Лондон в огне - Юрий Павлович Валин

перья немного странен. Не ожидала я от лондонцев. С виду не особо глупые люди, а такая дикость. Особенно если учесть цены на это попугайство. Просто удивительно, да. Вот довелось мне как-то побывать на одном архипелаге. Ну, как архипелаг — кучка островов размером с кошачьи какашки. Хотя и деревья понаросли, что правда, то правда. Драккар мы с рифа сняли, чиним потихоньку. С пятичасовым чаем дело обстояло недурно — родники имелись. Но с обедами и ужинами не особо сложилось: рыба дурно клюет, да еще колючих ядовиток в прибрежных камнях полным-полно. Выручали птички: попугаев порхало полным-полно, и этакие… хвостатые цапли прилетали. Не знаю как точно их звать, но уж перо у них чудное… особенно на ж… хвостовое. А цвета такие, что от яркости аж глаз сводит. И что ты думаешь? Я этих поганых птиц до сих пор с содроганием вспоминаю. Насшибаешь их груду, а потом ощипываешь-ощипываешь, ощипываешь-ощипываешь… Весь берег в пуху и перьях, волны не видно, а как на вертел тушки насадишь

— ну, воробьи, не иначе.

— Ужасно. К сожалению, гармонично созданные мясо-декоративные птицы действительно большая редкость в природе. Но мы, пусть и частично, люди, следовательно, нам придется соответствовать местным представлениям о приличиях. Поскольку в моде декольтированная спина и грудь, придется смириться. К счастью, кринолины ушли в прошлое, иначе нам пришлось бы куда сложнее.

— Так я о том же, — согласилась Лоуд. — Но нужно учитывать, что когда прячешься за оградой или с «ахом» заваливаешься на постель, эти самые буфики могут помяться. Большая тонкость с этим оперением требуется.

— Хватит уже прозрачных намеков, — не выдержала устроившаяся на диване Катрин и отложила томик «Очерки современных географических исследований». — Переживу я как-нибудь и этот выход в свет, и перья, не рассыплюсь. Не в первый раз.

— Про перья, это только к слову, — заверило Оно. — Просто вспомнилось, что мы бы тогда озолотиться могли. Набить бы драккар пером, потом сюда переправить — это ж можно бешеные деньжищи загрести.

— Зачем тебе здесь столько денег? — улыбнулась Фло, придирчиво расправляя на манекене очередное платье.

— Ну, я бы замок на берегу прикупила, — туманно объяснила оборотень. — Для тишины и философского спокойствия. Чистый воздух, склад, подвал…

— Подвал? — удивилась Флоранс. — Винный погреб или пыточная?

— Это что за подковырки? Не увлекаюсь я такими скучными делами, — насупилось Оно.

— Я честная скиталица-шпионка. Да, временами бываю сурова. А вот не надо женщину до белого каленья доводить! Так что если вы про те злодейства в Хиссисе, так такой период случился. Нэк, иные нездоровья… Мы с Уксом как-то обсуждали былое. Немного злы мы были тогда. Нет, Хиссису и Акропобору туда и дорога — препаршивейшие городишки, что их шм… э… штормило вечно. Но по мелочам мы тогда немного перегнули.

— Немного? — уточнила Флоранс.

— Да что там вымерять⁈ — обиделась Лоуд. — Лично я всегда готова признать ошибку, хотя почти их и не свершаю. Маньячное было времечко, я-то чем виновата? Пусть Укс над этой темой размышляет, он с тамошних мест родом и должен ответственностью страдать. А я-то чего? Мне жизнь портили, я отвечала. Без нэка всё попроще прошло бы. А маньяком мне быть не очень понравилось.

— Что уже хорошо, — одобрила Фло. — И не надо тебе никаких подвалов.

— Оно про подвалы из иных побуждений намекнуло, — буркнула Катрин. — Из корыстных и далеко идущих. Слушай, Лоуд, ты дама жутко пронырливая и с уникальными способностями. Когда мы здесь закончим, я над тобой с палкой стоять не собираюсь. Ты дарк свободный и независимый, принуждать тебя — дело сугубо неблагодарное и бессмысленное. Но я хочу заранее тебе напомнить, что разумная сдержанность даже коки-тэно не повредит. И в отношении сбора памяток, и в иных планах.

— Ну вот, опять сдержанность, да сдержанность, — поскучнела оборотень. — Сами бесстыжих платьев наготовили, а простой шпионке о дерзновенном даже и не мечтай. И вообще, Светлоледя, ты своей таранной прямотой унылость нагоняешь. Что будет если в любой беседе одну только правду загребать? Скучно будет.

— А ты свою изощренную творческую мысль к насущному делу приложи, — посоветовала Кэт, помахивая книгой. — Вот где наш пятый?

Действительно, личность пятого фигуранта из «хирургического списка» установить не удавалось. Четверо: Ведьма, Хлыщ, Профессор и Лорд-Молчун, исходя из описания глубоко раскаявшегося мистера Льюсона, были относительно понятны, что конечно не слишком облегчало установление их истинных имен и местоположения. Но точные приметы — половина дела. С Хлыщом, судя по поврежденной руке, с которой он на днях заявился в лагерь «Нью Крэйн», шпионки уже успели лично повидаться. Ведьма с крайне яркой негативной аурой и броской внешностью, и умник-Профессор таились где-то рядом с лагерем, опекали подопытных хвостачей, и расположение их лаборатории можно было попытаться вычислить. Хуже обстояло дело с Лордом-Молчуном, человеком высокопоставленным и бывающим в лагере крайне редко. Но самым таинственным оказался некий Адмирал. Описание его хирург дал крайне смутное, в «Нью Крейн» этот таинственный военно-морской тип заезжал лишь дважды, но его визиты были отмечены строевым смотром и показательными маневрами лучших хвостаческих взводов-полусотен. Имелись догадки, что Адмирал — командир грядущей военной экспедицией. «Молод, нагл и самоуверен. Такой сам сдохнет и всех сгубит» — плакался грешник-хирург. Детали планируемого вторжения выяснить было бы крайне интересно. Но пока досье на Адмирала было крайне тощим: «загорелый как араб, только желтее. Говорят, весь мир объехал. Улыбается, будто вокруг все подряд слизняки».

Да, трудностей в оперативной разработке хватало. Шпионская группа возлагала надежды на новые знакомства. В принципе, Флоранс уже завела кое-какие полезные связи. Следовало углублять и развивать. Проживая на Гринфилд-стрит, надеяться выйти на Профессора или Лорда-Молчуна было крайне неразумно. Собственно, выход на Лорда-Молчуна, через посещение оперы и иных светских мероприятий, стал бы большой удачей — похоже, очень высоко сидит. Но подходы искать необходимо…

Пора было переселяться. Просторный представительский Гров-хауз при переходе на новую стратегию шпионства был куда уместнее.

— Завтра эвакуируемся окончательно, — сказала Катрин. — Фло, что там твоя горничная? Чай будет или нет?

— Еще три минуты, — Флоранс указала на огромные напольные часы…

Чай подали с первым ударом часов.

— Вот даже противно, — пожаловалась Лоуд, дождавшись, когда накрахмаленная безмолвная фигура покинет гостиную. — А вдруг я привыкну к этому точнехонькому чаю по «бом-бому»?

— Не поддавайся. Впрочем, ты устойчивая, —