Ночная Земля - Уильям Ходжсон

Подъем занял целых два часа, наверху я немедленно принялся оглядывать местность, а Дева стояла рядом со мной. Огромное, извергавшее красное пламя жерло Гигантов маячило на юго-западе не столь уж далеко от нас. И мы немедленно заметили чудовищные тени, вырисовывавшиеся на огненном полотне. Мы с Наани сразу же притихли, словно жуткое пламя могло в такой дали осветить нас обоих. Поймите же, какой ужас окружал нас. И над всей этой страной там и сям виднелись огоньки небольших жерл, тускло светили ямы, но повсюду свет их был красным. Зеленоватое свечение ядовитого газа осталось позади нас.

А за всеми несчетными огоньками вставало голубое зловещее зарево, прикрывшее север этого края, начиная от запада, и нам надлежало править свой путь, не приближаясь к нему, держась подальше и от окруженного гигантами Великого Жерла, и от гряды невысоких вулканов, лежавшей за жерлом, прямо ко входу в Восходящее Ущелье.

Путь наш лежал между западом и юго-западом этого края, и вершить его нам предстояло с мудрой хитростью, дабы избежать нечистых зол Ночной Земли. Поэтому я начал расспрашивать Наани об опасностях, присущих родным ей местам, и она рассказала мне столько ужасных вещей, что я воистину удивился тому, каким образом мне удалось добраться до нее невредимым.

Она поведала мне, что никоим образом не следовало приближаться к невысоким вулканам, находившимся по сию сторону Восходящего Ущелья, ибо в Малом Редуте всегда считали, что в той части края обитают жуткие твари, звавшиеся волколюдьми, хотя так ли оставалось к тому времени, она не знала, поскольку рассказывала мне только то, что читала в Летописях и Анналах; за последнее великое тысячелетие ни одному из обитателей Малого Редута не хватило отваги, чтобы предпринять путешествие по просторам Ночной Земли ради счастливого и жуткого приключения, навстречу которым нередко устремлялись наши молодые люди, хотя такие походы не всегда оканчивались удачно.

А раз не находилось в их душах отваги, не появлялись и новые знания об окрестностях Малой Пирамиды.

Потом Наани поведала мне, что зарево лежало над той частью земли, где Зло пребывало от века, посылая все свои исчадья против Малого Редута. А потом вдруг притихла, и я заметил, что она тихо плачет, растревоженная воспоминаниями, которые вызвали мои вопросы.

И, не поднимаясь с колен, я ласково обнял ее за плечи.

После этого я долго не спрашивал Деву ни о чем, кроме самого необходимого, однако Наани по собственному желанию часто делилась со мною необходимыми сведениями.

Мы шли на северо-запад, стараясь подальше обойти Великое Красное жерло и Гигантов, передвигаясь с великой осторожностью, чтобы не выдать себя в свете, озарявшем окрестности огромного жерла. Часто нам приходилось пробираться ползком или смиренно прятаться среди кустов, которые росли здесь повсюду.

Через шесть часов мы остановились, чтобы поесть и попить. Прошло уже девять часов после моего пробуждения, однако мы не стали отдыхать: следовало как можно дальше уйти от обиталища гигантов.

После мы направились на юго-запад, ведь малейшее уклонение на север могло привести слишком близко к Сиянию. На четырнадцатом часу дневного перехода мы пришли к краю откоса широкой долины. Заполнявший низменность мрак мешал оценить ее истинную глубину. Тем не менее, мы начали спускаться, чтобы не обходить ее.

Тьма здесь казалась совсем иной, чем та, что царила на дне древнего моря. Там нас окружала сероватая мгла, долину же заливала истинная чернота, хотя воздух в ней и казался более чистым.

Три часа мы спускались по склону, а потом остановились, чтобы поесть и попить; я не хотел этого, но вынужден был подчиниться настоянию Наани, следившей за порядком. Нельзя было забывать про еду, чтобы не ослабеть.

И хотя Дева проявила истинную мудрость, я все-таки досадовал на нее; возможно, потому, что самолюбие мое было задето, а скорее всего, потому что давало знать о себе избитое тело.

Хотя мы бодрствовали уже семнадцать часов, но останавливаться не стали, стремясь как можно скорее выйти наверх из черной Долины. Ни одно огненное жерло не освещало наш путь. Лишь под ногами нашими вспыхивали крошечные голубоватые огоньки, словно бы здесь из земли исходил неизвестный мне газ.

Через два часа после трапезы нам пришлось остановиться, потому что ночь донесла до наших ушей загадочный звук. Плотно припав к земле, мы внимали, однако ничего более не услышали.

Потом мы пошли дальше, однако души наши испытывали странное томление; нам казалось, что в ночи что-то таится, хотя уверенности в этом мы не испытывали. Мы шли вперед целый час, дважды миновали голубые огни; можно было подумать, что здесь землю покрывал тонкий слой газа, не то чтобы горевшего, но скорее медленно тлевшего без шипения и треска, превращаясь в свет. Кое-где мы ощущали едкий запах, весьма отвратительный для гортани.

Когда уже заканчивался следующий час и мы успели удалиться от голубых огоньков, вдали как будто бы пробежали люди, скорее напомнив нам погибшие души, ибо топот ног их был очень негромок, словно бы все они бежали босиком. Вглядываясь в тени, мелькавшие на фоне голубых огней, я подумал, что вижу людей Малой Пирамиды, и уже собрался было возвысить голос, чтобы узнать, кто они; однако предпочел соблюсти осторожность, ибо ни в чем нельзя было испытывать какую-либо уверенность посреди обступившего нас беспредельного мрака. И пока мы напрягали свое внимание, вдали вновь раздался звук, подобный тому, который мы недавно слышали. Два часа назад его уловили лишь наши души, а теперь восприняли и тела; в нем было нечто знакомое, похожее на то, как нечто вращается в ночи.

Тут весьма великий ужас овладел Девой; ей было известно, что подобный звук предвещает приближение одной из величайших в этом краю сил Зла; звук этот был давно известен в Малом Редуте. Тем не менее, душа моя и без того догадывалась о грозной беде; догадывалась и трепетала; ведь я не мог защитить Наани.

Звук вращения приближался, он уже опустился в долину и свистел во мраке. Сердце надломилось во мне; только что мы были счастливы и вдруг оказались перед лицом смерти.

Наани вернула мне нож, чтобы я лишил ее жизни; даже в последние мгновения она боялась ужасного Дискоса. И я взял нож, но не поцеловал Деву, а замер на месте в отчаянии, прижимая ее к себе. Ничего более не замечая, обратившись лицом к источнику звука, я обнажил свое запястье с капсулой.

А звук становился все ближе, он подползал к нам через долину. И сердце мое увяло, и дух почернел от отчаяния: надежды не было, я не мог спасти Деву.

И тогда Наани протянула ко мне руки и, заставив меня пригнуться, поцеловала в губы. Не помню, поцеловал ли я сам ее в этот момент… отчаяние палило меня, лишало покоя. Но было и утешение: приближалась и моя собственная смерть.