Запрещаю тебе уходить - Алиса Ковалевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Настя, – Ника дотронулась до меня.
Я резко одёрнула кисть и откатилась в сторону, стараясь не показывать слёзы. Вобрала в лёгкие воздух. Услышала тихое поскрипывание коньков.
– Со мной всё в порядке, – сказала я и хотела отъехать снова, но Ника удержала меня. – Со мной всё в порядке, – голос прозвучал грубее. – Всё хорошо, Ник. И… Давай работать. Пожалуйста. – Закончила я чуть ли не с мольбой.
– В порядке так в порядке. Только не забывай, что с этим «в порядке» тебе жить всю оставшуюся жизнь, – она посмотрела на мою руку. – Как будто я ничего не вижу. Я твоя подруга, Насть. Если бы мне было всё равно, я бы промолчала. Но мне не всё равно.
– Я знаю, – я сжала её ладонь. – И я благодарна тебе. Но тут… Тут другое.
– Тут не другое. Тут любовь. Я знаю, какой она бывает сукой, – Ника отвела взгляд и мягко высвободила руку. Посмотрела снова. – Не другое, Насть. Всё то же. Тебе кажется, что сложнее, чем у тебя, нет, но любовь – это всегда сложно. А если просто… Это уже не любовь. Это так… ягодный кефир с зефирками в виде сердечек. Приторно и быстро киснет.
***
– Ты идёшь? – Вероника открыла дверцу.
Временами мне казалось, что время остановилось, временами – наоборот, что оно летит вперёд. Но день наконец закончился. Мысли навалились, как только со льда ушла последняя ученица. Лежавшая в сумке папка, ключ от квартиры в кожаной ключнице, подпись Жени…
– Нет. Хочу покататься.
В глазах Вероники отразилось понимание. Как и я, она любила лёд, как и я, могла бы достичь высоких целей, если бы не обстоятельства. Мне помешало предательство, ей – смерть родителей.
Ника скрылась под трибунами, и я, включив музыку, медленно заскользила по глади катка. Господи, да я бы хотела, чтобы нам перепал хотя бы глоток этого фруктового кефира! Если это простое счастье, то что у нас? Перцовка с битыми стёклами?! Или чёрный кофе с перцем и имбирём?
Пронзительная мелодия, разливавшаяся над катком, называлась «Одинокое сердце». Она как нельзя лучше отражала мои чувства: боль, ощущение потери и разочарование.
– Глупо, – прикрыв глаза, шепнула я самой себе. – Ты – собака на сене, Настя. Вот ты кто.
Внутренний голос воспротивился. Никакая я не собака – женщина. Преданная мужчиной и преданная ему. Я приложила ладонь к груди, накрыла второй. Пять лет я хранила обручальное кольцо. Какими бы ни были отговорки и оправдания, правда была одна – я хранила его. А теперь…
Разогнавшись, я оттолкнулась ото льда и, сделав в воздухе два оборота, выехала. Секунда за секундой, элемент за элементом я отдавала себя музыке и льду. С детства только так я могла отгородиться от переживаний. Ребята из группы пользовались каждой возможностью провести время вне катка, а меня тянуло на лёд даже в выходные. Ещё один прыжок, взмах рукой, вдох. Я так сильно хотела получить свободу, а теперь…
Изогнув спину, я подцепила лезвие конька и вошла во вращение. И вдруг поняла, что на катке не одна. Кто-то смотрел на меня. Сердце забилось часто, тревожно. Оборот, другой…
Так ли я была права?
Композиция закончилась. Я стояла спиной ко входу, не решаясь повернуться.
Олимпиада в прошлом. Мы все совершаем ошибки. Некоторые из них исправить невозможно. Что, если сейчас я совершаю ошибку? Сознание нарисовало картинку, где мы вчетвером гуляем по осеннему парку: я, Женя и наши мальчишки.
– Если это ты, я останусь, – шепнула я сама себе и внезапно поняла, что всем сердцем хочу, чтобы это был он.
До озноба хочу.
Лезвие скрипнуло о лёд. Я повернулась, сделала шаг.
– Простите, Анастасия Сергеевна, – сказал стоявший у бортика охранник. – Не хотел вам мешать. Ваше катание завораживает. Смотрю на молодёжь, но, – он покачал головой, – всё не то. Разве что наша Аринка, дай бог, дотянется до такого уровня. Но это ваша заслуга, не зря вы – её тренер.
– Спасибо, – я блёкло улыбнулась.
В другой раз слова бы польстили мне, согрели, но не сегодня. Нет, было приятно, только сердце переполняла горечь. Видно, не судьба.
– Ещё раз простите, – снова заговорил охранник. – Мне пора закрывать центр. Уже начало одиннадцатого.
Я и не заметила, как пролетело время. Посмотрела на часы.
И правда – почти половина. Хорошо, что сына из сада забрала Ника. Хорошо, что у меня есть Ника, иначе за эти дни я бы сошла с ума.
***
На парковке меня привычно ждал чёрный внедорожник. Его очертания виднелись сквозь стеклянные двери. Одиноко стоявший в тусклом свете фонарей, он напоминал меня саму – такую же потерянную и ненужную в этот момент.
На работу и домой меня по-прежнему возил Иван, иногда его сменщик, но одна со дня взрыва я не ездила ещё ни разу. Только к чему теперь мне была охрана? В правительстве произошли серьёзные перестановки, в моей жизни тоже. Или, наоборот, всё вернулась на круги своя?
Охранник хотел выпустить меня, но я отступила.
– Я выйду через заднюю дверь. Можете открыть её?
Он посмотрел с недоумением, но кивнул. Через несколько минут я уже шла по тёмной улице, по мокрому асфальту и слушала шуршание листьев. Прятала руки в рукавах пальто и гордо держала расправленными плечи, изображая никому ненужную стойкость.
Не судьба.
По щеке скатилась слеза, следом – вторая. Я шмыгнула носом.
Проигнорировала звякнувший телефон и ускорила шаг.
«То, что не убивает нас, делает сильнее», – гласила надпись на рекламном щите впереди.
Именно так. Что не убивает… Предательство ведь, как выяснилось, не убивает. Стала ли я сильнее, не попав на ту Олимпиаду? Да. Сейчас я это знала точно. Одна я вырастила сына, стала той, кто есть сейчас, и продолжила заниматься любимым делом. И ещё я не разучилась любить.
Дойдя до метро, я замоталась в шарф по самый нос. Сбежала вниз по ступенькам и, нырнув в полупустую подземку, дождалась поезда. Уже там достала мобильный и прочитала сообщение от Ивана.
«Извини, мне нужно было побыть одной», – отправила я в ответ и написала ещё одно, выбрав другого адресата.
«Я всё ещё люблю тебя».
Сигнал пропал в момент, когда я хотела нажать «отправить».
