Уловка - Иден Финли

— Я не думаю… Я не готов к этому, — говорит он. — Я не очень хорош в отношениях, и люди строят за меня планы, которых я не хочу…

— Это не так, Мэдди. Серьезно. Остановись на секунду.

Мэддокс паникует и не слушает.

— Я позволял Честити делать это слишком долго. Ты тот, кто говорил мне, что я должен отстаивать свою позицию, так что я делаю это. Я никому не позволю управлять моей жизнью снова.

Отлично, теперь взбесился я.

— Чушь. Ты позволяешь вмешиваться всем, кроме меня. Ты притворился геем, чтобы пойти на свадьбу своей бывшей. Побежал домой в Пенсильванию по первому зову матери и отдал квартиру своей тете, когда она попросила об этом. И Стейси... она — худшая из всех. Она все время лезет.

— Да, но я люблю ее.

Ауч.

Слова ледяной глыбой ударили мне в сердце.

Да, мы еще не сказали друг другу слово на букву «Л». Но последние несколько недель я знал наверняка, что люблю. По крайней мере, у меня хватило мозгов не говорить этого, потому как, очевидно, мы идем разными дорогами. Черт, я даже не уверен, что нас хоть что-то объединяет.

— Полезно знать, — бормочу я.

Глаза Мэддокса становятся огромными, когда он понимает, что ляпнул.

— Дэймон, я не имел в виду…

— Наверное, тебе пора, — говорю я. — Очевидно, что ты не готов к продуктивному разговору, и я не хочу слышать, как ты скажешь что-то, о чем потом пожалеешь. Я лучше дождусь момента, когда ты успокоишься.

— Думаю, я имею право немного попсиховать из-за этого.

— По поводу? Я ничего не сделал.

— Конечно, продолжай убеждать себя в этом, — с издевкой произнес Мэддокс.

Сунув руку в задний карман, он достал сложенные бумаги и бросил на кофейный столик. Покачал головой и ушел, а я остался с ощущением, что все-таки облажался. Просто не знаю, каким образом.

Плюхнувшись на диван, я вытащил телефон и набрал Стейси. Она не ответила на звонок, поэтому я оставил гневное сообщение перезвонить мне.

Затем беру бумаги, брошенные Мэддоксом, и разворачиваю. Это не те списки.

— Что за херня? — говорю я в пустоту.

Снова схватив телефон, я просматриваю электронную почту и нахожу ссылку, которую отослал Стейси. Дерьмо! Я отправил ей список, который смотрел, прежде чем Мэддокс сказал, что пока не хочет жить со мной. Когда он сказал, что не готов, я начал искать более доступные квартиры, не выходящие за рамки моего бюджета. Но я отправил неправильный список.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

На этот раз я набрал номер Мэддокса, но звонок сразу перешел на голосовую почту.

— Никто больше не отвечает на гребаные телефоны? Мэдди, перезвони мне. Я понимаю, почему ты взволнован, но это недоразумение. Клянусь. У Стейси оказались неверные списки. Детка, пожалуйста, перезвони мне.

Мое колено нервно подпрыгивает. И я снова решил дозвониться Стейси.

— Два звонка за десять минут? Лучше бы кому-то умереть. У меня сейчас собственная критическая ситуация.

— Мэддокс звонил тебе?

— Нет. Не видела и не слышала его с работы.

Я объясняю ей, что натворил, и как Мэддокс сделал поспешные выводы.

Сестра присвистнула.

— Я, конечно, видела, что жилье выходит за пределы твоих финансовых возможностей, но подумала, что, может, ты получил прибавку к зарплате, когда отучился. До сожительства с Мэддоксом я не додумалась. Ты уже просил его переехать к тебе? Удивлена, что он не смылся сразу.

— Не помогает, Стейс. Скажи мне, как это исправить.

— Дай ему остыть.

— Насколько я облажался?

— Это нелепая ошибка, но сложно дозвониться до Мэддокса, когда он чего-то избегает. Доверься мне.

— Спасибо, — бормочу я и отключаюсь.

Хоть Стейси и советовала мне оставить его в покое, я не стану этого делать. Встав, я решаю бежать к Мэддоксу, заявиться к нему в квартиру и заставить выслушать. Это реально недоразумение. Если бы я и правда сделал то, о чем подумал Мэддокс, мне было бы понятно, отчего он сходил с ума, но я этого не делал.

Я останавливаюсь на полпути к двери. Что, если он не поверит мне?

Ебать, это риск, на который я готов пойти. Я не собираюсь сидеть сложа руки, как в случае с Эриком, гадая, что сделал неправильно и как мог это исправить. Не сейчас, когда это было случайной ошибкой.

Необходимость спасти то, что есть у меня и Мэддокса, подстегивает меня вперед, но к тому времени, как я добираюсь до его квартиры, уверенности поубавилось. Стук в дверь эхом отдается в маленьком коридоре, и во мне крепнет желание трусливо сбежать. Это совсем не кажется жутким, когда Мэддокс так и не открывает дверь.

Только после трех минут отчаянного стука становится ясно, что Мэддокс либо игнорирует меня, либо его нет дома.

Надеясь на первый вариант, я опускаюсь на задницу и прижимаюсь спиной к двери.

— Я не знаю, слышишь ли ты меня, — говорю я, — и дома ли ты вообще. Но хочу, чтобы ты знал, я не позволю тебе убежать от этого. От нас. Это недоразумение.

Я глубоко вдыхаю.

— Я больше не могу играть в мяч, но впервые после травмы я с нетерпением смотрю в будущее. После выпуска. Я смогу помогать спортсменам, подающим надежды, следовать их мечте, и буду жить спортом через них. Если бы не ты, я бы никогда не увидел это под таким углом. Продолжал бы смотреть на свое будущее, как на наказание за то, что я не слушал подсказки своего тела, будучи слаб и недостаточно хорош. Ты сделал меня вновь счастливым и заставил осознать, что лишь потому, что бейсбол для меня закончен, не означает, что закончилась и вся моя жизнь. Ты дал мне уверенность, Мэдди. И я люблю тебя за это. Наверное, я напугал тебя еще больше, используя слово «люблю», но это правда. Я влюблен в тебя, а это значит, я готов ждать вечно, чтобы ты догнал меня в этом. Мы будем двигаться в твоем темпе. Я просто хочу быть с тобой.

Я ударяюсь затылком в дверь и закрываю глаза. Он не собирается открывать.

— Его нет дома, — говорит пожилой голос.

Открыв глаза, я вижу соседку, о которой говорил Мэддокс. Она стоит в дверном проеме своей квартиры.

— Нет? — Я разговаривал с дверью? Отлично. Просто здорово. — Вы знаете, где он?