Истории Черной Земли - Каштру Сороменью

Сам епископ Луанды пытался продолжать переговоры с Нзингой, но каждый раз, когда он заводил речь о «рынках и выкупах», она с неизменным упорством и ловкостью уклонялась от этих разговоров. А ведь именно «рынки и выкуп», то есть торговля рабами, больше всего интересовали иезуитов и остальных португальцев. В то время белые люди Нголы и белые люди Бразилии жили только за счет работорговли.

В первые же годы после появления португальцев на берегах Кванзы, вблизи Луанды, примерно с 1565 до 1575 года, было вывезено за океан свыше 52 тысяч человек (52 053). А за 1580 год было вывезено более двух с половиной тысяч (2660) человек.

За это же время количество африканцев, обращенных в христианство, составило примерно 20 тысяч человек. И это несмотря на то, что одному священнику порою приходилось крестить в день до 400 амбундо!

С 1580 по 1680 год жестокая война «Хватай! Хватай!» опустошила страну амбундо от побережья океана до Матамбы. За это трагическое столетие из одной только Анголы, по свидетельству Антониу Оливейры Кадорнеша, автора «Истории ангольских войн», лучшего источника по истории страны, было вывезено около миллиона рабов! Сколько же миллионов ангольцев погибло во время истребительной войны «Хватай! Хватай!», если португальцам удалось вывезти из страны около миллиона рабов? Очевидно, количество жертв работорговли значительно превышало численность населения современной Анголы! А ведь когда-то эта страна, по утверждению португальского историка XVI века Абреу ди Бриту, считалась одной на самых населенных стран Африки.

Итак, Нзинга отправилась домой, а иезуиты стали деятельно готовиться к возобновлению охоты на рабов. Сменивший Паулу ди Новаиша губернатор не перечил им, так как все фантастические россказни о серебряных горах Камбамбе оказались выдумками. В этих горах было олово, и потому они перестали интересовать португальцев. Знаменитые браслеты, посланные некогда в дар португальскому королю, оказались отлитыми из чистого олова, а вовсе не из серебра. И губернатор стал теперь возлагать все надежды на работорговлю.

Возвращаясь в Матамбу из Луанды, пока еще не разгорелась война, Нзинга встретила на пути своего дядю по отцовской линии. Он сообщил ей, что направляется в Луанду, дабы покориться португальскому губернатору. Этот Нгола надеялся, что, когда он станет союзником португальцев, белые властители избавят его от постоянных нападений бродячих отрядов жага. Они нападали на его селения, угоняли людей и расхищали имущество.

И здесь же, на этом самом месте, где трусливый Нгола признался ей в своем намерении, Нзинга велела отрубить ему голову. Она не покарала людей, его сопровождавших, и отпустила на все четыре стороны, чтобы каждый из них мог разнести по стране весть о том, как Нзинга наказывает изменников и предателей.

А вскоре при дворе Нголы Мбанди произошли события, которые еще больше обострили обстановку. Согласившись наконец по примеру сестры и по ее совету принять христианство, Нгола величественно потребовал, чтобы губернатор прислал к нему священника, который произвел бы обряд крещения. И вот святой отец прибыл. Ошеломленный король увидел перед собой такого же черного, как он сам, человека, но облаченного в рясу священнослужителя. Это был сын одной из рабынь короля, родившийся в Матамбе. Он попал в рабство к иезуитам, прошел у них обучение и теперь под именем святого отца Дионисиу Фариа явился ко двору своего короля, чтобы по поручению губернатора произвести обряд крещения.

Нгола счел себя оскорбленным. Возмущенный, что к нему прислали какого-то черного священника, в то время как сестру его торжественно крестили белые отцы, вне себя от ярости, Нгола выгнал черного падре и осыпал проклятиями губернатора, унизившего королевское достоинство властителя амбундо.

Отныне он больше не желал видеть на своих землях ни одного португальского торговца и вообще ни одного белого человека. И их стали вытеснять из владений Нголы. Но тогда снова раздались крики: «Хватай! Хватай!» Снова запылали земли, а к побережью океана потянулись бесконечные вереницы рабов, закованных в цепи, заклейменных раскаленным железом.

