История теологии - Бенгт Хеггланд

форме, как он ее излагал ранее. Бог избирает человека для

спасения и выполняет деяние спасения в соответствии со Своим

решением в вечности. Но это не означает, что Бог также

предопределил погибель нечестивых. Ибо тогда Бог предстанет

как причина зла, что противоречит сущности Бога. Поэтому

причина того, что один

171 «Когда (волю) влечет Святой Дух, она может подчиниться или воспротивить

ся». — Прим. перев.

172 «Способность присоединиться к благодати». — Прим. перев.

211

избран, а другой осужден, находится в самом человеке. Обетова-

ние является всеобщим. Если Саул отвергнут, а Давид принят, это

различие должно быть основано на их собственном отношении.

Божественное избрание есть «arcana et aeterna electio»,173 о

котором мы можем судить лишь впоследствии. Избраны те, кто

верой принимает милосердие Божие ради Христа. Призвание об-

ращено ко всем, и если человек отвергнут, это зависит от того, что

он отклонил призвание. Едва ли можно сказать, что Меланх-тон

выступает в этом отношении как синергист, но он желает под-

черкнуть волевой человеческий аспект в ходе обращения. В то же

время в учении о предопределении он удаляется от идеи Лютера о

«двойном» предопределении и от представления о действии Бога во

всем как основании предопределения.

В учении об оправдании Меланхтон ясно сформулировал точку

зрения Реформации, но в то же время в некоторой степени изменил

основные идеи Лютера. Прежде всего это проявилось в поздних

произведениях Меланхтона. Уже в Апологии Меланхтон может

говорить об истинном «justum fieri»,174 оправдании всего человека, в

то время как он объявлен праведным перед судом Бо-жиим

(«justum reputari»175). Но в дальнейшем Меланхтон использует

такие термины, из которых следует, что оправдание, как говорит о

нем апостол Павел, означает лишь объявление праведным. В связи

с этим говорят о «судебном» оправдании, поскольку оно

представляется как объявление невиновным перед небесным су-

дом. Становится затруднительным связать это объявление правед-

ным с конкретным обновлением. Здесь Меланхтон вводит проб-

лематику, которой нет у Лютера. По мнению Лютера, человек

становится сопричастен Духу, когда по вере прилагает к себе зас-

лугу Христа. Вера означает сопричастность Христу. Само вмене-

ние одновременно становится обновлением. Ибо первое — это не

просто юридический судебный акт, но животворящее Слово Божие,

исправляющее и вновь рождающее человека. Но по мнению

Меланхтона, вменение становится чем-то иным, нежели обнов-

ление: оно является приписыванием заслуги Христа, которое про-

исходит перед небесным судом, тогда как вливание Духа следует

за ним, не будучи органически связанным с ним. В одном случае, а

именно в споре с Озиандером, такое понимание сыграло

решающую роль (подробнее рассматривается ниже). В нем по-

773 «Тайное и вечное избрание». — Прим. перев.

174 «Стать праведным». — Прим. перев.

175 «Считаться праведным». — Прим. перев.

212

нимание Меланхтоном оправдания оказалось действенной защитой

сущности Реформации, но в то же время было утрачено что-то

важное в точке зрения Лютера.

Меланхтон описывает покаяние как «mortificatio»,176

вызываемое Законом, и «vivificatio»,177 вызываемое Евангелием.

При этом первое представлено как более или менее ограниченное

психологическое явление. Обобщая приведенные замечания

(подчеркивается активность воли в обращении, оправдание и

обновление представлены как различные явления, покаяние

отчасти представлено как две стадии), можно сказать, что в

трудах Меланхтона есть тенденция движения к более позднему

учению об «ordo salutis» с его разделением христианской жизни на

различные стадии. Однако у Меланхтона нет такого учения, но

есть лишь изложение в ясных и четких формулировках

евангельского учения о покаянии, сформировавшегося в период

Реформации.

В богословии Меланхтона Закон занимает несколько иное по-

ложение, нежели у Лютера. Он рассматривается как неизменный

божественный порядок, соблюдать который человек обязан. К

двум использованиям Закона, о которых говорит Лютер, «usus

civilis»178 и «usus theologicus», Меланхтон добавляет третье

использование — «usus tertius in renatis».179 Здесь подразумевается,

что рожденный свыше также обязан соблюдать Закон, и в

проповеди Закона он находит норму и мерило, по которому он

должен исправлять свою жизнь. Слово Закона нужно ему как опора

и указатель пути, ибо он обременен слабостями и ему легко пасть.

