Блондинка вне закона - Ронда Поллеро

От глубокого вдоха ее грудь словно стала полнее. Правда, я обратила на это внимание лишь благодаря ее платью. Короткий обтягивающий наряд являл собой нечто среднее между сексшоповой версией костюма французской горничной и средневековой девушки. Какое счастье, что мне ни разу не пришлось работать официанткой. Однако я подозреваю, что существует некая взаимозависимость между глубиной декольте и размерами чаевых.

— Итак, говорите, в чем дело, и, пожалуйста, побыстрее, — сказала она, выдыхая дым. — Я пропустила на прошлой неделе два дня, потому что у меня заболела дочка. Хозяин, как вы понимаете, не в восторге, а дерьмо имеет привычку накапливаться.

Классная чувиха.

— Вы в курсе, что трое из ваших коллег-присяжных в течение последних нескольких месяцев отошли в мир иной? — спросила я, доставая из сумочки блокнот и ручку.

— Миссис Эванс сказала то же самое, когда позвонила мне, но я все равно не понимаю, какое отношение это имеет ко мне.

— Скажите, в последние несколько месяцев с вами не происходило ничего странного? Я имею в виду звонки, записки, подозрительные личности рядом с вашим домом?

— Ничего, — покачала она головой.

— Скажите, с вами не пробовал связаться доктор Холл или кто-то из его окружения?

— Со мной? Нет, лишь миссис Эванс и вы.

— Скажите, имя Хелен Каллагэн вам что-нибудь говорит?

— Абсолютно ничего.

— Она проходила на суде как свидетель.

— Ну, там было много свидетелей. И все они талдычили одно и то же. Даже те, которые свидетельствовали в пользу миссис Уитли, говорили, что инфекция — это такая вещь, которая может случиться когда угодно.

— Что еще вы можете мне сказать о процессе?

Моя собеседница пожала плечами.

— Я потеряла чаевые за три недели. Жалко, конечно, что этот Уитли умер, но ведь мы все согласились с тем, что врач здесь ни при чем.

— А что, какие-то проблемы во время совещания все-таки возникали?

Ванда сделала последнюю затяжку и бросила окурок на тротуар.

— Да, с Ниной Фэй, она нас всех достала. Послушать ее, так вдова лила притворные слезы и вообще не имела морального права требовать компенсацию, потому что и без того богата. А когда доктор Вонг все-таки настоял на выплате, Фэй была готова скрежетать зубами.

— Скажите, а доктор Вонг не заподозрил никаких врачебных злоупотреблений?

— Нет, с какой стати? — фыркнула Ванда. — Зато все грузил и грузил нас своей психологией. Рассуждал о стадиях горя и все такое прочее. Спустя какое-то время я просто перестала его слушать. В конце концов он нас всех достал, и Келлер велел ему заткнуться и перейти ближе к делу.

— Грэм Келлер?

— Наш главный. Представляю, чего ему стоило направлять эту болтологию в нужное русло. Но парень он был классный.

— А Маркус Эванс?

Ванда улыбнулась.

— Такой милый старикашка. Главным образом молчал. Жутко старомодный, отодвигал для нас, женщин, стулья. А когда кто-то из нас возвращался из туалета, вставал с места и все такое прочее.

— А Хосе Васкес?

Моя собеседница на мгновение задумалась.

— Я вообще не припомню, чтобы он хотя бы раз открыл рот. Другие присяжные отпускали за его спиной малоприятные шуточки в его адрес.

— Например?

— Например, что он молчит как рыба, потому что не знает ни слова по-английски. Что-то в этом духе. Кстати, не правда, что он не говорит по-английски. Говорит, и очень даже неплохо. Я слышала, как он во время перерыва разговаривал с Келлером. Если я правильно помню, по поводу кредита малому бизнесу. Правда, это было давно, года три назад. — Моя собеседница посмотрела на часы. — Извините, мне пора.

— Спасибо, — поблагодарила я ее и вручила визитку с номером мобильника на обратной стороне. — Позвоните мне, если заметите что-нибудь странное.

Я еще что-то царапала в своем блокноте, когда Ванда повернулась, чтобы уйти. Однако в последнее мгновение она остановилась и сказала:

— Вы серьезно считаете, что мне нужно чего-то опасаться? Я мать-одиночка. Значит ли это, что я должна принять какие-то меры предосторожности или что-то в этом роде?

— Скажу честно, не знаю.

Мне было известно, что по вечерам она учится, да еще вкалывает в две смены, чтобы прокормить себя и свою семилетнюю дочь. Мать-одиночка, которая едва сводит концы с концами, это уже само по себе не подарок, так что зачем к ее проблемам прибавлять еще одну — страх за себя и ребенка. С другой стороны, не хотелось рисковать ее жизнью.

— Скажем так, будьте осторожны, — сказала я ей.

Она принялась было выспрашивать подробности, но мне, откровенно говоря, нечего было ей сказать.

Вернувшись к себе в офис, я мысленно похвалила себя за проделанную работу. Итак, на моем счету первый официальный допрос. Вопросы я задавала исключительно по делу, и, насколько могла судить, Ванда давала на них честные ответы. И это несмотря на то, что я временно лишилась работы и ноутбука; что у меня, не исключено, после полученных в мой адрес угроз поехала крыша; что я, сама того не желая, изменила своему бойфренду; что меня арестовали; что меня преследует неизвестный шантажист. В общем, по части проведения допросов я поставила себе пять баллов.

Блин, а я еще, оказывается, на что-то способна!

Зазвонил телефон, и я тотчас узнала номер.

Черт, этого еще мне не хватало!

— Алло!

— Как ты только могла так со мной поступить? — заорала в трубку родная мать.

Это продолжалось минуты три. Не иначе как она считала, что мой арест — а о нем было объявлено в газете — это преднамеренный шаг с моей стороны, ставящий целью опорочить ее репутацию. Я, видите ли, решила очернить ее доброе имя в глазах всего оперного мира, жильцов ее элитного дома и местного отделения лиги выпускниц элитарных женских колледжей.

— Извини, — пробормотала я в очередной раз. Черт, и зачем только я ответила на ее звонок? Я и без того все утро только и делала, что пропускала ее звонки, надо было продолжать в том же духе и дальше. — Все нормально. С меня снимут обвинения уже сегодня.

— И об этом тоже напишут в газетах?

— Сомневаюсь. Тоже мне событие, о чем тут писать?

— У меня нет слов.

Как же! А кто тогда трещит без умолку?

— Честное слово, Финли, неужели ты и впрямь считаешь, что арест — это пустяки? Тем более что речь идет ни много ни мало об ограблении! Ты хотя бы отдаешь себе отчет в том, что могут подумать мои знакомые? Что ты у меня клептоманка! Ты представляешь, как это отразится на мне?

— Это было не ограбление, а кража со взломом.

— А что, большая разница?

— В техническом плане — да. Кража со взломом — это незаконное проникновение в чужое жилище с целью совершения уголовно наказуемого деяния. Ограбление — это присвоение чужого имущества путем применения насилия или угроз.