Плоть - Портия Коста

– Ну же, мистер Уэверли, негоже так обращаться с дамой, – тихонько посмеиваясь, произнес Джейми, и, прежде чем Полли осознала, что происходит, он сдернул с нее Чарли и лег на кровать рядом с ней.

Не прошло и несколько секунд, как Джейми занял место своего любовника, притянув руку Полли к своему члену, упирающемуся ей во влагалище, чтобы показать, что он также не забыл о предохранении.

– Красавица, – прошептал он со вздохом и, войдя в нее, стал двигаться мощными плавными толчками.

В сокровенных глубинах ее тела вновь стало зарождаться удовольствие, новое, свежее, бурлящее.

«Как я могу быть с двоими мужчинами одновременно? – удивилась она. – Когда мы трое вместе, мне это кажется очень естественным, правильным и таким восхитительным».

Так оно в действительности и было. Чарли, член которого снова затвердел и рвался в бой, перекатился на бок и принялся ласкать одновременно и Джейми, и Полли. Ощущая его прикосновения на своих бедрах и боках, Полли повернулась к нему, хотя тело ее подчинялось заданному Джейми ритму. Лицо Чарли было одновременно и счастливым и озадаченным, будто бы он тоже не мог понять, как происходящее между ними вообще возможно, но испытывая при этом огромную радость и благодарность.

Снова вознесясь на вершину блаженства, Полли обняла обоих своих мужчин, Джейми и Чарли, произнося их имена одно за другим снова и снова.

Глава 20. «Госпожа де Латур»

Никогда еще послеполуденные часы не тянулись так долго. Вернувшись домой с собрания женского швейного кружка, Беатрис не могла погрузиться ни в одно привычное занятие, ожидая назначенной встречи с Ритчи. Она пыталась читать «Иллюстрированные лондонские новости», но слова и картинки расплывались у нее перед глазами, и даже новый волнующий роман мистера Оскара Уайльда, опубликованный в последнем номере «Липпинкотта», не вызывал у нее интереса. Отложив в сторону «Портрет Дориана Грея», Беатрис села за фортепиано и стала было исполнять свое любимое произведение, «Утраченные аккорды», но сильно фальшивила. Что же до «Бродячего менестреля», то любители музыки в страхе бежали бы прочь, услышь они сейчас игру Беатрис.

Час проходил за часом, а ей все не удавалось собраться с духом, как бы она ни пыталась. Тело ее было крайне чувствительным и восприимчивым, точно пороховой бочонок, готовый вспыхнуть от одной-единственной вызывающей улыбки или опасного взгляда синих глаз. Беатрис едва смела думать о Ритчи, опасаясь, что не доживет до вечера.

Все домочадцы также вели себя очень странно. Со времени того утреннего визита Ритчи на Саут-Малберри-стрит в доме воцарилась необъяснимая атмосфера.

Когда Полли явилась помочь Беатрис раздеться, чепец ее сидел на голове еще более косо, чем обычно, а на губах играла мечтательная улыбка. Внимательно всматриваясь в свою горничную, Беатрис видела в ней отражение собственного состояния. Уж не связано ли это с красавцем мистером Браунлоу? Похоже на то. Однако рассеянность Полли сделала ее менее восприимчивой к тому, что творится с самой Беатрис, и последняя была этому очень рада.

Но что является источником хорошего настроения Чарли? Впервые за несколько месяцев он казался очень довольным самим собой и, похоже, думать забыл о ней и Ритчи. За завтраком он шутил и поддерживал разговор, не ограничиваясь краткими репликами, столь свойственными ему после вечера алкогольных возлияний. Беатрис, пристально наблюдавшая за братом, даже уловила на его лице улыбку, показавшуюся ей почти блаженной.

«Да что такое со всеми случилось?» – недоумевала она.

Что-то ведь явно произошло. В любое другое время Беатрис посвятила бы долгие часы осмыслению ситуации, она задавала бы окружающим хитроумные вопросы, из ответов на которые могла бы сложить общую картину.

Но сейчас у нее не было на это времени, потому что все оно целиком принадлежало Эдмунду Эллсворту Ритчи, и размышляла Беатрис о нем одном.

Как он и обещал, в семь к дому прибыл экипаж. Стоя на крыльце и изо всех сил стараясь не дрожать, Беатрис предвкушала, что вот-вот встретится с ним в полумраке кабины.

Но внутри было пусто.

Она пала духом, потом снова приободрилась.

«Нужно подождать еще чуть-чуть, Беа, – уговаривала она себя. – Очень скоро ты будешь с ним».

Спокойный и знающий свое дело кучер сообщил, что они отправляются в «Белангерс», неприметный ресторан в самом сердце Сент-Джеймса, о котором ходило много слухов. Богатые и знаменитые всеми силами стремились попасть туда, и на страницах «Марриотт монд» частенько появляясь заметки о скандалах, имевших место в этом заведении.

«Смогу ли я есть?» – подумала Беатрис.

Ее не привлекала ни дуврская камбала, ни цесарка ? la russe[12], она томилась голодом лишь по самому Ритчи, его прикосновениям и его… мастерству.

Ее экипаж шел очень плавно, но все же подскакивал на неровных улицах и раскачивался из стороны в сторону, подхваченный потоком кебов, повозок и иных экипажей, не прекращавших движение до глубокой ночи. Покачиваясь на удобном сиденье, Беатрис не обращала внимания на проплывающую за окном людскую толпу. Зазывные голоса торговцев и мальчишек, продающих газеты, долетали до нее как бы издалека, откуда-то из-за границы ее тайной чувственной реальности. Мысленно она перенеслась в страну, в которой Ритчи являлся единственным жителем, и движение экипажа заменяло ей его ласки, так же как и прикосновение к коже собственной одежды.

Никогда прежде Беатрис не надевала шелкового нижнего белья.

Живя в Вестерлинне, она вполне обходилась нательными вещами из хлопка и муслина, а переехав в Лондон, была стеснена в средствах и не могла тратить деньги на подобные прихоти. Перестав носить траур по родителям, Беатрис целиком положилась на умение Полли обращаться с иголкой и ниткой и перешивать некоторые старые вещи. Свои скудные финансы Беатрис потратила на пару презентабельных платьев, которые были ей совершенно необходимы, если она рассчитывала найти себе мужа.

Мужа!

Радуясь тому, что она одна в экипаже, Беатрис насмешливо фыркнула. Как это глубоко иронично! Теперь она располагает огромным количеством денег, которые могла бы потратить на заманивание в свои сети будущего мужа, но кто же захочет взять в жены женщину с погубленной репутацией?

Но это ничуть не умаляло наслаждения, которое она получала от одежды, купленной на деньги Ритчи. Нежнейшая ткань нательной сорочки, обволакивающей ее тело подобно легкому ветерку, и отороченные кружевом панталоны были надеты под почти невесомый изящный корсет, созданный личной модисткой Софии. Такого удобного корсета у Беатрис еще не было. Она почти забыла о том, что вообще облачена в него!