Эпоха последних слов - Дмитрий Тихонов

— Понял.

— Тогда не медли.

Воин по имени Фарг склонил голову и вышел из камеры. Чтобы освободить дверь, он ногой отодвинул от нее тело Верховного Инквизитора. Аргрим обернулся к двум другим воинам с факелами:

— Вы идите к кастеляну. Велите ему доставать из подвалов котлы для масла. Скажите, чтобы запасали дерево для костров, чтоб плотники занялись баллистами и катапультами. Пусть оружейники проверят обеспеченность гарнизона стрелами, ядрами и порохом. Да, самое главное: проверьте, чтобы пушкари сегодня не получали ни по чарке вина, ни по кружке пива. Будут злые, нам это только на руку. Ясно?

— Так точно! — хором ответили инквизиторы.

— Идите.

Они скрылись, прихватив с собой факелы, и камера погрузилась во мрак.

— Вот и все, — прошелестел голос Аргрима. — Судьба твоего брата решена. Он влез не в свою игру, не смог вовремя остаться в стороне. По крайней мере, я ответил на твой вопрос. Теперь и ты ответь на мой.

Рихард молчал. Только что услышанного с избытком хватило для того, чтобы пламя гнева разгорелось даже в таком изможденном существе, какое он собой представлял.

— Видишь ли, — Аргрим заговорил вновь. — Победа — это всегда иллюзия. Всегда — только попытка как-то оправдать ужасы и мерзости войны, придать смысл бессмысленной несправедливости. Правое дело, добыча, честь, доблесть, отвага — все это лоскуты в огромном занавесе, за которым спрятана главная и единственная причина любой войны. Тяга к разрушению. Стремление уничтожать красоту, гармонию. Хаос. Любой разум несет в себе семя Хаоса, и оно дает обильные всходы. Далеко не все могут принять это как должное, взглянуть правде в глаза. Они ищут причину, по которой берут в руки топор и идут убивать другое живое существо. Они возводят эти вымышленные причины в культ, делают их стержнем и основой своей жизни, строят целые общества на лжи. Но всегда была небольшая горстка людей, способных понять и принять истину. Нас презирали и боялись, травили, как крыс, однако мы уцелели. Потому что знаем правду: основная цель всего сущего — погибнуть. Бытие — лишь одно из проявлений небытия, порядок — лишь флуктуация хаоса. То, что родилось из огня, обязано в огонь вернуться. Это единственная правда, единственный смысл всего происходящего. Прими его, стань одним из нас, частью руки, что ввергнет мир в хаос, частью абсолютного разрушения. О более великом свершении и помыслить нельзя.

Рихард с трудом разлепил губы:

— Клянусь… хранить и преумножать…

— Что?

— Клянусь созидать… и исцелять ради торжества… света над тьмой.

— О, во имя Бездны, избавь нас от дешевого пафоса! Свет не в силах победить тьму, потому что он конечен. Тьма вечна. Светила и звезды гаснут, а пустота остается.

— Звезды не только гаснут, но и рождаются. Твоя борьба… никчемна.

Аргрим тяжело двинулся в темноте, крикнул раздраженно, нетерпеливо:

— Ты жалкий идиот!

— Пусть так.

— С кем ты встречался по ту сторону? Что ты получил от них?

— Не понимаю, о чем речь, — честно ответил Рихард.

Мрак вокруг него ожил, зашевелился, навис над неподвижно лежащим телом, зашипел десятками голосов. Рыцарь не мог видеть то, что говорило с ним, но знал: оно не имеет ничего общего с человеком, которым пыталось казаться.

— Вольфганг скоро умрет, — пообещала тварь. — А ты будешь жить и страдать. До тех пор, пока я не вытащу все секреты, спрятанные в твоем бесполезном разуме!

Глава IV

Гнев

На закате они выбрались в Нагру — проверить казармы и собор Ордена. Выяснилось, что прошлой ночью разведчики осмотрели их только снаружи. То ли побоялись внутрь соваться, то ли попросту не сообразили. У эльфиек свои мотивы и представления о правильном ведении боевых действий.

Вольфганг узнал об этом лишь на военном совете, который состоялся в полдень, сразу по прибытии основных частей Торгорской армии. Впрочем, столь пафосное название не совсем соответствовало действительности: в составе войска имелись не только гномы. С ними пришли орки — в основном с северных оконечностей джунглей Ру-Аркха, здоровенные, тупые и вооруженные деревянными палицами. Правда, попадались и представители более развитых кочевых племен. Некоторые даже тащили на себе нечто, напоминающее настоящие доспехи, а не примитивную броню из дерева, кожи и звериных костей. Они поставили свои навесы и походные шатры как можно дальше от эльфийских палаток, на самой окраине общего лагеря. Между ними и Перворожденными расположились гномы и немногие пришедшие люди: их участок сразу наполнился стуком молотков, визгом пил и скрежетом механизмов. Подгорный Народ ни минуты не тратил впустую, все бородатые коротышки активно готовились к бою.

