Сергий Радонежский. Личность и эпоха - Константин Александрович Аверьянов

свидетельствует о том, что и в 1375 г. митрополит Алексей не бездействовал, а продолжал оставаться одним из главных лиц, определявших московскую внешнюю политику, направленную на объединение русских земель.

Сергий Радонежский, оказавшись в условиях острого политического конфликта, между своего рода молотом и наковальней, возможно, так и не смог выбрать, на чью сторону встать в этом противостоянии, и поэтому предпочел соблюсти нейтралитет.

Подписание мирного договора между Москвой и Тверью 1 сентября 1375 г. и окончательное поражение дела Ивана Вельяминова снимало перед троицким игуменом проблему выбора между политическими противниками. Вместе с тем выздоровление Сергия Радонежского в первые сентябрьские дни 1375 г. обостряло стоявший перед ним вопрос – о возможном его назначении на митрополичью кафедру «всея Руси» после кончины митрополита Алексея.

Последний, сделав это предложение Сергию во время княжеского съезда в Переславле-Залесском в конце февраля – начале марта 1375 г. и получив отказ, не стал настаивать на его принятии, полагая, очевидно, что это обычное в подобных делах проявление скромности и смирения, за которым обязательно последует согласие. Об этом, несомненно, свидетельствовала просьба Сергия, чтобы митрополит сохранил содержание их беседы в тайне: «иному кому о том не глаголи, еже въсприати ми сана».[615] Понимая, что преподобному необходимо в спокойной обстановке тщательно обдумать сделанное ему предложение, митрополит отпустил его в Троицкий монастырь.

Внешние обстоятельства способствовали тому, что на несколько месяцев вопрос о назначении Сергия преемником митрополита Алексея был отложен. Ожесточенное московско-тверское противостояние весной 1375 г., а затем и разразившаяся война Москвы с Тверью были явно не самым удачным временем для решения этой проблемы.

Но сразу после подписания московско-тверского мира вопрос о преемнике митрополита Алексея вновь был поднят, тем более что тогдашним общественным мнением Сергий уже рассматривался в качестве «нареченного» митрополита «всея Руси».

Выше, рассказывая о беседе преподобного с митрополитом Алексеем, мы приводили известия «Жития» Сергия, свидетельствующие о том, что его кандидатура на пост предстоятеля Русской церкви была одобрена не только великим князем Дмитрием, но и боярами, и другими русскими князьями.[616] Поскольку, по просьбе самого Сергия, его отказ от кафедры был сохранен митрополитом Алексеем в тайне, все русское общество было уверено, что следующим главой Русской церкви станет именно Сергий Радонежский. Об этом свидетельствует и летописное известие о болезни троицкого игумена весной – летом 1375 г. Его уникальность становится очевидной, если напомнить, что о подобных фактах в жизни других настоятелей русских обителей летописцы ничего не сообщают.

Однако вопрос о будущем преемнике митрополита Алексея разрешился самым неожиданным образом. Когда пришло время готовиться к формальному утверждению Сергия в новом сане, оказалось, что преподобный бесследно исчез из Троицкого монастыря.

Глава 6

Борьба за митрополию

Исчезновение Сергия из Троице-Сергиева монастыря. Мнения исследователей о его причинах. Уточнение подлинных обстоятельств ухода преподобного. Его приход к Стефану Махрищскому. Основание монастыря на Киржаче. Выбор великим князем Митяя как будущего митрополита. Определение хронологии этих событий. Ответная реакция Киприана на провал своего плана. Его поставление в киевские митрополиты. Неудачная попытка Киприана распространить свою власть на Москву. Желание великого князя, чтобы митрополит Алексей благословил Митяя как своего преемника. Отношение к этому Сергия Радонежского. Вражда Митяя к преподобному. Удаление Стефана Махрищского. Основание московского Симонова монастыря – попытка спасти троицкую братию от нападок Митяя. Споры историков о времени создания этой обители. Определение точной даты. Смерть митрополита Алексея. Действия Киприана и Митяя. Дионисий Суздальский и поручительство за него Сергия Радонежского. Бегство Дионисия и опала преподобного. Отъезд Митяя в Константинополь и последующие события. Перемена отношения великого князя к Сергию. Определение причин этого. Основание Успенского Дубенского монастыря. Примирение великого князя с Киприаном

Об исчезновении Сергия Радонежского из основанного им монастыря Пахомий Логофет рассказывает следующим образом. В один из субботних дней Сергий в алтаре готовился к службе. В это время его старший брат Стефан, находясь на левом клиросе, увидел канонарха (устроителя церковного пения) с книгой. Она, вероятно, была очень ценной, и Стефан спросил монаха: «Кто ти дасть книгу сию?» Тот отвечал, что ее дал ему игумен. В ответ на это Стефан в раздражении сказал: «Кто есть игумен на месте сем? Не аз ли преже седохъ на месте сем?» Тем самым он намекал на то, что во время основания Троицкого монастыря был уже иноком, тогда как Сергий оставался еще мирянином. «И ина некая изрек, их же не лепо бе», – добавляет агиограф.

Всю эту перепалку услышал Сергий. Обидевшись на брата, высказавшего претензии на верховенство в монастыре, он молча вышел из церкви и, не заходя в собственную келью, покинул в одиночестве обитель и пошел по дороге в соседнюю с Радонежем переславскую волость Кинелу. На пути его застала ночь и, переночевав в дороге, на следующий день он достиг Махрищского монастыря.[617]

Поскольку в «Житии» Сергия этот эпизод помещен сразу после рассказа об устроении «общего» жития в Троицком монастыре, историки связали оба этих события в единое целое.

Так, В. А. Кучкин говорит о том, что «введение Сергием общежительного устава было встречено частью монастырской братии крайне враждебно», а позднее напишет, что оно переросло в «бурные столкновения в монастырях при введении общежительства». С ним солидарен и Б. М. Клосс: «В самом Троице-Сергиевом монастыре сопротивление общежитийной реформе достигло такого накала, что у части братии возникла мысль „яко не хотети Сергиева старейшинства“. В этот момент предъявил свои права старший брат преподобного Стефан». Сходную позицию занимает и Н. С. Борисов, когда говорит о том, что «оставшиеся на Маковце противники киновии сплотились вокруг брата Сергия Стефана».[618]

Однако этим выводам исследователей противоречат очевидные факты, содержащиеся в «Житии» Сергия. Прежде всего напомним, что введение общежительного устава в Троицком монастыре было предложено не кем иным, как вселенским патриархом Филофеем, и санкционировано главой Русской церкви митрополитом Алексеем. В данных условиях выступление против введения в Троицком монастыре «общежития» означало бы явное нарушение основных церковных заповедей, одна из которых прямо говорит об уважении к пастырям Церкви и смирении. Но главное, что поднимать бунт в обители было просто некому. Пахомий Логофет, рассказывая о переходе Троицы на общежительный устав, уточняет, что несогласные с переменами просто покинули монастырь.[619]

Очевидно, необходимо искать иную причину бегства Сергия из Троицкого монастыря. Агиограф на этот счет дает достаточно подробное объяснение: «Не по мнозе же времени пакы встает молва: ненавидя ибо добрая враг не могыи тръпети яже от преподобнаго блистающую зару, зря себе уничиждаема и побеждаема от блаженаго, и в помыслъ