Не искавшие приключений (СИ) - Яблоня Дикая

— Аль, ты в порядке? — обеспокоенно спросила Гортензия.

— Вот, — вручила я омерзительное канапе Марте. — Везите трофей в Институт Магии. Ваш сын — герой, пристрелил чудовище. Таких тварей ведь раньше не видели, откуда им знать, от чего оно на самом деле подохло? К правдовидцу вас не отправят.

— А… — начал Ларс.

— А пока вы с риском для жизни спасали мир от чудовища, Люути оделась и ушла. И теперь вы ее как бы ищете. А Енси тут вообще не стоял. То есть, не сидел.

— Допустим, — Ларс все еще хмурился, но в его глазах появилась надежда. — Пару-тройку часов мы выиграем — ровно до момента, когда к поиску барышни Люуеро подключится весь отдел. Что за это время они смогут сделать?

— Свалить, — улыбнулась я. — Из страны. Корабль другого государства — это территория другого государства, и не важно, отплывет он сегодня, или завтра, хотя лучше, конечно, сегодня. Отпустите кучера, хорошо? Абсолютно лишний свидетель.

— Уже — когда ездил за братом. Но я не поним…

— И не надо! — отрезала я. — Чем меньше вы знаете, тем меньше из вас вытрясет правдовидец. Просто подбросьте нас до Холмов и доверьтесь мне.

— Приглядывайте друг за другом, — Марта обняла Енси и Люути, безуспешно пытаясь скрыть слезы.

В последний момент, когда мы уже подошли к старому жуткому особняку, паника начала брать верх.

"Что, если он нам откажет?

Что, если его просто не будет дома?

Что, если… Что, если…"

— А, может, ну его? — вдруг спросила Гортензия и в ответ на мое изумление пояснила:

— Главный вход. Давай через забор, как ты — в прошлый раз, ага?

— Кончайте дурью страдать! — прикрикнула на нас Люути и постучалась, украсив пластину дверного молотка изрядной вмятиной. Было очевидно, что в следующий раз она постучит ногой. Прежде чем это случилось, дворецкий спас дом от разрушений. Окинув нашу компанию бесстрастным взглядом, измененный и ухом не повел, даже когда Джим помахал ему веткой.

— Барышня Ронда, — чопорный кивок в мою сторону. — Хозяин говорил, что однажды вы возвратитесь. Прошу следовать за мной, я отведу вас в кабинет, — это уже было адресовано всем.

Сразу пойти не удалось: ураган по имени Тууфи едва не сбил с ног:

— Здравствуй, няня Авла! — мальчик крепко обнял меня. Я отметила, что он не только полностью избавился от дефектов речи, но и подрос. А ведь с моего ухода прошло совсем немного времени.

"Как мало, все-таки, мы о них знаем…"

— Ой, да, вы тоже здравствуйте, — объятья достались всем остальным, кроме Джима: тот испуганно замер, прикинувшись неразумной флорой. — Няня Авла, ты пришла насовсем?

— Прости, малыш, но…

— Ничего, — улыбнулся Тууфи. — Я в курсе, что нельзя получить все и сразу. Зато у меня скоро будет куча сестер и братьев!

— Какой милый дом, — вежливо сказала Гортензия, когда мы шли через анфиладу заброшенных комнат.

— Серьезно? — хмыкнула Люути. — Вот поэтому мы с тобой никогда и не станем подругами.

Енси едва слышно фыркнул.

Господин и госпожа из'Эхэ приветствовали нас сдержанно, но тепло. При этом было очень заметно, что Ристинкка хочет плюнуть на этикет и просто обнять всех, как это сделал Тууфи. Она сумела сдержаться: супруг явно не терял время, воспитывая благородную даму.

Олгот из'Эхэ выслушал меня внимательно, не перебивая, хотя рассказ получился неожиданно долгий: я опустила лишь то, что было связано с двуединым даром. Когда я закончила и перевела дух, он несколько бесконечно долгих мгновений молчал, постукивая пальцами по столу.

— Разумно ли это, — наконец спросил он, — отправиться "зеленым пальцам" в Сероземелье?

— Про меня не забудьте, — тут же встрял Джим. — мне тоже валить надо: один раз уже порубили.

— Я присмотрю за ними, — сказала Люути негромко, но очень веско. Я поверила ей мгновенно и безоговорочно. При этом всерьез призадумалась: а в чем, собственно, заключается ее дар? Любопытство пришлось загнать в дальний угол: чем меньше я знаю о юной северной ведьме, тем спокойнее в итоге будет всем нам.

