Не искавшие приключений (СИ) - Яблоня Дикая

"Возможно, канцлера интересует, насколько они преуспели. Но зачем, в таком случае, вызвали Квинтона?"

Прежде чем де Стеррэ снова погрузился в мрачные мысли, распахнулась дверь и секретарь пригласил их войти.

Мрачные мысли перестали быть мрачными, когда стало ясно: глава правительства действительно пригласил их обсудить тех самых "мозговых тараканов" и все, с ними связанное.

— Господа, вы помните, что философы называют "Заточенным краем маятника"? — спросил канцлер. Тервюрен поморщился:

— Каюсь: этот предмет частенько прогуливал, — он позволил себе тяжело вздохнуть — мысленно разумеется: "дружеская беседа" не принесла ничего существеннее чашки чая.

— О каком именно маятнике речь? Их минимум четыре, — блеснул знаниями де Стеррэ.

— О том, который отбрасывает маловероятные варианты, оставляя самый простой. То, что я скажу, господа, какое-то время будет известно лишь вам, — Его Сиятельство несколько мгновений вглядывался в чашку, словно изучал варианты будущего. Судя по его лицу, будущее не радовало. — Самый простой вариант заключается в том, что эти… гм-м… твари в плащах действительно стоят за всеми безумствами, происходящими в странах Содружества. Твари были замечены повсеместно — от Лазурного княжества и до герцогства Оттон-Рейнского. Их признаков нет только в Серых Землях. Там вообще на удивление тихо, такое впечатление, что тролли — залог спокойствия человечества. Жаль, что этот залог мы либо почти извели, либо изгнали в Новые Пределы… Но есть и хорошая новость. Некоторые маги способны уловить присутствие тварей. Немногие люди — фактически, таких единицы — могут четко их видеть. Вот почему известные всем нам девушки представляют значительный интерес.

— А сами они не представляют, во что постоянно лезут, — невесело усмехнулся инспектор.

— Готов присматривать лично. В матримониальном смысле, — де Стеррэ надеялся, что его слова прозвучат как шутка, но в глубине души знал: он решился вполне серьезно.

— Флокс, ведьма все-таки стукнула тебя куском летающего дома? — Тервюрен смотрел на друга с искренним удивлением. — Девчонки годятся тебе минимум в дочери.

— И что в этом такого? Впрочем, если у тебя есть варианты получше…

— Есть, — инспектор поставил чашку и откинулся в кресле, давая понять, что вариант будет разъяснен подробно. — Мой констебль отлично присматривает за одной из них: практически полное доверие, — он сделал многозначительную паузу, — и даже больше. А где одна девица, там и другая.

Уточнять, что сам он присматривает за констеблем, инспектор не стал. Многообещающий юнец мог стать однажды отличным "ищейкой магов" — даже несмотря на маленькие семейные тайны и подозрительных родственников. Тервюрен ценил людей, ставящих работу превыше чувств.

— На этом варианте пока остановимся, — Его Сиятельство встал. "Дружеская беседа" подошла к концу, а де Стеррэ так и не определился, какими способностями обладает канцлер. Зато утвердился на мысли, что девушки отныне — его забота. Назло всем остальным. Инспектор, уходя, думал об ужине в хорошей таверне и о "чертовых тараканах", разобраться с которым — долг всех "ищеек".

Его Сиятельство, канцлер Ландрийский размышлял о разных вещах. О простых гражданах Ландрии, которые не знают о тварях, что заглядывают в их беззащитный разум, как в раскрытые окна. О гражданах непростых, которые так желают понять, что у него за способность. О способности, которая позволяла многое, но, увы — не позволяла видеть загадочных тварей.

Что ж. По крайней мере, подходящие люди в его распоряжении есть — две безалаберные, зато добрые и отзывчивые особы. Главное — правильно их использовать…

Глава 6. Незабываемый праздник. Часть 1

Проснуться неласковым зимним утром от вопля подруги — несколько хуже, чем от звона будильника. Раз эдак в десять. Или в "сто тыщ пятьсот", как любит говаривать все та же подруга. Кто знает, что за ужасы с ней приключились? Поводов испугаться достаточно, фантазия "закутаться в одеялко и поспать в выходной подольше" исчезает бесследно.

