Философ - Сергей Петрович Щербаков

— Отживел Юрочка — Обрадовалась бабуля, прижимая руки к груди.

— Еп-а-а-а-а-а-ть…. — Пронесся мимо них дед, балансируя на широком ремне, как заправский серфингист.

Сергей почувствовал, как его губы растягиваются в неконтролируемой улыбке. Происходящее было настолько абсурдным, что он уже не знал, смеяться ему или плакать. Он вспомнил, как однажды на заводе во время обеденного перерыва они с ребятами устроили соревнования на тележках для перевозки материалов. Тогда это казалось верхом безумия и веселья. Но сейчас… Сейчас эта сцена с дедом, козлом и самогоном превзошла все его прежние представления о сумасшествии.

— Вот спасибо, сынок. Правда мать говорила. Ты — ветеринар от бога.

— Су-у-у-у-ка… — Донеслось издалека. Юрочка таки вынес рогами калитку, выскочив на улицу.

Сергей сел на корточки, закрыл лицо руками и рассмеялся. Он смеялся долго и заразительно, не в силах остановиться. Все напряжение последних дней, вся неопределенность ситуации, весь абсурд происходящего вылились в этот смех.

Когда он наконец смог успокоиться и поднял глаза, то увидел, что Рита и Афанасий (который каким-то чудом вернулся во двор) смотрят на него с недоумением и легким беспокойством.

— Ты чего, сынок? — спросила Рита, подходя ближе и с тревогой глядя на Сергея. — Не заболел ли?

Сергей попытался взять себя в руки, но новый приступ смеха накрыл его с головой. Он вспомнил, как на заводе после особенно тяжелой смены они иногда собирались в раздевалке и начинали хохотать над какой-нибудь ерундой. Тогда это казалось способом снять стресс. Сейчас же смех был единственной адекватной реакцией на происходящее безумие.

— Нет, бабуль, не заболел, — наконец выдавил из себя Сергей, вытирая выступившие от смеха слезы. — Просто… просто очень рад, что козел выздоровел.

— А ты, я смотрю, шутник, — хмыкнул Афанасий, потирая ушибленный бок. — Ну, раз уж ты такой умелец, может, и меня полечишь? А то, кажись, ребро треснуло.

Сергей посмотрел на деда, пытаясь понять, шутит тот или говорит серьезно. На заводе травмы были не редкостью, и он знал, как оказать первую помощь. Но здесь, в этом странном мире, где козлов лечат самогоном, он уже ни в чем не был уверен.

— Давайте-ка я вас осмотрю, — сказал Сергей, поднимаясь на ноги. — Только не здесь. Может, в дом пойдем?

Рита засуетилась, приглашая всех в дом. Сергей помог Афанасию подняться и медленно повел его к крыльцу. Проходя мимо места, где недавно лежал Юрочка, он заметил примятую траву и несколько козьих «орешков». «Вот тебе и сельская идиллия,» — подумал Сергей с усмешкой.

Внутри дом оказался типичной сельской хатой: небольшие комнаты, старая мебель, вышитые занавески на окнах. Сергей помог Афанасию сесть на диван и начал осматривать его бок.

— Ну что, доктор, жить буду? — спросил дед с ухмылкой.

— Жить будете, — ответил Сергей серьезно. — Но ребро, похоже, действительно треснуло. Надо бы в больницу…

— Какая больница! — замахал руками Афанасий. — У нас тут до райцентра час езды, да и то на автобусе. А он раз в день ходит.

Сергей задумался. На заводе в таких случаях вызывали скорую или отправляли пострадавшего в медпункт. Но здесь, похоже, все было иначе.

— Ладно, — сказал он наконец. — Сделаем так: я наложу вам тугую повязку, чтобы ребро не двигалось. Потом будете прикладывать холод каждые два часа. И никакой работы минимум неделю!

— Неделю?! — возмутился Афанасий. — Да кто ж за хозяйством смотреть будет?

— Я посмотрю, — неожиданно для себя сказал Сергей. — Раз уж я здесь на все лето, могу и помочь.

Рита и Афанасий переглянулись с удивлением.

— Ты это серьезно, сынок? — спросила Рита. — Ты ж городской, небось и коров доить не умеешь.

Сергей усмехнулся. Он вспомнил, как на заводе его тоже поначалу считали «зеленым» и неумехой. Но он быстро доказал, что может справиться с любой работой.

— Научусь, — сказал он уверенно. — Не боги горшки обжигают. А я, между прочим, сталевар… то есть, был сталеваром в прошлой… в смысле, мечтаю стать сталеваром в будущем.

Афанасий присвистнул:

— Сталевар? Это ж такая ответственность! Ну, раз ты с печами справляешься, то и с нашим хозяйством разберешься.

Сергей кивнул, чувствуя, как внутри разгорается азарт. Это было похоже на его первые дни на заводе, когда все было новым и непонятным, но ужасно интересным.

— Ну что ж, — сказал он, потирая руки. — С чего начнем? Коров доить, огород полоть или, может, еще козла самогоном лечить будем?

Рита рассмеялась:

— Ох, и шутник ты, Сережа! Ну, для начала, может, поешь? А то с дороги-то, небось, голодный.

Сергей вдруг понял, что действительно ужасно голоден. Последний раз он ел… когда? В 1977 году в заводской столовой? Или сегодня утром? Воспоминания путались, накладываясь друг на друга.

— Да, поесть было бы неплохо, — согласился он.

Рита засуетилась, накрывая на стол. Вскоре перед Сергеем оказалась миска наваристого борща, толстый ломоть черного хлеба и кусок сала.

— Ешь, сынок, — сказала Рита, подкладывая ему еще одну ложку сметаны в борщ. — Тебе силы понадобятся. У нас тут работы — непочатый край!

Сергей с аппетитом принялся за еду. Вкус домашнего борща напомнил ему о детстве, о маминой стряпне. На мгновение ему стало грустно — он вдруг осознал, как далеко от дома оказался. Не просто в другом месте, а в другом времени.

— Вкусно, — сказал он, проглотив очередную ложку. — Спасибо, ба… то есть, тетя Рита.

— На здоровье, милый, — улыбнулась женщина. — Ешь, не стесняйся. А потом отдохнешь с дороги, а завтра уж и за работу возьмемся.

Сергей кивнул, продолжая есть. Он чувствовал, как с каждой ложкой к нему возвращаются силы. Может быть, эта странная ситуация, в которую он попал, не так уж и плоха? В конце концов, разве не об этом он мечтал в душные заводские смены — о тихой сельской жизни, о свежем воздухе, о настоящей работе на земле?

— А что, — сказал он, отодвигая пустую миску, — может, это и к лучшему, что я сюда попал. Глядишь, чему новому научусь.

— Вот и славно, — кивнул Афанасий. — А мы тебе поможем. Ты нам —