Штамм 3. Вечная ночь - Гильермо Торо

Не забыл ли ты что у меня твой сын?

Эф отшагнул назад, как будто оттолкнул его.Я не могу поверить в то, что я слышу. Смотри - это просто. Я в дюйме от того чтобы сказать да. Все о чем я прошу это десять проклятых минут…

Это даже проще. Книга за твоего малыша.

Эф сжал свою голову. Нет, пять минут –

Ты забыл свое место, человек. Мне плевать на твои эмоциональные потребности и я не буду делать их частью сделки. Ты отдаешь себя мне, Гудвезер. И ты будешь благодарить меня за эту привилегию. И каждый раз, когда я буду смотреть на тебя до конца вечности на этой планете, я буду считать твою капитуляцию, как основную черту характера всей вашей расы цивилизованных животных.

Эф улыбнулся, его кривая улыбка выглядела как шрамы на его лице, так ошеломлен он был бездушным существом. Это напомнило ему что он был против, все они были против этого жестокого и неумолимого нового мира. И это поразило его, как глух был Владыка, когда он пришел к человеческим существам.

В самом деле. это было полное отсутствие понимания, полнейшая неспособность сочувствовать, что послужило причиной недооценивать их снова и снова. Отчаянный человек - опасный человек, и это истина, которую Владыка не мог понять.

Ты ждешь моего ответа? спросил Эф.

Я знаю твой ответ, Гудвезер. Все что мне необходимо - это чтобы ты сдался.

Вот мой ответ.

Эф попятился и замахнулся на уполномоченного вампира, стоявшего перед ним. Серебряный клинок взрезал шею под шлемом и он избавился от необходимости смотреть на свое отражение.

Минимум брызг от просевшего тела попало на стену и стекло на древний пол. Шлем тяжело и с грохотом упал, ударился об угол и подкатился к нему.

Эф нанёс удар не столько по Владыке, сколько по своему собственному стыду и боли в этой безвыходной ситуации. Он уничтожил рупор соблазна вместо самого искушения - акт, который как он знал, был совершенно символическим.

Соблазн остался.

Послышались шаги со стороны прихожей, Эф отступил от обезглавленного тела, понимая последствия своего поступка.

Фет вошел первым, за ним вошла Нора. Эф, что ты сделал…?

В одиночестве его стремительное нападение казалось естественным. Теперь же последствия нахлынули на него с шагами из зала: Гас.

Сначала он не увидел Эфа. Его внимание было приковано к клетке, в которой он держал свою мать-вампира. Он с ревом протиснулся мимо обоих и увидел рухнувшее на пол тело, со скованными за спиной руками и шлем в углу.

Гас разрыдался, а затем выхватил нож и кинулся на Эфа быстрее, чем Фет успел среагировать. В последний момент Эф вскинул клинок между ними, чтобы парировать удар Гаса. И тут между ними возникла темная смазанная тень.

Очень белая рука схватила Гаса за воротник, удерживая его. Другой рукой существо в капюшоне уперлось в грудь Эфа, отталкивая их друг от друга.

Мистер Квинлан. В темном балахоне, обдающий вампирским жаром.

Гас ругался и пинался, его сапоги не доставали до земли нескольких дюймов. Слезы струились из его глаз. “Квинлан, дай я ему втащу!”

Полегче

Густой баритон Квинлана заполнил голову Эфа

“Отпусти!” Гас полоснул ножом, но только для вида. Как бы ни был Гас зол, мозгов, чтобы уважать Квинлана у него хватало.

С твоей матерью покончено. Это к лучшему. Её не стало уже давно, а то, что ты держал здесь, не принесло бы тебе добра.

Этот выбор был моим! То что я сделал или не сделал - это мое решение!

Рассчитаетесь, как сочтете нужным, но позже. После финальной битвы.

Квинлан обратил взор красных глаз, светящихся в глубине капюшона на Гаса. Роскошный красный цвет, Гас нигде в природе такого цвета не видел. Даже свежая кровь не могла с ним сравниться. Краснее, чем самый красный осенний лист и глубже, чем любой плюмаж.

И это при том, что хотя Квинлан и держал его, глаза его светились покоем. Гус не хотел бы, чтоб эти глаза смотрели на него в гневе. И поэтому в данный момент он сдерживал свои атаки.

Мы можем взять Владыку, но у нас мало времени и действовать мы должны вместе.

Гус указал на Эфа, стоящего позади мистера Квинлана. “Этот нарик - самое хреновое, что нам досталось. Благодаря ему взяли докторшу, он стоил мне одного моего человека и он - сраная помеха и даже хуже, он - проклятие! Этот кусок дерьма - наше несчастье. Владыка принял его сына и посадил на поводок, как какую-то долбанную собачку.”

Теперь наступила очередь Эфа броситься на Гуса. Мистер Квинлан остановил его, упершись своей рукой Эфу в грудь с такой силой, буд-то его рука была из стали.

Так расскажи нам, не переставал Гус, расскажи, что этот ублюдок тут тебе нашёптывал. Ты и Владыка болтали по душам? Я думаю что у нас есть право знать это.

Рука Квинлена опускалась и поднималась с каждым вздохом Эфа. Эф уставился на Гуса, чувствуя на себе взгляды Норы и Фета.

Ну? сказал Гус. Давай послушаем!

Это была Келли, начал Эф. Ее голос, провоцировал меня.

“Безумный кусок дерьма.” С насмешкой сказал Гус, плюнув в лицо Эфу

Опять завязалась потасовка. Фэтт и Мистер Квинлан пытались удержать двух мужчин чтобы они не разорвали друг друга на части.

Он так отчаянно нуждается в прошлом, что даже приехал сюда, ради разговора. Сказал Гас Квинлану. “Я же говорю вам, что от него нет никакой пользы. Позвольте мне убить его, избавимся от этого балласта.”

Как я уже сказал вы можете решить этот вопрос так как захотите, но после.

Было очевидным для всех, даже для Эфа, что Мистер Квинлан защищал его по какой-то причине. То что он относился к Эфу не так как к другим было очевидно.

Мне нужна твоя помощь, собрать последнюю часть. Всех нам. Вместе. Сейчас.

Мистер Квинлан выпустил Гуса, который в последний раз приблизился к Эфу, но его нож был опущен. Я ничего не упущу, прорычал он, приблизившись к лицу Эфа, Ничего. Я прибью тебя когда это все закончится.

Винты вертолета отбивали черный дождь волну за волной. Темные облака разверзлись грязными потоками, но , несмотря на это, пилот Стоунхарта был в летных очках. Барнс боялся лететь вслепую и надеялся, что они находятся достаточно высоко над Манхеттеном.

Бернса тряхнуло в салоне и он повис на страховочных ремнях. Вертолет, выбранный из лучших моделей на заводе Бриджпорт, Сикорски, Коннектикут, качался с боку на бок, а также вертикально. Дождь, казалось, задевая винтов бился в окна кабины, словно на море в шторм. Его желудок болезненно скрутила и рвота стала подниматься наверх. Он отстегнул шлем как раз вовремя, чтобы вырвать в него.