мерцающего тумана, медленно топящая в себе склон за склоном. На секунду появились развалины Тагмета, кажущиеся на расстоянии игрушечными, — и тут же были проглочены. Еще дальше из вскипающего моря вздымались островами, поднимаясь к черному как смоль небу, горные пики. Оттуда, из сокрытых глубин, шел непрекращающийся скрежещущий шум — слабый, зловещий.

— Это затмение? — спросила кендар. — Неужели мир все-таки провалился в Тени?

Блуждающие предвестья — это, должно быть; ослабленные узелки напряжения земли, посылающие дрожь впереди себя. Что ж, объяснение не хуже, чем россказни о ворочающейся Речной Змее.

— Ратиллен восстает не в первый раз, — сказала Джейм, — и это не лучшая новость для нас. А приливная волна тумана приближается все быстрее. Черт! Не одно, так другое. Идем.

— Возьми лодку! — закричала вслед Коттила. — Зубы и когти бога, Норф, Лура-Полоумка была права: вокруг тебя происходит всякое!

Глава 7

Десятка ждала там, где ее оставили, осыпаемая падающими лепестками.

Джейм опустилась на колени рядом с Серодом. При этом свете трудно разглядеть, вернулись ли на его лицо хоть какие-то краски, но дыхание стало ровнее, а кожа менее холодной и влажной на ощупь. Все-таки, напомнила она себе, он наполовину кенцир; шок прошел, и восстановление сил должно ускориться.

— Хорошая работа, — против своего желания сказала она Киндри — он вздрогнул, удивленный комплиментом.

А кадеты… Мальчик, плохо почувствовавший себя на лестнице, снова заболел, когда дернулась башня, да и несколько других выглядели не лучшим образом. Не доверяя их желудкам, если не нервам, Шип остановила их на вершине лестницы и осторожно спустилась одна в покои своего бывшего лорда.

«Кендар двигается очень ловко для своего мощного телосложения, — подумала Джейм, перегнувшись через перила и вслушиваясь, — хотя и не столь тихо, как это сделала бы я». Но Железный Шип наверняка сомневается в наличии у леди каких-либо способностей, кроме дара вызывать несчастья. Странно, когда тебя считают подчиненной и вышестоящей одновременно. Толчок боли: эта мысль напомнила ей о том, как отстранились друг от друга они с Марком, не находя равновесия между ее случайно обнаружившейся кровью высокорожденный и его — кендара, после того, через что они прошли вместе.

«Без крыши, без корней», как она может жить среди своего народа — или где-либо еще — без ровни, без друзей?