— Зи, ты в порядке?!

— Да, — тяжело вздохнула Гортензия, входя в комнату. Плюхнулась рядом со мной на кровать и строго велела:

— Стукни меня! Иначе поссоримся.

— Ааа… — народные приметы в действии. Какое облегчение. — Что на этот раз? Мою чашку разбила?

— Нет. Рассыпала сахар. Конечно, большую часть собрала…

"Наверное, никогда не перестану удивляться подруге: разумный, под час — даже мудрый человек иногда выдает подобные перлы. Словно не родилась в Бергюзе, а приехала из дремучей провинции."

— Зи, ты хоть знаешь, откуда пошла эта нелепая традиция?

— Нет. Я рано бросила школу, помнишь? — Гортензия перевернулась на живот, болтая ногами в воздухе. — Расскажи, у тебя это здорово получается!

— В общем, твое суеверие напрямую связано с моей свеклой на шляпке…

В не очень давние времена — всего лишь, когда наши родители были маленькими детьми, случился сахарный кризис. Сахар в те времена был тростниковый, другого не знали. В страны Содружества его поставляли туманники — единоличные владельцы плантаций в колониях. Кто-то что-то не так сказал на каком-то свете, результат — многократный рост цен, и вот уже сахар запирают в шкатулки, словно сокровища. Ключ от такой шкатулки хранила лично хозяйка дома, не доверяя прислуге — если есть, что хранить. Бедолагам с небольшим заработком пришлось забыть о заморском лакомстве. В разных странах с кризисом справлялись по-разному, но спасла всех Лютеция: в который раз уела соседа с островов за проливом.

На то она и Лютеция — страна веселых безумцев, абсолютная противоположность чопорных нудных туманников. Страна, где революции сопровождались фейерверками, а во время особо зрелищных восстаний по традиции разваливали какую-нибудь тюрьму — чтоб на руинах устроить танцы. Именно тогда революции с карнавалами и фейерверками прекратились, и это тоже было связано с сахаром.

Все дело в том, что лютецианцы предпочитали выборную монархию. Короля назначали всем миром, не глядя на происхождение и титулы — только на то, что полезного он предложит. Терпели, покуда польза не заканчивалась, после — гнали взашей, а то и вовсе казнили. В тот год на трон успешно претендовали двое: старенький доктор, который изобрел знаменитый "нож на веревочке", и смешной коротышка, простой парень из провинциального городка Бурьян. В Бурьяне когда-то была академия "Зеленых Пальцев", но об этом вспомнили много позже, все равно от академии осталось лишь захолустное сельскохозяйственное училище.

Как раз его и закончил нынешний лютецианский король Натаниэль I Огородник.

Когда пришла его очередь показать, что он предложит стране, Натаниэль I воздел за ботву невзрачный овощ и объявил: "Братья и сестры! Сорок кусков сахара смотрят на вас из мякоти этой свеклы!"

По официальной версии, занесенной во все учебники стран Содружества.

На самом деле он сказал что-то вроде: "Я тут вот… вырастил кой-чё. Мамаша, торбочку передайте!" и метнул в толпу несколько горстей рафинада. Будущего короля, его мамашу, сестер, братьев и старого мула занесли во дворец на руках, попутно обшарив карманы и сумки.

С тех пор Натаниэль I успешно правит Лютецией, совершенствует сельское хозяйство, строит хорошие дороги и следит, чтобы был мир во всем мире. Или хотя бы в стране. Правда, с годами славный монарх начал слегка чудить, например, как-то раз предложил распахать и засеять Сильверийские Дебри, но остальные правители Содружества решили: пока Натаниэль не пытается сносить горы и разворачивать реки, ничего опасного в этом нет.

Традиционные революции остались в прошлом, теперь с карнавалами и фейерверками проходят праздники — по несколько каждый месяц.

А цветы на знаменитых лютецианских шляпках раз и навсегда заменили овощами — из гордости за отечество, и чтобы лишний раз подколоть туманников.