Истории Черной Земли - Каштру Сороменью

Уход Кингури встревожил людей. Из самых далеких селений, куда дошла эта новость, жители стекались в Каланьи, чтобы убедиться в том, что Кингури действительно покинул свои края. Многие даже требовали, чтобы им показали маленького Ианва, ибо разнесся слух, будто его похитил Кингури.

Старики и мирные люди оставались на стороне Илунги, потому что он был законным вождем, потому что на его руке был священный браслет-лукано, потому что он наводил порядок в стране, казня врагов и милуя друзей.

Но молодежь, склонная к неповиновению, поддерживала Кингури. Правда, поддерживала втайне, побаиваясь Илунги, который, затаив гнев против брата Луежи, мог бы обрушить его на каждого, кто стал бы сочувствовать непокорному.

Старейшины советовали Илунге послать людей вдогонку за Кингури, отрубить смутьяну голову и принести в Каланьи. Потому что только так можно усмирить других непокорных. Но Луежи не позволила Илунге следовать совету старейшин, этих безжалостных стариков, которые всегда отстаивали жестокие законы, установленные ими самими.

Каждый день в Каланьи приходили вести о делах Кингури и его вооруженных спутников. Воздев руки к небу, с лицами, искаженными ужасом, люди рассказывали страшные истории о злодеяниях Кингури — о том, как он разрушал селения, угонял народ, порабощал, убивал ни в чем не повинных мужчин и женщин. «Кингури страшнее огня», — говорили путники, приходя в Каланьи. И о разбое, который учинял Кингури, о преступлениях: его Илунга узнавал от верных подданных.

И на каждом собрании вожди прежде всего выслушивали гонцов, приносивших известия о Кингури. И вот однажды человек, утомленный долгим путем, едва держась на ногах от усталости, сообщил, что Кингури недавно дошел до берегов реки Шиумбве. Прощаясь с Лундой, он разрушил селение местного вождя и убил множество жителей.

Но вот наконец один из гонцов сообщил, что Кингури поднялся по берегу реки Касаи до ее истоков, побеждая народы, которые пытались перерезать ему путь.

И тогда Луежи и Илунга снова могли любить друг друга с прежним жаром, как бывало в первое время после их встречи, потому что мрачная тень Кингури исчезла с земли лунда.

Долго ничего не знали люди про Кингури, ушедшего в дальнее странствие к берегам Касаи. Но каждый раз, когда какой-нибудь лунда покидал родное селение, о нем говорили, что он ушел по дороге Кингури.

Тень непокорного сына Иала-Маку исчезла из Лунды, но память о нем навсегда осталась в душах беспокойных людей, которые хотели вступить на путь странствий и мятежа.

И вот настал день, когда на собрании вождей Луежи сообщила, что она получила известие о Кингури. Ее непокорный брат обосновался на берегах реки Кванзы, где его приветливо встретили местные властители. Земли там богатые, обширные и люди живут мирно и сытно.

— Кингури останется на той земле. Он будет богатым вождем, — сказала Луежи. — И, пристально глядя на старейшин, спросила: — Кто-нибудь из вас хочет уйти к Кингури?

Захваченные врасплох, вожди убедили Луежи, что они ей верны и никуда не хотят уходить.

— Мы умрем на родной земле! — сказали они.

А еще через несколько дней Владычица Земли сообщила, что получила новое известие о брате.

— Кингури встретился с белыми людьми! — сказала она, пугаясь собственных слов.

Еще никто и никогда не говорил о белых людях, никто даже не мог предполагать, что где-нибудь на земле существуют люди, у которых кожа белого цвета.

Старейшины и вожди застыли от ужаса и изумления, услышав слова Луежи. Но тогда она приказала явиться тому путнику, который в эту ночь прибыл в Каланьи и был задержан стражей. И вот из уст этого чужеземца, бежавшего из своего племени, которое называлось кимбунду, люди узнали, что Кингури встретился на берегу Кванзы с людьми белого цвета. Эти белые люди пришли из-за моря уже давно и воевали теперь с народом, который назывался жинга.

Человек кимбунду не мог больше ничего рассказать, потому что он сам не видел этих людей. Один старик из его селения рассказывал ему все это. Он называл белого человека мвана-калунга — сын моря, потому что белые люди пришли из-за моря. Они принесли с собой оружие, из которого вылетали огонь и гром, и начали убивать черных людей на их родной земле, чтобы завоевать новые удобные пути для торговли.

— Теперь Кингури вернется в Лунду! — воскликнул какой-то старик, вытаращив глаза от ужаса.

