Чужие воспоминания - Ольга Романовская

Самое гадкое в моем защитном контуре, что на болт он не среагирует: уже разрушаться начал. Не знаток я таких вещей, они всегда у светлых лучше выходили. Они могут таким мощным защитным кольцом город окружить, мышь не проскочит. Видимо, изначально у нас было четкое разделение обязанностей: темные нападают, светлые обороняются. Хотя сейчас и не поймешь, кто чем занимается.

Нет, дернуло же меня сорваться с места, из тепленькой постели с хорошенькой ласковой шлюшкой и остаток ночи проболтаться по городу, ломая голову, как бы безопасно вытащить попавшую в передрягу девчонку, которая мне никто. Ведь не родственница, не клиентка, даже не любовница! Да, знакомы, да, я ей помогал, но сколько таких, а? А у меня голова одна, в Эдине с визитом Белый магистр, раздери его подземные твари на части! Неприятностей огребу — в сточной канаве нечистот меньше.

Радует только то, что на голове капюшон, издали хоть лица не видно.

Оставив в качестве компенсации за моральный ущерб бочку с дешевым пойлом (увы, магическим, просто придал дождевой воде нужный вкус и цвет), которое, как я надеялся, сотрет из памяти охранника Оданы мои черты (у меня бы эта гадость всю память отшибла), я втолкнул девушку в портал. И вовремя — вслед нам полетели болты. Поздно, ребята!

Оказавшись в своем номере, с облегчением перевел дух и усадил Одану на кровать. Проверил, как там наши солдатики. Как я предполагал — оказались падки на дармощинку. Чтобы служивый люд да прошел мимо спиртного? Да скорее вампирша родит живого ребенка от человека, спилит клыки и станет примерной домохозяйкой! Напьются — родную мать забудут, не то, что меня. А опьянеют они быстро, я позаботился.

— Спасибо! — раздался тихий голос за моей спиной. — Только мне заплатить нечем, я не успела получить денег. Но я клянусь, что при первой возможности…

— Успокойся, ничего ты мне должна. Просто ты звала на помощь, а я оказался рядом. Считай, что повезло! Как-никак, кроме меня тебя и вытащить было некому, — усмехнулся я, открыл глаза и обернулся к ней. Сидит, сгорбившись, бледная, синюшная. И от холода, и от синяков. Губа разбита, кровь запеклась, растеклась по подбородку. Нет, вот скоты, бить-то ее было зачем?! Если бы не Белый магистр, пришлось бы некроманту по кусочкам с земли собирать.

— Лгор сказал, что вас солдаты схватили…

— Было дело, — не стал отрицать я, разжигая огонь. — Одежда мокрая? — она кивнула. — Снимай, а то воспаление легких подхватишь. Вещи можешь на полу перед камином разложить.

Одана покраснела и покачала головой.

Я вздохнул, достал свою седельную сумку и извлек из нее рубашку:

— Держи! Я не заставляю тебя расхаживать передо мной в нижнем белье. Оно-то у тебя сухое?

Девушка торопливо кивнула и попросила:

— Отвернитесь, пожалуйста.

Я покорно повернулся к ней спиной, мысленно составляя список вещей, которые ей понадобятся. О том, чтобы бросить Одану одну, не могло быть и речи: без меня она не проживет и дня. Раз уж ввязался во все это, нужно довести дело до конца.

— Все.

Она сидела, стыдливо подогнув под себя ноги; рубашка едва прикрывала ее бедра.

Нагрев немного воды в тазу и приготовив носовой платок, я присел рядом и потянулся к ее лицу. Девушка испуганно взглянула на меня и на всякий случай отодвинулась.

— У тебя губа разбита. Нет, если хочешь, могу оставить все, как есть…

— Простите, я не хотела вас обидеть, просто я подумала…

— … что тебя опять кто-то домогается? Везет же тебе на внимание мужиков, тянет, будто мотыльков на свет! Но сейчас ты не по адресу.

Смочив платок в теплой воде, я аккуратно дотронулся до ее губы. Одана поморщилась — больно. Ничего, ранку все равно нужно промыть.

Постепенно вода и мой платок приобрели кирпично-бурый оттенок, а подбородок девушки — свой естественный цвет.

Заправив ее волосы за уши, откинув со лба непокорные пряди, я стер грязь с ее лица.

— Приведи себя в порядок. Такое впечатление, что ты целую ночь провалялась в канаве. Волосы мыть будешь? Я бы на твоем месте вымыл — солома и то привлекательнее. Кстати, ты не против, если я сниму этот магический маскарад? Толку никакого, а ушибы и ссадины легче лечить на реальном теле. Честно говоря, — улыбнулся я, — уже не помню, как ты выглядишь на самом деле.

— Зачем вы это делаете? — Одана шмыгнула носом.

Так, неужели простыла? Ничего, сейчас закончим водные процедуры, укутаю одеялом и посажу перед огнем.

— Спроси чего полегче! Подфартило тебе в этой жизни, нужного человека в свое время у дверей своего дома не бросила.

— А я ведь думала, что вы решили не вмешиваться в игры Наместника, ну, после Лайонга… Мне маг сказал, что вы живы, а я напрасно переживала.

— Переживала? — удивился я. — Неужели привязаться успела?

— Не знаю, просто вы ведь не чужой, вернее, чужой, но…

— Ладно, не объясняй! Судя по тому, как ты мне сегодня на шею бросилась, я для тебя не совсем посторонний. А ты правильно думала, я расторг наш договор и собирался вернуть аванс. Вот он, — положил монеты на постель. — Так что никакие обязательства нас больше не связывают.

Девушка кивнула. Кажется, вздохнула. Рано огорчаешься, сейчас я тебя обрадую.

— Но это вовсе не означает, что я не помогу тебе выбраться из Эдина. Так что там с волосами, мыть собираешься?

— Если бы даже и собиралась, то нечем.

— Придумала проблему! В такой гостинице, как 'Золотой овен', всегда найдется мыло.

— Можно один вопрос? — Одана встала, стыдливо придерживая края рубашки руками, и сделала несколько шагов по направлению к ванной.

Я кивнул.

— Жив ли Садерер Эсфохес?

Отыскав его в пчелином рое города, я ответил утвердительно. Девушка обрадовалась, когда я сообщил, что он в гостинице, где его только что осмотрел врач, она и вовсе улыбнулась.

Из ванной она вышла вся пахнущая свежестью, обмотанная полотенцем. Мою рубашку приспособила вместо юбки.

Пришло время заняться ее синяками и ушибами. Попросил ее сесть и успокоиться, а сам снова потянулся за своей седельной сумкой. Извлек из нее неприметную баночку и рулон полотняного бинта.

Одана сидела, свесив босые ноги с кровати, и с интересом наблюдала за моими действиями. Тревоги я не почувствовал, значит, девочка мне доверяла. Доверяла намного больше, чем прежде. Странно, ведь я остался прежним и совершил с общепринятой точки зрения неблаговидный поступок: бросил ее на произвол судьбы. Загадочные существа эти женщины! До этого спасал, из передряг вытаскивал, — и ничего, а тут такая любовь…

— Так, расскажи мне, они тебя били?

— Под ребра пинали, толкали…