Гудбранд Щедрая Шахта в сопровождении еще двух гномьих и трех орочьих военачальников явился к красному шатру вскоре после обеда. Вольфганг уже ждал их, склонившись над расстеленной на столе подробной картой местности, обнаруженной в закромах Цитадели Алхимиков. Кроме него, в шатре находились Глайхара-Солнечный-Клинок, ее правая рука Эррайна-Закатный-Луч, ее левая рука Лисса-Рассветный-Проблеск, Элли, Скалогрыз и Костолом, раны которого окончательно затянулись. Страшные, свежие, еще не подсохшие шрамы обвивали руки орка, и он ими явно очень гордился. Червяк тоже был здесь — ковырял обшивку походного сундука, стоящего у стены. Старшие существа отсутствовали: владыка Кром, двигавшийся в арьергарде своей армии, задержался в Цитадели Алхимиков, дабы забрать новую порцию оружия из небесного металла, а куда делся Аргус, никто не знал. Возможно, именно поэтому военный совет превратился в балаган.

Вольфганг со всей возможной тщательностью нарисовал два чертежа: карту окрестностей Заставных Башен и подробный план самой крепости. На них он обозначил возможные варианты подступов, отметил наиболее удачные расположения позиций и направления штурма. Однако на чертежи поначалу никто даже не взглянул.

Обсуждение стратегий и тактик перешло в склоку, не успев даже толком начаться. Эльфийки не преминули напомнить гномам, кто виноват в том, что демоны вырвались на свободу и уничтожили большую часть мира. Подземные жители в отместку припомнили Перворожденным попытку захвата Торгорского Кряжа более чем тысячелетней давности и уничтожение жизненных пространств в Карраз-Гуле. Прежде чем эльфийки успели снизойти до ответа, Гудбранд обвинил их в выведении орков из болотных обезьян. На это Глайхара возразила, что болотных обезьян не существует, и сделала вывод об отсутствии у оппонента элементарного образования. Орки, до тех пор хранившие угрюмое молчание, принялись недобро скалиться. Попытки Вольфганга урезонить и успокоить собравшихся не увенчались успехом — его голос тонул в общем гвалте перебранки. Если бы не Скалогрыз, который разрядил все шесть стволов своей аркебузы в воздух, проделав устрашающую дыру в потолке шатра, тишины наверняка не удалось бы добиться. Выстрел привел собравшихся в чувство и позволил Вольфгангу все-таки начать говорить, пока остальные не опомнились:

— Враги не добились бы лучшего результата даже с помощью самых искусных шпионов и убийц! Наше войско раздирает само себя на части, и пока это продолжается, нет смысла надеяться на победу. Если мы не сможем оставить разногласия и действовать, как единое целое, лучше вообще не выступать, лучше разделиться прямо сейчас, вернуться в свои земли и сидеть там, ожидая развития событий.

Гудбранд Щедрая Шахта посмотрел на него, прищурившись, ткнул заскорузлым пальцем:

— Знаешь, малец, шел бы ты отсюда сам, а? Я понимаю, ты у нас чемпион Аргуса, вроде как, но проку от тебя не больше, чем от моей мозолистой задницы. Сколько тебе годков-то? Ты ж не застал ни одной серьезной битвы, не брал ни одного замка! Поэтому будь добр, заткнись и дай тем, у кого хватает опыта, заняться делом. Мы пока не решили, кто будет руководить штурмом, но тебе это точно не светит! Ясно излагаю?

Кровь отхлынула от лица Вольфганга. Он стиснул зубы, чтобы не отвести взгляда, и только через несколько секунд у него получилось расцепить их:

— Костолом?

Орк чуть склонил голову:

— Да?

— Взять его.

Ыр колебался лишь одно мгновение — самое долгое мгновение в жизни Вольфганга. За это время он успел увериться в том, что проиграл, и похолодел от ужаса перед позором. Но всего через вдох Костолом шагнул к растерявшемуся Гудбранду и, взяв его за шкирку, словно нашкодившего котенка, оторвал от земли. Двое спутников Щедрой Шахты, возмущенно вскричав, схватились за оружие, но тут орки, стоявшие рядом, сграбастали их своими могучими лапищами. Эльфийки бесстрастно наблюдали за происходящим: на лице Глайхары не дрогнул ни один мускул.

— Эй! — зарычал Гудбранд. — Бунтовать?! Я ж вас сг…