Лондон в огне - Юрий Павлович Валин

— Опыт есть, — согласилась оборотень и придвинула к себе лимонное пирожное.

* * *

— Мистер Холмс, вы опять здесь?

— Увы, инспектор. Пока я не готов изменить своим устоявшимся привычкам…

Не повезло — миновав узкий проход между домами, Вильям натолкнулся на полицейского. Удирать было поздно, посему юный сыщик принял мужественное решение выслушать очередную нелицеприятную лекцию. Выслушать, но не пытаться оправдываться!

— Знаете, Вильям, когда-нибудь я прикажу вас арестовать, — утомленно сообщил инспектор Хантли. — Вы мне смертельно надоели.

— Преувеличиваете, инспектор. Кстати, за что меня арестовывать? Здесь общественное место, и я в полном праве здесь находиться сколько мне будет угодно.

— М-м, угодно, да, — Хантли окинул пустырь тоскливым взглядом. — Мы здесь одни, Вильям, и я готов открыть вам маленькую служебную тайну: вас можно арестовать за что угодно. За оправление естественной нужды в общественном месте, за распевание непристойных куплетов, за приставание к женщинам. Не сомневайтесь, в любой момент отыщется три-четыре леди, глубоко оскорбленных вашими двусмысленными намеками и предложениями. Ну что вы краснеете, мистер Холмс? Несомненно, семья о вас позаботится и вы быстро покинете тюремную камеру, но настроение вам испортят надолго. И это будет справедливо, поскольку сейчас вы портите настроение мне, и отдаетесь этому делу с упорством, достойным лучшего применения. Мой намек достаточно прозрачен?

— С точки зрения оптики ваш намек безупречен, — признал юноша.

Хантли хмыкнул и ткнул тростью поникший сорняк:

— Ну и какого черта вы здесь шныряете, Вильям?

— Меня манит неразгаданная тайна, — признал юноша.

— Полагаете, все тайны имеют разгадку? Мир чуть сложнее, чем видится в юности. Да, с той проклятой монетой вы подложили полиции порядочную свинью. В последнее время я провожу у Гринфилдской канавы прискорбно много времени.

— С совереном я поступил крайне опрометчиво, — буркнул Вильям.

Инспектор вздохнул:

— Пойдемте, мистер Холмс, я провожу вас до Коммершел-роуд. Полагаю, нам по пути. Вас ждут учебники, да и дождь собирается. Отвратительная осень, просто отвратительная.

Иной раз джентльмен обязан ответить учтивостью на учтивость. Вильям шагал по тропке вслед за инспектором, твердо зная, что вернется на пустырь. А пока имеет смысл воспользоваться моментом.

— Сэр, в мои планы не входило мешать полиции. Но признайтесь, тайна Гринфилдского пустыря не оставила равнодушным даже вас, опытного и много повидавшего полицейского.

Инспектор Хантли, не оглядываясь, пожал плечами:

— Единственное, в чем могу признаться — меня весьма раздражают загадки пустырей и канав. Поверьте моему опыту, здешние загадки неизменно дурно пахнут. Кстати, как у вас с обонянием, Вильям? Притуплено? Прогулки здесь требуют немалой выносливости.

— Я вполне владею собой. А вот ваши констебли, мало того что вытоптали в кустах настоящую плешь, так еще и злоупотребляют спиртным. Та заброшенная за канаву бутылка…

— Ночи холодные, а от моих парней не пахло джином. Вы знаете, мистер Холмс, как не любят в полиции клеветников и пустословов?

— Что вы, инспектор, я и в мыслях не имел. Но любая новая деталь способна подтолкнуть нас к разгадке, а посторонние бутылки…

— Холмс, когда-нибудь «новая деталь» подтолкнет вас в канаву, реку или иную неприятность. Имейте это обстоятельство в виду, иначе когда-нибудь с грустью вспомните злобное пророчество старика-полицейского.

Вильям помолчал и примирительно спросил:

— Дурные дни, да, инспектор?

— Да ты-то сам как думаешь, мальчик?

— Я искренне хотел бы помочь, — пробормотал Вильям, глядя в спину полицейского. — Помощь в раскрытии преступления — долг каждого честного британца, и я…

— Несомненно. Но имеет смысл взглянуть на ситуацию с точки зрения занятого службой человека. Мы имеем странное обстоятельство, но не имеем состава преступления, у нас нет жертвы и нет свидетелей. Так случается. Пустырь — грязная сторона темного Лондона и здесь свои правила. И полиции меньше всего хотелось бы получить еще одну загадку — в виде найденного в канаве трупа тощего молодого человека с неочевидными следами насильственной смерти.

Очередной намек Вильям постарался пропустить мимо ушей, хотя эпитет «тощий» был откровенно неприятен. «Поджарый» или «спортивный» звучали бы куда уместнее. Но не стоит отвлекаться на пустяки.

— Неужели никто ничего не видел? В это трудно поверить, инспектор. Здесь отнюдь не пустыня, вокруг дома…

— Окна на пустырь практически не выходят, да и лицезрение вонючей канавы трудно признать завораживающим занятием. Никто ничего не видел, а если видел, то не спешит делиться своими наблюдениями с полицией. Здесь живут очень разные люди, мистер Холмс.

— Вы просто не умеете их расспрашивать.

— Неужели?

— Прошу прощения. Я подразумевал, что в данной ситуации требуется особый подход. Возможно, неофициальный…

— Неофициальный? О, этого в этом деле хватает, — буркнул инспектор. — Если вы подразумеваете, что полиция готова ухватиться за вашу помощь, то смею заверить — никогда и ни при каких обстоятельствах! Вильям, вы же не глупый юноша, сами пораскиньте мозгами — вы бы привлекли к расследованию постороннего человека?

— Боюсь, что нет, инспектор. С другой стороны, не могу же я мгновенно забыть о загадке соверена? Мне интересен ход мысли официального полицейского расследования, и я…

— Вильям, запомните главное — в полицейском расследовании крайне мало мысли. Основа наших действий — строгое и последовательное выполнение инструкции. Да, это очень скучный путь, но единственно верный. Блеска озарений и открытий, описанных в приключенческих книжках, вы в нашем ремесле не найдете.

— Возможно. Но существуют же и уникальные преступления…

— Улики и свидетели. Это всё, Вильям. Настоящие преступники покажутся вам удивительно однообразными субъектами. Да, порой встречаются удивительные сочетания злодейств и характеров. Но в целом, несчастные случаи куда причудливее «коварно задуманных гениальных преступлений». Если жаждете настоящих тайн — ищите их в Сити. Большие деньги рождают большие тайны. У нас унылая слежка, скучные разговоры, тошнотворные миазмы. И ноющие к вечеру ноги.

— Полагаю, обследован каждый дюйм пустыря и опрошены все домовладельцы в округе?

— Справедливо полагаете. Тщательнейшим образом. Собственно, я знаю в лицо практически каждого обитателя этих улиц. Отсеиваем стариков, женщин, детей, собак и кошек. Остаются джентльмены и профессиональные преступники. Последние нам знакомы и мы знаем, что от них ждать, с джентльменами всегда чуть сложнее…

— Непростая ситуация, — признал Вильям. — Возможно, следует перепроверить собак и стариков.

Инспектор обернулся:

— Старики наблюдательны и обожают смотреть в окно. Это мы учли. Но собаки неразговорчивы и редко таскают при себе золотые монеты.

— Несомненно. Но собак регулярно выгуливают. Это заметно по здешней,