Безрассудный наследник - Дженика Сноу

— Но теперь, когда ты проснулась, заговорила и выглядишь относительно хорошо, мне кажется, я могла бы проспать целый месяц, — она слабо улыбнулась. — Кроме того, Николай просил, — она закатила глаза и пробормотала, — скорее требовал, чтобы я дала ему знать, как только ты проснешься. Он все это время расхаживал по спальне. Единственная причина, по которой его сейчас здесь нет, заключается в том, что его брат прилетел из Нью-Йорка, и они с Николаем разговаривают с Джио в кабинете. Теперь, когда отца нет, Джио стал главой семьи. Уверена, им нужно привести в порядок свои дома и понять, что все это значит для организаций.

Глава 27

Амара

Месяц спустя

Я услышала поскуливание Саши за дверью и поднялась с дивана, инстинктивно потянувшись рукой к боку, потому что знала, — движение и смена положения потревожат мою все еще заживающую рану.

Но я сохраняла нейтральное выражение лица, не желая, чтобы Николай, который как раз находился на кухне и разговаривал по телефону, увидел дискомфорт на моем лице. Он лишь сузил глаза, негромко зарычал и навис надо мной, требуя, чтобы я оставалась на диване, поджав ноги.

Даже спустя месяц заживление шло медленно, и к этому моменту я была расстроена, потому что чувствовала себя инвалидом из-за того, что Николай не позволял мне даже надеть собственную обувь.

А тут еще и правило «никакого секса», которое он ввел, пока я полностью не вылечусь.

Месяц без секса. Четыре недели, в течение которых мой очень жадный муж не прикасался ко мне так, чтобы я могла кончить. И, Боже, как же мне хотелось кончить.

Я включила камеру видеонаблюдения за дверью, увидев, как Дмитрий с ухмылкой на губах уставился в объектив, и нажала еще одну кнопку, чтобы отпереть дверь. Я все еще слышала, как Николай говорит на кухне, и чувствовала на себе его пристальный взгляд. Ничто не могло пройти мимо него.

Отступив на шаг, дверь распахнулась, и в комнату вошел Дмитрий. Он тут же присел перед Сашей, начал что-то бормотать и ворковать с ней по-русски, затем поцеловал в макушку прямо между ушами, после чего снова поднялся.

Саша заскулила и придвинулась ко мне, прижалась гладкой головой к моему бедру и посмотрела на меня сверху.

— Когда я прихожу за ней, она всегда в чертовски ворчливом настроении, словно злится на меня за то, что я ее забираю.

Николай вышел из кухни, убрал телефон в карман и встал рядом со мной. Он провел рукой по моей спине и обхватил пальцами мой затылок.

Дмитрий фыркнул.

— Ты такой чертов собственник, — он прищелкнул языком, и Саша снова заскулила, но рысью подбежала к нему. Он начал говорить с Николаем по-русски и все это время поглаживал пальцами мою шею. Чем дольше он это делал, тем сильнее я возбуждалась, мокрая и ноющая между бедер, раздраженная, потому что знала, что он ничего не сделает, чтобы облегчить мое разочарование.

Дмитрий кивнул в мою сторону, и я улыбнулась, стараясь сделать вид, что моя киска сейчас не пульсирует. Потом он ушел, и я осталась наедине с мужем, который все еще стоял рядом, поглаживая мой затылок. Я выдохнула, собираясь бесстыдно умолять его трахнуть меня, но не успело слово сорваться с моих губ, как он поцеловал меня в висок и отошел.

Я стиснула зубы и посмотрела на него сузившимися глазами.

— Серьезно?

Он оперся руками о кухонный остров, его верхняя часть тела выгнулась вперед, а голова слегка наклонилась, когда он смотрел на меня из-под ресниц. И он ухмыльнулся, этот дьявольски красивый ублюдок ухмыльнулся мне.

— Ты сделал это нарочно, — прорычала я.

Он нахмурил темные брови.

— Что сделал, маленькая куколка?

Я сжала ладони в кулаки.

— Я вся на взводе, зная, что ты ничего с этим не сделаешь.

Он не двигался, не говорил и даже не моргал, наблюдая за мной. Но потом выпрямился во весь свой огромный рост и двинулся вокруг острова.

— Твоя маленькая тугая киска намокла для меня? — он медленно подался вперед, а я надула губы и сделала шаг назад. — Ты хочешь, чтобы я наполнил тебя, малышка?

Боже, от его слов мои внутренние мышцы болезненно сжались. Да, да, я хотела быть наполненной им.

— Я выздоровела, — прошептала я. — Не понимаю, почему ты теперь стараешься быть таким осторожным. Со мной все в порядке. Даже твой доктор так сказал.

Он ухмыльнулся и продолжил приближаться, пока я отступала назад.

— Думаешь, я не замечаю, как ты морщишься, когда встаешь? Думаешь, я не вижу, как хватаешься за бок, когда идешь? — он приподнял бровь. — Я вижу все, что тебя беспокоит.

Я провела руками по своим бедрам, чувствуя, как мое тело воспламеняется еще больше, поскольку еще сильнее желала его.

— Моя красавица дуется из-за того, что я слишком долго ее не ублажал?

Я задыхалась и отдалялась от него. Он не сводил с меня глаз, преследуя меня по дому, по коридору, по лестнице, а когда я оказалась в хозяйской спальне и кровать остановила мое отступление, он замер.

Он выглядел таким спокойным и собранным, и это казалось мне таким привлекательным, таким опасным и манящим.

— Разденься для меня, красавица.

Он негромко захихикал, когда я начала быстро снимать с себя одежду. От предвкушения и возбуждения, вызванного тем, что он наконец-то собирается меня трахнуть, на моем теле выступили капельки пота.

Когда я стояла обнаженная, его взгляд опустился на мой бок. Хотя рана снаружи затянулась, на ее месте остался неприятный шрам от пулевого ранения в виде морщинистой красной плоти. Инстинктивно я прикрыла его рукой, стыдясь того, как отвратительно он выглядит, и, опустив голову, зажмурилась.

— Нет, — резко, со злостью в голосе сказал Николай. Он оказался передо мной прежде, чем я заметила его движение, и, подставив костяшку под мой подбородок, запрокинул мою голову, чтобы я могла посмотреть на него. — От меня не спрячешься, — резкость в его голосе и свирепость в глазах заставили меня кивнуть. — Ты великолепна. Даже если бы была вся в шрамах и лишилась конечностей, я бы все равно счел тебя самой прекрасной из всех, кого я когда-либо видел. Я бы все равно желал тебя, как никого другого в своей жизни.

А потом он прикоснулся ко мне, поглаживая меня между ног, доводя до исступления. И все это время его взгляд не отрывался от моего, его ноздри раздувались, а глаза пылали страстью.

— Тебе нравится, когда я ввожу в тебя