Научный вклад психологии и авиационной медицины в профессионализм авиаторов - Владимир Александрович Пономаренко

накопленный научный материал, методические разработки, повторяются ошибки летных экипажей в нештатных, нерасчетных, аварийных и катастрофических ситуациях, которых можно было бы избежать.

Откуда такое «фатальное» упорство, «невосприимчивое» сознание, завышенный эгоцентризм к опыту других, смотрящих «со стороны»? Для понимания указанного явления необходим тот уровень доверия, тот тонкий мир общения «по душам», чтобы понять друг друга в духе и смысле своей профессии – летчика!

Всем нам, профессионалам, хорошо известен ряд упрятанных истин и психологических установок на собственную судьбу в полете. Эти «небесные» истины составляют сугубо летческое мировоззрение, миросозерцание, формирующее моральные и нравственные оценки как своих действий, поступков, так и собратьев по небу. Приведем некоторые из них в виде неписаных законов.

• Никакая аварийная, нештатная ситуация не несет в себе фатального конца, так как судьба в твоих руках. На Бога надейся, но и сам не плошай, а если «кто-то» поможет – поблагодари.

• Научиться летать, научиться мужеству, научиться соображать по книжкам нельзя. Знания – это известная дорога, но небо заставит ходить по нехоженым тропам. Компасом для хождения в неведомое служит опыт.

• Учись наблюдать, учись у старших, запоминай, переживай, впитывай все новое, необычное, нестандартное, учись думать, когда страшно и времени почти не осталось, а рядом родная, твердая земля.

• Для успеха в аварийной ситуации, кроме знаний матчасти, аэродинамики, инструкции, помощи с земли, требуется еще многое такое, о чем каждый знает только сам. Это знания себя и про себя.

• Что дает смелость? Вера в благополучный исход (выкручусь!). Что составляет мужество? Уверенность в себе. Что обеспечивает надежность? Профессионализм и человеческие качества: честность, мерность, чистота натуры, взвешенная целесообразность. Что помогает решать – «раз – и в дамки»? Думанье вперед, на выход из ситуации, а не о ее последствиях.

• О чем нужно помнить «вторым умом», когда предельно занят нештатной ситуацией? О пространстве, в котором ты находишься, и о времени, которым располагаешь.

• В любой критической ситуации вначале реализуй свое решение, лишь потом проси помощи. Не теряй свой характер, свою при роду.

Опыт поведения в аварийных ситуациях спрессовывается в характер, в волевое побуждение к рискованным действиям. Риск – это воля, сама отпущенная «на волю», ведомая интеллектом. Риск – это не только знания, но и сознание, причем его духовные слои, так как в риске есть честь и достоинство, точность и аккуратность в действиях. Есть реализация долга. Риск может быть положительной чертой характера, при наличии нравственного стержня – осмысленной целесообразности в решении альтернативы. Осмысленный риск – это план действии в состоянии наивысшей психологической готовности не столько к самому действию, сколько к возможному противодействию прогнозируемой опасности.

Лучшее средство, снимающее нервное напряжение, – предвидение назревания событий, видение целого, действие поэтапное, решение по приоритету конечного результата. Безусловно, у каждого есть еще много такого, что является лично пережитым опытом.

Опыт имеет одно неоценимое качество – качество мудрости. Мудрость – это не столько умственная, сколько моральная категория. Опыт действий в аварийной обстановке всегда есть переживание своих слабостей, недостатков, неожиданно для себя открывшихся, и переживаемая потребность к самосовершенствованию. Критичность к своим ошибкам, намерениям есть самый короткий путь к вершине Мастера.

Вместе с тем необходимо заметить, что понятие «опыт» в данном случае подразумевает знания, запечатленные в состоянии глубокого переживания, имеющие особый личностный смысл. В результате у профессионала создается убеждение, что опытный летчик в любой ситуации будет действовать надежнее малоопытного. Но ведь опыта «аварийного» у всех мало. Поэтому это убеждение одновременно является предубеждением и в итоге оказывается главным препятствием для внедрения научных результатов в интересах повышения психологической готовности к действиям в аварийной ситуации. Постулат древний: «Умного учить – только портить». Конечно, легче сострить: не все опытные умные, но лучше (в который раз!) попытаться найти более весомые доказательства о принципиальных различиях в психофизиологии действий в нормальном и аварийном полете.

Психофизиологическая структура умственных действий в нормальном и осложненном полете принципиально различна. В нормальном полете, где все идет по плану, 95 % операций и действий стандартизированы и автоматизированы. План и структура их предуготовлены знаниями, навыками, умениями. Стереотипы в действиях подкрепляются стандартными, постоянно воздействующими во времени и пространстве привычными раздражителями. Даже прогнозируемые действия закреплены стереотипным ответом со стороны управляемого самолета (партнера) и его агрегатов. В основе такого прогноза – определенность информации о результатах своего целенаправленного действия. «Чистота» пилотирования достигается координированностью движений, чувством характеристик устойчивости и управляемости самолета. Все это есть приобретенное, усвоенное, реализуемое знание – продукт познавательной деятельности и прижизненного развития человека. С философской точки зрения, познавательный мир и есть виртуальная реальность, т. е. то, что происходит в данный момент с тобой и с воспринимаемыми и познаваемыми предметами. Однако есть еще так называемый тонкий мир, который существует в тебе и вовне и может вмешиваться в нашу психическую жизнь с помощью своей энергии, формируя интуицию, предчувствие, инсайт.

Сознание человека многослойно, есть бытийный уровень, рефлексивный и, наконец, духовный слой. Дело в том, что человек имеет свойства, «нажитые» тысячелетним опытом человечества, со своими знаками, символами, ритуалами, культурой, темповыми характеристиками действий. Кроме того, организм, как живое вещество, имеет свой многомиллионный опыт (историю) выживания в чуждой ему среде. Эти два пласта опыта не всегда складываются, бывают условия, когда они «вычитаются». Многие испытали на себе: когда в кабине на фоне привычного монотонного гула вдруг что-то зазвенит, загудит, затрещит, засветится, тут же голова, глаза, конечности и даже живот напрягаются, разворачиваются, вслушиваются, всматриваются и т. д. По вспотевшему телу почему-то бежит холодный ветерок. Все это – нормальная, биологически унаследованная физиологическая реакция на опасность. Это срабатывают защитные механизмы, начиная с рефлекса «что такое». Именно этот безусловный рефлекс «вздыбливает» весь дремлющий пласт инстинктов самосохранения, обеспечивающих мгновенную, биологически целесообразную реакцию по типу избегания опасности. На следующем этапе срабатывает видовое человеческое качество – активность, нацеленность на оценку раздражителя (опасен – неопасен) – выбор направленности прогнозируемых действий. Речь идет об активации двух чисто человеческих свойств: интеллекта и воли. Однако такой ход событий довольно часто в неожиданной аварийной ситуации нарушается. Дело в том, что биологически унаследованная реакция избегания сильно возбуждает подсознание, т. е. более глубокие слои сознания, мозговые структуры которых порождают тревогу, страх, продолжая нацеливать психическую активность на уход от опасности. Но человек – общественное, социальное существо со своим духовным содержанием (нравственность, совесть), и дух перенацеливает сознание на преодоление опасности. Таким образом, происходит включение волевого импульса для преодоления опасности и овладения ситуацией. Исследователи причин летных инцидентов обязаны понимать самое невероятное: знание действий в первоначальный момент далеко не всегда может выступать буфером описанной выше внутрипсихической деятельности. Дело в том, что сами по себе знания «повреждаются» человеческим умом, отчего зависит полнота и позитивность их использования. В этих случаях