Нзинга понимала, какая опасность нависла над ее народом, и предприняла шаги для объединения сил всех амбундо. В истории Африки это была первая попытка объединить народ, разрозненный на племена. Таким образом Нзинга думала положить конец распрям между племенами. Мелкие раздоры и войны приносили народам неисчислимые бедствия, а португальцы извлекали из них выгоду и старались разжигать легко вспыхивающие междоусобицы. Помогая одним племенам против других, они захватывали рабов и наполняли трюмы своих кораблей. Поэтому-то Нзинга и пыталась сплотить все племена амбунго — вместе они могли бы противостоять нападениям белых солдат и черных наемников португальцев, жага.

По стране кочевали бродячие отряды, состоявшие из рабов, осужденных на смерть преступников, изгнанников всех племен, находившихся вне закона людей. Без роду и племени, эти наемники служили тем, кто соглашался больше заплатить: то белым против черных, — то черным против белых, то черным против черных. Их называли «жага».

Жага существовали только в Анголе, и появление их можно связать с нашествием народов со стороны Великих озер и с войнами, которые вели эти народы, чтобы закрепиться на землях, где впоследствии образовались государства Бенгела и Нгола. Жага никогда не представляли собой единого племени, хотя со временем они и объединились в касанже. Жили они обычно военными поселениями, которые назывались «киломбо».

Узнав о действиях непокорной королевы, собирающей весь народ амбундо в свои отряды, а также о поведении Нголы, выгнавшего священника, португальцы снарядили многочисленное войско и отправили его на Матамбу.

Но все еще считавшийся королем, Нгола Мбанди не решился встать во главе войска и покинуть свое убежище на одном из островов на Кванзе. Боясь попасть в руки португальцев и продавшихся им жага, он решил оставить своего единственного сына, еще ребенка, под охраной верного прислужника, известного под именем Каза, и отправиться с прошением о мире к португальцам, обещая им полное подчинение.

Но он не успел выполнить свое намерение. Нзинга узнала о замыслах трусливого брата и велела доверенным людям немедля отравить изменник?. После его смерти она стала полноправной властительницей королевства Нгола.

Трудным и беспокойным было начало царствовании Нзинги. Она осталась на том же острове, на котором жил ее брат, потому что столица королевства Донго, Кабаса, находилась под постоянной угрозой захвата португальцами. Они не покинули крепости в Амбаке, как это было обусловлено мирным договором. Мало того, губернатор приказал открыть в самом Донго невольничьи рынки. И в это же время он лицемерно предлагал королеве покинуть уединенный остров, поселиться в Кабасе рядом с крепостью, под защитой португальцев, но требовал передать ему в руки рабов, укрывшихся у нее.

Не веря ни одному слову губернатора, Нзинга стала призывать к объединению народ амбундо, живущий на высотах Матамбы, и тех, которые занимали земли между реками Донде и Кванзой. И на этих просторах, бывших владениях древнего королевства Нгола, жили племена жинга, нгола и амбундо. Мудрая королева старалась внушить своим подданным, что если они сами не решат собственную судьбу, то станут рабами португальцев.

Нзинге даже пришлось заключить союз с главарями одного из отрядов жага, с Казой Конголой, которому ее брат доверил жизнь своего сына. Таким образом она хотела усмирить жага, которые были самыми сильными помощниками португальцев. Пользуясь именно ими, как гончими собаками, португальцам удалось завоевать часть страны амбундо.

Нзинга не без труда привлекла Казу на свою сторону. В конце концов он настолько расположился к отважной королеве, что отдал Нзинге ее племянника, сына Нголы Мбанди. И, чтобы никогда ни у кого не возникла мысль передать престол амбундо ее племяннику, который может оказаться таким же трусливым, как его отец, она приказала убить мальчика, а затем утопить его в волнах Кванзы.

И вот от Луанды до Донго на призыв королевы стали стекаться рабы, бежавшие из владений иезуитов и от португальских работорговцев. Нзинга освобождала всех беглецов, давала им копья и луки, и они становились ее преданными воинами.

Не зная, как бороться с мятежным духом народов Нголы, как приостановить массовое бегство рабов, португальский губернатор попробовал переманить на свою сторону вождей, освободив их от уплаты дани. И, несмотря на это, многие из них выступили против португальцев, отказались воевать на их стороне и присоединились к войску королевы. Тогда губернатор вынужден был издать приказ, что всякому, кто признает Нзингу королевой, будет отрублена голова.