(В пиетизме это изначальное учение о третьем использовании

Закона получает иное толкование: оно обозначает особый более

строгий закон, который могут исполнить лишь верующие, что

соответствует католическому учению о евангельских советах).

Уже указывалось, что в богословии Меланхтона явно прояви-

лись дидактические черты. С этим связано подчеркивание важнос-

ти чистого учения. В действительности это стало отличительной

чертой более позднего евангелического богословия не без влияния

лютеранского принципа Писания и учения о вере. Усиление вни-

мания к доктрине у Меланхтона проявляется, среди

прочего, в его учении о церкви. Он явно подчеркивает видимую

церковь, «ecclesia visibilis». Она состоит из тех, кто исповедует

чистое учение и принимает Таинства. Таким образом, признаком

истинной

176 «Умерщвление». — Прим. перев.

177 «Оживление». — Прим. перев.

178 «Гражданское (общественное) использование». — Прим. перев.

179 «Третье использование среди возрожденных». — Прим. перев.

213

церкви становится не только проповедь Слова, но и чистое учение.

«Ecclesia visibilis est coetus amplectentium evangelium Christi et recte

utentium sacramentis, in quo deus per ministerium evangelii est efficax et

multos ad vitam aetemam regenerat, in qua coetu tamen multi sunt non

renati, sed de vera doctrina consentientes»180 (C. R. 21, 826). Другая

отличительная черта учения Меланхтона о церкви — важность

учительного служения. Члены церкви делятся на учащих и

слушающих, при этом подчеркивается значение послушания учи-

телям, а лютеранское представление о всеобщем священстве в не-

которой степени утрачивает влияние. Формулировка Меланхтона

об отношении церкви к мирской власти также послужила образцом

для последующего времени. Государство перенимает у церкви

функцию власти и внешнего управления, но в то же время отвечает

за защиту и содержание церкви. Князь — это «custos utriusque

tabulae», то есть также защитник веры и истинного поклонения

Богу. Князь обязан повиноваться учителям церкви в том, что от-

носится к проповеди божественного Слова и истинного учения в

церкви.

Часто говорят о традиционализме Меланхтона. При этом

имеют в виду то, что вселенские Символы веры и консенсус

древней церкви вообще постепенно приобретают все большее

значение в его богословии. Он не считает себя вправе учить тому,

что не имеет поддержки в свидетельствах древней церкви. Однако

Ме-ланхтон не считает, что традиция стоит на одном уровне с

Писанием: для него она является лишь средством, через которое

до нас доходит изначальное откровение и без которого мы не

можем правильно толковать Писание. Поэтому наибольшее

значение придается древнейшей традиции. Писание и правильно

отобранная традиция составляют единство. Примером сильной и

принципиально обоснованной зависимости Меланхтона от учения

отцов церкви служит его учение о Причастии. Меланхтон

критически относится к использованию Лютером в этой связи

учения о повсеместном присутствии Божием. В древней традиции

он не находит поддержки такому толкованию Причастия. Он

твердо придерживается учения о реальном присутствии, но

считает, что его нужно понимать по-другому. Тело Христа

находится на небесах, но в силу Своего божественного

всемогущества Христос может присутствовать в Причастии

(«multivolipresens»). Его тело не заключено в хле-

180 «Видимая церковь есть собрание тех, кто принимает Евангелие Христово и пра-

вильно использует Таинства; в ней Бог действует через служение Евангелия и воз-

рождает многих к вечной жизни; в этом собрании также есть много невозрожден-

ных, которые однако соглашаются с истинным учением». — Прим. перев.

214

бе, но Он телесно присутствует при употреблении Таинства («in usu

eucharistiae»), с хлебом, но не в хлебе.

Большее значение, нежели «традиционализм», имеет тесная

связь Меланхтона с гуманистами. Философские предпосылки идей

играют важную роль в его богословии, не только в изменениях

некоторых аспектов, которым они способствовали, но прежде всего