Английские эротические новеллы - Алекс Новиков

Кошмар в виде до боли знакомой дедовской порки, и реального общения с кусачей пряжкой вернулся, добавив несчастной и телесных, и душевных мучений.

— Не надо меня бить! — Джейн, почувствовала, что боль от ударов передается ее ребенку, и тот забеспокоился в животе. — Я все сделаю!

Демонстрируя покорность, встала на колени, и открыла рот. Из прекрасных глаз потекли слезы.

— Вот так то лучше, командовал сэр Стаффорд, — для начала обведи языком вокруг головки. А теперь оближи губы и возьми его в рот. Вздумаешь прикусить — раскрою твой череп здесь же, в кладовке!

Покорившись судьбе, Джейн захватила губами член целиком.

Сэр Стаффорд, не смотря на религиозность, обожал seminen in ore, смертный грех с точки зрения церкви. На этот раз девушка оказалась достаточно умелой для того, чтобы получить удовольствие от вкусного теплого языка и нежных губ. «Укусить не посмеет! — думал он, чувствуя, как язык Джейн прошелся по уздечке. — Она же не самоубийца!»

На складе была тишина, только парочка крыс с любопытством наблюдала за происходящим. Впрочем, были еще свидетели: юный мастер Джон, младший сын сэра Шелли увидев, что Стаффорд пошел за кухаркой в подвал, пролез в тайный ход и теперь подглядывал в дырочку, отчаянно наяривая себя правой рукой. Член подростка напрягся так, что мелко вздрагивал, но никак не хотел выпускать семя. Вторым, незримым, был Инкуб, прервавший все свои дела, чтобы полюбоваться зрелищем.

Слышно было только возбужденное дыхание насильника, да характерные звуки чмокающих губ.

«С тобой, — от Инкуба не укрылось присутствие мастера Джона, — я займусь в самое ближайшее время! И тебе будет уготована маленькая роль в моем спектакле. Ох, подведет тебя дурная кровь предков! Никуда ты от меня не денешься!»

— Забыл заповедь «Не прелюбодействуй», — радовался Инкуб, теперь смертный грех лишил твой крест всей силы, — теперь я доиграю спектакль до конца!

Поглощая отросток, Джейн стала сжимать яички так, как учил покойный дед. «Не для того чтобы доставить тебе удовольствие, а для того, чтобы ты скорее кончил и оставил меня в покое! — Думала она, борясь с искушением дернуть за мошонку изо всех сил. — Убьет, если я это сделаю!»

Воздух в кладовой наполнился запахом похоти, перебившим даже божественный аромат созревающих окороков. Способ покойного Карла сработал. Сэр Стаффорд зажмурился и сладко застонал. Джейн выпустила член изо рта, поперхнулась и закашлялась.

— Дедушка, спаси меня! — взмолилась Джейн, наивно надеясь только на чудо.

— Продолжай! — Сэр Стаффорд был на седьмом небе от удовольствия.

«Наконец-то эта испанка стоит передо мной на коленях! — Сейчас он мстил ей и за неприступность и за кулаки покойного Карла. — Будет о чем рассказать друзьям! Жаль только, что меня опередили, и пари на бочку эля я проиграл! Ничего. Эта сладкая девчонка отработает проигрыш!»

Инкубу, незримо присутствующему в подвале, импровизация с дедом понравилась.

«Пожалуй, только призрака не хватает в моем спектакле, — решил он, — для такого дела можно ненадолго вернуть Карлушу из адского пламени! Пусть за одно полюбуется на успехи внучки! Потом пару сотен лет спустя этот прием будет иметь название у бездарных писателей «Рояль в кустах»! Ну, как ты там, похотливый управляющий, никак еще хочешь? Артист к выходу готов!»

Инкуб мог по праву гордиться новой выходкой. Гром и молнии взбунтовавшейся вокруг замка стихии заменили гром аплодисментов.

Удовольствие насильнику обломал появившийся не вовремя призрак Карла. Вид деда, вернувшегося из могилы, приступ тошноты и боль между ног вызвал спазм челюстей, и Джейн сильно прикусила член сэра Стаффорда, от чего тот заорал как поросенок, пойманный поварятами на заклание демонам чревоугодия.

— Святое причастие! — Управляющий панически боялся привидений, а укушенное мужское орудие тут же потеряло твердость.

— О, Gosh![98] — Такого ужаса сердце замкового управляющего не испытывало никогда. — Пресвятая Троица! Господи, помоги!

«Никакие молитвы тебе, грешнику, не помогут! — подумал Инкуб. — Тут пахнет смертным грехом без покаяния, а мне продвижение по службе!» Из ранки на члене показалось несколько капелек крови.

— Все будете гореть в геенне огненной! Ты, отправишься туда очень скоро! — Призрак испускал холодный, как у Луны, свет.

Он брезгливо посмотрел на управляющего, а потом перевел взгляд на Джейн.

— Деда! — Джейн вдруг стало очень стыдно показывать призраку свое обнаженное тело, хотя при жизни она делала это регулярно.

От вернувшегося с того света покойника веяло жутью и могильным холодом. Юный мастер Джон не на шутку перепугался, наскоро натянул штаны и дал деру из потайной комнаты. «Станы священником, — думал он, — и ни один призрак не сможет жить со мной под одной крышей!»

— Стаффорд, заклинаю тебя адским пламенем, и твоим вечным спасением, — сказал призрак леденящим душу голосом, — выгони ее из замка! Дай ей денег и сделай так, чтобы эта женщина ушла! Иначе через нее осуществится проклятие! И ты, и сэр Шелли погибнут! А тебе, моя юная грешница, — он строго посмотрел на Джейн, — лучше всего уйти в монастырь! Молись за меня!

Призрак исчез. Вместе с его исчезновением кончилась и гроза. Замковый петух, ошалев от радости, закукарекал не вовремя, сократив пребывания призрака в подвале…

— Deus facial salvam benignitatem vestram! — [99] Джейн не стала ждать, когда обмочившийся управляющий придет в чувство, и, подобрав одежду, убежала из подвала. «Петуха завтра в суп отправят, на мои поминки! — подумала она, пробегая мимо птичника. — А сейчас бегом отсюда!» — На ходу она старалась привести себя хоть в какой-то порядок. «Тут уж не до денег. — Мелькнула мысль. — Быть бы живой!»

Похотливый управляющий был труслив, к тому же набожен. Выбравшись из подвала, он побежал доносить сэру Шелли о том, что на кухне работает настоящая ведьма.

Глава четвертая. Сэр Шелли и прекрасная мавританка

В круглой комнате в угловой башне Сэр Шелли поселил свою новую игрушку. Маленькая комната была убрана в мавританском стиле: на полу лежал большой пушистый ковер, шелковые подушки, на стенах висели гобелены, изображающие охоту на львов и единорогов.

Зная, что заморский цветок любит тепло, сэр Шелли не жалел дров на камин.

Два серебряных подсвечника венецианской работы освещали убранство комнаты. Впрочем, ни гобелены, ни ковры не могли скрыть сырых камней и сводчатых потолков старого замка. Однако, не смотря на роскошь, комната больше походила не на обиталище прекрасной девушки, а на тюремную камеру. Сходство с темницей придавали и решетки на двух маленьких оконцах.