Штамм 3. Вечная ночь - Гильермо Торо

Бернса тряхнуло в салоне и он повис на страховочных ремнях. Вертолет, выбранный из лучших моделей на заводе Бриджпорт, Сикорски, Коннектикут, качался с боку на бок, а также вертикально. Дождь, казалось, задевая винтов бился в окна кабины, словно на море в шторм. Его желудок болезненно скрутила и рвота стала подниматься наверх. Он отстегнул шлем как раз вовремя, чтобы вырвать в него.

Пилот толкнул джойстик вперед и они стали спускаться в неизвестность. Через залитое дождем ветровое стекло он увидел отдельно стоящие здания, а затем верхушки деревьев. Барнс предположил, что они садятся в Центральном парке, неподалеку от замка Бельведер. Но когда враждебный порыв ветра ударил в хвост вертолета и развернул его, он увидел справа за деревьями реку Гудзон, вспухшую от ливня и понял, что это не Центральный парк.

Постепенно, с заносами они приземлились. Барнс был счастлив вновь оказаться на твердой земле, но теперь ему нужно было выйти в водоворот. Он толкнул дверь и она распахнулась от порыва ветра. Сгорбившись под все еще вращающимся винтами и прикрывая глаза, он увидел на вершине холма другой Манхаттанский замок

Барнс поднял воротник и поспешил сквозь дождь к каменным ступеням. Он запыхался к тому времени, как добрался до двери. Два вампира-часовых стояли, не обращая внимания на дождь, который превращался в пар на их горячих телах. Они не признали его и не открыли дверь.

Вывеска гласила “МОНАСТЫРИ” и Барнс признал название музея в северной оконечности Манхаттана, находящегося в ведении музея Метрополитан. Он потянул дверь и вошел, не спеша ее закрыть и прислушиваясь к звукам внутри. Если что-то и было, то дождь заглушал все звуки.

Монастыри были построены из остатков пяти средневековых французских монастырей и одной романской часовни. Это был древний кусок юга Франции, доставленный в современную эпоху, которая в свою очередь теперь напоминала Средневековье. Барнс крикнул: “Привет?”, Но ничего не услышал в ответ.

Он шел по Главному залу, тяжело дыша в мокрых туфлях, горло саднило. Он посмотрел на садоводство монастыря, выставку средневекового садоводства, которая из-за вампирских катаклизмов превратилась в болото. Барнс шел вперед, дважды оборачивался на звук своих капель, но скорее всего, он был тут один.

Он брел мимо висящих гобеленов, витражей, выпрашивающих солнечного света, и средневековых фресок. Он прошел двенадцать Распятий, установленных в древнем камне, ненадолго задержавшись на странного распятия . Христос, прибитый к центральной части креста, был в окружении двух разбойников, их руки и ноги сломаны и привязанны к меньшим крестам. Резная надпись читать PER SIGNU SANCTECRUCIS DEINIMICIS NOSTRIS Libera NOS DEUS Ностер. Начальной латыни Барнса хватило, чтобы перевести это как: “Через знак Святого Креста, от врагов наших, избавь нас, Боже наш.”

Барнс много лет назад отвернулся от своей религии. Но что-то в этой древней резьбе было более подлинным, чем нынешняя организованная религия. Эти религиозные остатки были частью той жизни, когда религия была жизнь и искусство.

Он перешел к разбитой витрине. Внутри были два освещенные книги, их пергаментные страницы были разлохмачены, позолота шелушилась, а древние рисунки были в грязных следах пальцев. Он заметил большой овал, который мог оставить только средний палец вампира с длинным когтем. Вампиру не было дела до древних книг, созданных человеком. Вампирам вообще не была дела до чего-либо созданного человеком.

Барнс прошел через открытые двойные двери под гигантской романской аркой, в большую часовню с огромным потолком винного погреба и сильно укрепленных стен. Фрески заполняли апсиды над алтарем в северной части камеры: Мадонна с младенцем вместе, с крылатыми фигурами готова в любой стороне. Над их головами были написаны имена Архангела Михаила и Гавриила. Человеческие цари под ними были изображены как самые маленькие фигуры.

Когда он стоял перед пустым алтарем, Барнс почувствовал изменение давления внутри комнаты. Глоток воздуха согревал шею, как вздох из большой печи, и Барнс медленно повернулся.

На первый взгляд, фигура в плаще, стоящая позади него напоминала путешествующего во времени монаха, прибывшего из аббатства 12 века. Но только на первый взгляд. В левой руке этот монах держал длинный клинок с рукояткой в виде волчьей головы. И на этой руке средний палец был гораздо длиннее нормы - вампирский палец.

Новое лицо Владыки было видно в складках капюшона. За ним, рядом с боковыми скамейками стояла женщина-вампир в лохмотьях. Барнс смотрел на нее, с трудом узнавая и пытаясь сопоставить лысого красноглазого демона и молодую, привлекательную голубоглазую женщину, которую он когда-то знал…

“Келли Гудвезер” - сказал ошеломленный Барнс вслух. Барнс, который считал себя готовым к любым мировым потрясениям. Она затаилась за Владыкой, напряженная словно пантера.

Докладывай.

Барнс быстро кивнул, предупредив это. Он рассказал подробности налета повстанцев именно так, как он планировал, небрежно, с целью минимизировать вторжение. “Они рассчитали что это произойдет в час до Meridiem. И они должны были получить помощь от того, кто не был человеком, который бежал до появления солнце “.

Рожденный.

Это удивило Барнса. Он слышал несколько историй о предназначенных для беременных кварталов в лагерях. Но до этого момента он не знал, что такие действительно существовали. Ум наемника подсказал ему выход, как свалить часть вины за нападение на лагерь свободы.

“Да, они начали оттуда. Их проникновение застало охрану врасплох. Как я и сообщал, они понесли большие потери. Мы прилагаем все усилия, чтобы возобновить производство и можем вернуться до двадцати процентов мощности в течение недели или десяти дней. Одного из них мы захватили, он был обращен, но самоликвидировался до восхода солнца. О, и я считаю, что раскрыл истинную причину нападения.”

 Доктор Нора Мартинез.

Барнс промолчал. Владыка знал так много.

“Да, я только недавно узнал, что она тоже была в лагере”.

“Недавно? Я вижу… Насколько недавно?”

“Практически перед переворотом. Я активно пытался выведать у нее информацию о местонахождении доктора Гудвезера и его партнеров по сопротивлению. Я думал, что менее формальное общение принесет большие плоды. В отличие от прямой угрозы, которая позволила бы ей доказать преданность друзьям. Я надеюсь, вы согласитесь со мной. Но как раз напали мародеры, поднялась тревога и меня эвакуировали.”