Тогда Луежи презрительно крикнула старику:

— Аиоко ки Кингури! — Уходи к Кингури!

На следующий день, узнав о том, что некоторые лунда все-таки отправились разыскивать Кингури, чтобы вместе с ним поселиться на плодородных берегах Кванзы, Луежи только пожала плечами и спокойно сказала:

— Аиоко! — Пусть уходят!

И вскоре в Лунде стали называть «аиоко», которое со временем превратилось в «киоко», всех тех, кто покинул Лунду, чтобы последовать за Кингури. А те, кто уходил, не желая оставаться под властью чужеземца, сами стали называть себя киоками, то есть «те, кто уходит». Таким образом они показывали, что не признают власть вождя-чужеземца, что их вождь — Кингури, первый человек Лунды, который навсегда покинул родину и положил начало существованию народа киоков.

И никогда с тех нор не зарастала на земле Лунды тропа Кингури, тропа последних кочевников, путь непокорных людей.

Легенды из книги Каштру Сороменью «Удивительное путешествие»

Легенда о том, как стали враждовать народы

Амбвела пришли с верховьев Замбези и обосновались на землях Квандо, в Квембо. Они жили уединенно, не сталкиваясь с другими племенами, занимались рыбной ловлей и возделывали землю. Их вождем был старый Кавава в то время, когда туда пришел Ньимбо со своими людьми, бежавшими от нападений народов, опустошавших долины Замбези.

Земли здесь было много, ее хватало всем, в реке в изобилии водилась рыба, и пришельцы мирно жили с людьми, обосновавшимися в этих краях много раньше.

Но однажды, после того как умер Ньимбо и Вунджанга наследовал его земли и людей, любимая собака старого вождя Кававы убежала от хозяина. И скоро ее увидели там, где жил соседний вождь Вунджанга. Собака бегала в смятении по селению, не в силах вытащить морду из узкого горлышка горшка, в котором лежало мясо для родственников вождя. Вунджанга пришел в ярость и велел отрубить собаке голову. Но тут пришел Кавава и вступился за собаку, которую очень любил. К тому же она стоила гораздо дороже, чем любой самый хороший горшок. Горшков у Кававы было сколько угодно, и он предлагал разбить горшок, а взамен его он мог дать столько горшков, сколько потребовал бы Вунджанга. Но упрямый вождь не согласился на условия Кававы. Вунджанга утверждал, что этот горшок священный. Его принес с верховьев Замбези еще старый вождь Ньимбо, и все вожди и их сыновья ели только из этого горшка. Он теперь уже не принадлежал одному вождю, хотя только он мог им пользоваться.

Горшок принадлежал всему племени. А собака вождя Кававы не была священным животным. Ее поймали в то время, когда она совершила воровство. Поэтому собака и заслужила наказание. И чтобы не спорить дольше, Вунджанга одним ударом топора отрубил собаке голову. И впервые скрестились взгляды вождей, полные ненависти.

Кавава ушел в ярости. Он тотчас собрал старейшин народа, чтобы выслушать их справедливое решение. Решение почтенных старейшин всегда считалось неоспоримым. А сейчас была пролита кровь, и только кровью можно было смыть оскорбление.

И вот один из старейшин припомнил, что сын Вунджанга носит на руке браслет, который в очень давние времена ему подарил Кавава. Надо забрать этот браслет обратно. А сейчас, когда вождю нанесено тяжкое оскорбление, ни сын Вунджанги, ни кто другой из его народа не имеет права пользоваться чем-нибудь, ранее принадлежавшим Кававе. И Кавава потребовал у Вунджанги браслет, который носил его сын.

Вунджанга должен был согласиться. По закону племени все, что когда-то было получено от врага, следовало вернуть ему. Он позвал своего сына и велел ему немедленно снять браслет. Юноша попробовал это сделать, но не сумел. Ему подарили браслет, когда он был еще совсем маленьким, и за многие годы рука так выросла, что браслет сросся с телом.

Вунджанга предложил разрезать браслет, потому что иначе снять его оказалось невозможным. Но Кавава не согласился, чтобы кто-нибудь испортил браслет. Ведь Вунджанга не согласился разбить горшок! Браслет должен быть возвращен целым, в том виде, в каком получен из рук самого вождя.

Спор двух вождей стал известен людям. И все поняли: может произойти ужасное. Вунджанга не сумел убедить Кававу разрезать браслет, а все его попытки снять его с руки сына оказались напрасными. И Вунджанга умолк, опустил глаза, ожидая решения Кававы.