Огненный столб - Джудит Тарр

— Нет, если только солнце не начнет светить по ночам.

— Так оно светит в земле мертвых. — Царица прижала ладони к щекам. — Ох, как бы я хотела оказаться там. Хоть бы кто-нибудь помог мне!

Когда утихло эхо этих слов, Нофрет заговорила:

— Будь осторожна — ты можешь неожиданно получить такую помощь. Ты поняла, о чем не договорил военачальник Хоремхеб? О том, что будет потом? Амон придет в Ахетатон, поднимет бунт, свергнет царя и всех его последователей. Вот что я вижу, госпожа. И это еще не самое худшее.

Царица опустилась на пол, где стояла, не обращая внимания на то, что ее платье смялось и красивые складки разошлись.

— И я вижу это, — вымолвила она. — Я тоже вижу это. Нофрет, мне страшно.

Нофрет опустилась на колени рядом с ней. Царица вцепилась в ее руки, как слепая, и крепко держалась за них. Нофрет почувствовала, что ее госпожа дрожит, и дрожь передастся ей.

Здесь все было мирно. Никаких бунтовщиков на улицах, никто не ломится в ворота. С тех пор как царица навела во дворце порядок после чумы, жизнь текла гладко и спокойно. Все казалось таким же, как тогда, когда Нофрет впервые попала в Ахетатон — в те времена царь прочно сидел на троне, вся его семья была в полном здравии и процветала, и царство жило в повиновении, если не в полном довольстве, под властью Атона.

— Что-то произошло, — сказала царевна, уловив мысли Нофрет, как иногда случалось, или думая точно так же. — В тот ужасный год, когда все умерли — нет, даже раньше, когда отец узнал, что у него не будет сыновей. Что-то сломалось в нем и в Двух Царствах тоже. Это не удалось восстановить. И уже никогда не удастся. Некому. Нет достаточно сильного человека. Достаточно великого, чтобы совершить чудо. — Она задержала дыхание, пытаясь прогнать слезы, которые, казалось, злили ее, и замотала головой так, что жесткие, закрепленные бусами пряди ее парика качались и танцевали. — Я знаю, что сдаваться не стоит. Что-то ведь я могу сделать, но что? Я ничего не вижу.

Нофрет тоже не видела выхода, и признавать это было больно. Ее изобретательность и находчивость славились на всю округу. Но сейчас ей нечего предложить. Отчаяние накрыло девушку, как туман — холмы страны Хатти, густо и тяжело.

Она сказала единственное, что пришло ей в голову:

— Пойдем погуляем. Сходим куда-нибудь.

— Куда? Молоть муку возле гробниц?

Эти горькие слова не следовало понимать буквально, но Нофрет поймала царицу на слове.

— А почему бы и нет? Лучше, чем сидеть здесь, стенать и скрипеть зубами. Кроме того, у тебя там родственники. Помнишь предсказательницу Леа? Царица может попросить у нее совета, попав в очень трудное положение.

— Не знаю, настолько ли трудно мое положение, — сказала царица, но добавила: — В самом деле, почему бы и нет? Я пойду туда, как простая женщина, посоветоваться с пророчицей апиру.

26

Анхесенпаатон не привыкла ходить пешком на такие большие расстояния, и ее ноги, привычные лишь к дворцовым полам, даже в сандалиях были слишком нежны. Но она не жаловалась, и Нофрет не собиралась ее баловать.

Царица могла уйти из дворца незамеченной так же просто, как царь. Она вышла пешком, без короны и скипетра, и никто ее не узнал и не попытался остановить. Те немногие, кто мог бы — господин Аи, госпожа Теи, военачальник Хоремхеб — рядом в тот момент не случились. По-видимому, они совещались где-то в своих покоях, решая, что же делать с царем, который навлек на всех столько неприятностей.

В городе было тихо, — тише, чем должно быть в городе. Люди уходили из него, как песок уходит сквозь сито, медленнее, чем вода, но так же неотвратимо. Продавец пива, мимо которого всегда проходила Нофрет по пути в деревню, исчез вместе со своим прилавком. Наверное, вернулся в Мемфис, где было больше конкурентов, но и покупателей тоже.

И это больше, чем мятежи, вторжения, убийцы с ножами, убедило Нофрет, что она не в бредовом сне. Ахетатон умирал. Его жители возвращались в те места, откуда пришли сюда. Среди них ходили слухи, что царь болен или даже уже умер.

Никто по нему не горевал и не пытался выяснить истину: что он так же здоров, как всегда.

Нофрет крепко держала госпожу за руку. Та не привыкла ходить пешком, как обычная женщина, и все время обижалась, что прохожие не трудятся уступать ей дорогу. К счастью, она вела себя спокойно.

Когда они добрались до восточных ворот, царица уже натерла ноги, устала и шла вперед, молча следуя за своей служанкой. Нофрет купила бурдюк с водой, точно так же, как сделал Иоханан, когда она была больна — об этом вспомнилось и с удовольствием, и с грустью, — и заставляла ее понемногу пить по дороге. Анхесенпаатон не понравился вкус тепловатой воды, пропахшей кожей, но она была достаточно разумна, чтобы пить, когда хочется.

Вдвоем они добрались от ворот до селения гораздо медленнее, чем если бы Нофрет шла одна. Она с трудом сдерживала нетерпение. Если за ними примчится целое войско на колесницах, чтобы отвезти царицу туда, где ей надлежит быть, пусть будет так. Но ее изнеженные ноги не могли двигаться быстрее.

Селение, в отличие от города, выглядело точно так же, как и всегда. Никто его не покинул, и в воздухе не разносились стоны умирающих. Люди жили так же, как в те времена, когда Нофрет впервые попала сюда: растили детей, торговали и покупали на рынке, трудились на строительстве гробниц.

Однако работы теперь стало меньше, и на улицах встречалось больше мужских лиц. Мужчины собирались у дверей домов и на рынке, болтали и пили пиво. Они стояли у стен с пустыми от скуки глазами или сидели в тени и окликали проходящих женщин, которые не обращали на них внимания или отвечали насмешками.

Никто не сидел у дверей дома Агарона. Хозяина с сыном дома не оказалось; значит, у них еще есть работа или они делали вид, что есть. Так же поступали большинство апиру в селении. Все мужчины, встреченные Нофрет по пути к дому Агарона, были египтяне.

Леа тоже не откликнулась. Дом не был покинут, не похоже, чтобы из него бежали. Все осталось на месте, в загоне блеяли козы, и даже появилось кое-что новое — кошка, нежащаяся на солнышке у входной двери. Но людей не было ни внутри, ни снаружи.

Царица опустилась на ступеньки, а Нофрет пошла предупредить Леа об их приходе. Когда девушка вышла, ее госпожа сидела, держа на коленях мурлычущую кошку, очень спокойная — Нофрет давно уже не видела ее такой и не особенно усталая, несмотря на натруженные ноги.

Тревога Нофрет почему-то развеялась, и она сумела спокойно сказать:

— Никого нет дома. Посиди здесь, а я попробую найти Леа. Наверное, она у соседки. У Рахел маленький ребенок — может быть, Леа помогает ей.