— Пароход "Гнутая ель" уходит на родину рано утром. На его борту вы будете в безопасности, — сказал Олгот. — Одна проблема, барышня, и она — в вас: "Ель" — грузовое судно, для дам нет отдельной каюты.

— Всего делов? — усмехнулась Люути, подошла к столу Олгота и протянула руку. — Позволите?

Прежде чем мы поняли, что она задумала, Люути выдернула из подставки нож для писем. Несколько резких движений, и черная коса осталась в ее руке.

— Жаль… — пробормотал Енси.

— Не ворчи, — отмахнулась Люути. — Волосы — не зубы, отрастут!

— Отлично придумала! — поддержала ее Ристинкка. — Идем, сеструха, эээ… то есть, следуйте за мной, барышня Люуеро, я подберу вам какие-нибудь портки… ой, то есть, брюки… Черт! Прости, дорогой!

— Погоди! — Люути решительно отстранила Риску и подошла к хозяину дома почти вплотную. Длинная фраза, которую она выдала, была на ее родном языке, но даже по одним интонациям угадывалось: северянка не в благодарностях рассыпается. "Виттуйн кэвят" прозвучало раза четыре. Ошеломленный тролль вжался в кресло и молча хлопал глазами. Риска тоже хлопала, но при этом кусала губы, слово скрывала смех.

— Ну все, приплыли! — резюмировал Джим. Зи наклонилась к Енси:

— О чем она?

Юноша тихо усмехнулся:

— Не переделывайте того, кого полюбили таким, как он есть. Плюс немного обсценной лексики. В общем и целом я с этим согласен.

— Эй! Кончай, каттиска[1] ты бешеная, — пришла наконец Ристикка супругу на помощь.

— Кто каттиска, я — каттиска?! Да им только позволь — тут же сядут на шею…

Дева-тролль взяла северянку за руку и почти выволокла из кабинета.

— Чаю? — попытался разрядить обстановку Олгот.

— И бутерброд с колбасой! — долетел издалека крик Люути.

— Я слышал, у вас великолепная оранжерея, — обратился к Олготу Енси. — Вы позволите на нее взглянуть?

Олгот не просто позволил — на лице тролля сияло крупными буквами: избавив от нашего общества, мы очень его обяжем.

— Барышня Ронда, не сочтите за труд, проводите… — из всей нашей компании многострадальный хозяин, похоже, не боялся теперь одну лишь меня.

Оранжерея, как таковая, Енси не была интересна — это стало понятно сразу. Очутившись среди деревьев, он сполз с кресла в траву и глубоко вздохнул:

— Как же редко удается побыть в родной стихии… И теперь совершенно нет времени. У меня к вам просьба, барышни, — он говорил тихо, решительно и настораживающе печально. — Будьте рядом, но не приближайтесь, пока не позову. И ни в коем случае — слышите? — не подпускайте ко мне Люути. Она все испортит. Отавьте здесь Джима.

Что бы ни задумал молодой маг, это явно могло закончиться плохо. Но меня гораздо больше беспокоило, не злоупотребляем ли мы добротой троллей. Гортензия без слов поняла мои опасения:

— Ничего смертельного не произойдет? — строго спросила она. Енси покачал головой:

— Хуже точно никому не станет.

Едва мы отошли настолько, что деревья скрыли юношу от наших глаз, раздался стон, полный боли. Стон повторился, к нему примешался зубовный скрежет и сдавленные проклятья. Внезапно с еще более цветистыми проклятьями к Енси присоединился куст. Было очень трудно остаться на месте, вместо того, чтобы поспешить на помощь. Сжав руку Гортензии, я приказала себе не двигаться. Пусть Енси молод, но он — опытный маг, и сегодня доказал это неоднократно.

В конце концов, сказала я себе, потерпим еще пять минут, а потом прибежим и соврем, что нам послышался его зов.

Мы так и не услышали от Енси ни слова просьбы. Вместо этого раздались шаги. Обернувшись на звук, мы замерли в изумлении: обнаженный по пояс, Енси шел собственными ногами. Медленно, покачиваясь, растопырив руки, словно канатоходец, но, тем не менее, — сам, не опираясь на кресло или что-то еще. Молодой маг был смертельно бледен, по его лицу градом катился пот, но он продолжал идти, хотя каждый шаг явно стоил ему большого труда.