Япония по контракту - Ольга Круглова

Поезд раскисал под утренними, но уже невыносимыми лучами, забравшимися под крышу платформы. Кондиционер работал вовсю, но люди, входя в вагон, открывали двери нажатием кнопки "открыть" снаружи и частенько забывали нажать кнопку "закрыть" внутри. Липкий зловещий жар вползал в узкое пространство вагона в обнимку с асфальтовой вонью перрона. Перед её глазами вспыхнуло красное пятно. Пытаясь отогнать его, она принялась рассматривать людей напротив. Японская электричка, как наше метро, две лавки вдоль вагона. На них дремали, прикрыв глаза полями панамок, японцы, японки… Красные пятна, разгораясь, поплыли перед глазами. А вдруг ей станет плохо здесь, среди японцев? Горло перехватила паника. Она судорожно глотнула из бутылки нагревшуюся воду, заставила себя затихнуть, опустить, как японцы, голову. Пляшущие перед глазами пятна остановились, потускнели. В репродукторе звякнул тоненький голосок, общим рубильником закрылись двери, давая кондиционеру справиться с жарой. Поезд тронулся. Через полчаса тесные городские окраины уступили место лугам и морю.

Русскому трудно привыкнуть к японской малости. Десять шагов — и кончилась платформа, три шага — и она очутилась в посёлке… Ещё пять шагов привели её на мостик через узкий ров с водой. Дальше шла короткая, в пять домов, улочка. В конце, там, где полагалось быть морю, возвышалась угрюмая бетонная стена — приморский посёлок жертвовал красивым видом ради безопасности, стена защищала от тайфунов. Вокруг росли сосны, низенькие, корявые от ветра. Под ногами скрипел наметённый на асфальт песок. Ветер стал сильнее, свежее. В его шуме зазвучала новая нота — волны. Она обогнула бетонную стену… Словно подняли занавес в театре, открывая синее море и пёструю толпу на золотом песке.

Для выезда на пляж японский люд запасся обильным инвентарём: складными стульями, столами, палатками, большими зонтами — пластмассы на пляже было больше, чем песка. Не прихватившие с собою ничего могли воспользоваться общественными большими тентами из неизменно синей пластмассы. Они укрывали соломенные циновки с низкими столами. Одно циновко-место стоило триста йен в день. Заплатившим полагались также душевые и раздевалки. Японцы бесстрашно бросали на циновках одежду, на столах еду и отправлялись купаться. В воду тоже лезли не просто так, а вооружившись плавсредствами: детишки — надувными кругами, нарукавниками, матрацами, парни и девушки — виндсерфингами и гавайскими досками. И всё это клубилось в узкой прибрежной полосе. Заплывать далеко не рисковал никто.

Море было тёплое, как суп, сонное, как сытый кот. Его грозный простор скрывали от глаз уютные островки — кудрявые, зелёные. Прозрачные волны пускали солнечные зайчики на жёлтом песчаном дне. Наплававшись вволю, она пошла вдоль берега. Там, где кончался пляж, громоздились на песке нанизанные на проволоку связки больших раковин. Из сараюшки поблизости доносился негромкий стук. У открытой двери мужичок снимал с вязанки раковины и вырубал из них на станке маленькие диски, будущие перламутровые пуговицы. Два парня подплыли на лодке к плоту, поставленному на прикол в заливчике, вытянули из воды проволочную сетку, полную крупных серых раковин, отвезли её на берег. В сарае на берегу возле длинного стола работали люди в резиновых сапогах. Они открывали раковины, укладывали моллюсков в пластмассовые коробки на ледяную крошку. Серый мужичишка протыкал пустые раковины шилом, нанизывал на проволоку, выносил на песок. Оттуда их забирал пуговичник… Работа кипела в десяти шагах от пляжа. В воскресенье.

Дорога уводила через мост на остров. Рядом с ним плыли по синему заливу горки-островки, как игрушки, пущенные на воду ребёнком. На одном острове-малютке хватило места только для сосны. Другой малыш украсил свою вершину крошкой-шраином. К шраину вели вырубленные в скале крутые ступени, начинавшиеся у самой воды. Рыбачья деревушка умудрилась устроиться в крошечной долине только потому, что вместо улиц оставила между домами узкие проходы — прохожие касались стен домов и раздвижных дверей. Обычные двери, открываясь, проломили бы стену соседа. Ресторанчик притулился, прижавшись стеной к скале, навесив над водой балкон. И только рыбному магазинчику теснота шла на пользу — его вынесенные на улицу прилавки оказались под самым носом проезжающих. Люди могли выбирать рыбу, не выходя из машины. Протянутые вдоль прилавков водопроводные трубки с бьющими фонтанчиками не давали нежному товару испортиться на солнце. А по другую сторону узкого шоссе тихонько шлёпало о бетонный берег море, точно руки протягивало к магазинчику, прося вернуть то, что отнято у него… Повинуясь двум привычкам: японской — обедать в полдень, и русской — на природу брать обед с собой, она присела на скамье у магазина, достала коробку с рисом и рыбой — японская еда здоровее русского бутерброда. Особенно в жару. На десерт шёл персик. Ярко-жёлтая мякоть крупного мясистого плода пачкала руки, сок капал на песок…

Над маленьким рисовым полем, втиснутым между лесом и морем, трепетали, мерцая ленточки блестящей фольги, исполнявшие роль старомодных пугал. Голодные обиженные птицы сердито щебетали. Душно пахло травами, йодом… И вдруг что-то случилось. Резкие порывы ветра закрутили пыль, зарябили воду в заливчике. Небо в пять минут заволокло чёрными тучами, солнце погасло. Гроза налетела неожиданно, ниоткуда — молния ударила где-то близко, ухнул гром. Стена дождя, похожего на водопад, закрыла океан. Только островки едва просвечивали мутными зеленоватыми пятнами. На поляне недалеко от дороги она разглядела странное сооружение, напоминавшее деревню, но сделанную из бетона. Это был туристский городок с магазином, рестораном и местом, оборудованным для пикника. Там она и нашла укрытие. Под бетонным навесом на очень чистом бетонном полу лежали обрубки толстых брёвен: повыше — столы, пониже — стулья. Прилежные японцы отполировали их поверхности, провели под навес электричество, снабдили розетки козырьками от дождя. Через два часа, потеряв терпение и замёрзнув, она бегом добралась до станции, укрывшись полотенцем. А у японцев нашлись зонтики. Они знали о причудах своего океана и жарким днём не обманулись.

Островки… Островки…

И на сотни осколков дробится

Море летнего дня.

Басё

Один из пляжей расположился прямо в городе, чистый и ухоженный, как любой японский пляж. Но ей там не понравилось — огромное открытое пространство океана давило.