Безрассудный наследник - Дженика Сноу

class="p1">Когда это стало так холодно? Почему я не могу слышать? Почему не могу говорить?

Я оказалась на земле и уставилась в потолок. Я моргала, фокус то пропадал, то появлялся. Но потом лицо Николая обрело четкость. Я увидела чистый ужас на его лице, когда он смотрел на что-то прямо перед собой, когда его рот двигался, но я не слышала ни звука. У него был безумный взгляд, его лицо покраснело, когда он что-то крикнул, поднял руку и дико замахал ею перед собой.

А потом все померкло, и я позволила холодным рукам, крепко схватившим меня, утащить себя в глубины бездны.

Глава 26

Амара

Мне было жарко, но ощущение было ненастоящим, как если бы вы смотрели в экран телевизора на пылающий огонь и представляли, как тепло движется к вам, сквозь вас, но это не ваша реальность.

Но по мере того как сознание медленно возвращалось ко мне, все сильнее и быстрее с каждым мгновением, я осознавала звуки и запахи, проникающие через мой нос, уши и мозг.

Потрескивание костра, запах горящего дерева.

Что-то сильное, тяжелое рядом со мной. Антисептическое.

Я чувствовала на себе тяжесть, но она не была удушающей, не сковывала меня, хотя я не могла пошевелиться.

— Ты не оставишь меня.

Сначала я не знала, правильно ли услышала слова, узнала ли голос. Но потом почувствовал тепло — настоящее тепло — на своем лице.

Ладонь. Большая и сильная. Знакомая.

— Я запрещаю.

Николай.

Я повернула голову к этой руке, к этому теплу.

— Вот и все, моя хорошая девочка, — нежно прошептал он. — Ты останешься со мной, потому что другого выхода нет.

Николай начал что-то бормотать по-русски. Может быть, молитвы.

Я хотела сказать ему, что молитвы не могут остановить смерть, и почувствовала, что именно к этому я и шла, когда события, предшествовавшие этому моменту, нахлынули с новой силой и болью.

— Давай, моя милая, красивая девочка, — его слова прозвучали мягким шепотом, а тон — нежный. Я никогда раньше не слышала от него таких слов. — Открой глаза и дай мне увидеть этот великолепный цвет океана.

И словно его слова были нужны мне для того, чтобы найти в себе силы преодолеть боль и одурманивающие ощущения, которые пытались удержать меня под своими чарами, я открыла глаза.

Я все время думала о том, что произошло с Франческой. Оружие, выстрелы, которые прозвучали. Я ничего не помнила после этого, после того как она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами с шокированным выражением лица.

Я несколько раз моргнула и уставилась в потолок. Я обвела взглядом комнату, увидела знакомые вещи, предметы и светильники из одной из наших гостевых комнат.

— Я по-прежнему здесь, — мой голос был сиплым, горло сжималось, когда я формировала слова и выталкивала их толстым языком.

Какой-то мужчина начал говорить по-русски. Николай прорычал что-то, звучащее ужасно и опасно. Угроза.

Он повернул голову и стал кричать на кого-то в другом конце комнаты, предположительно на того, кто говорил. Но мне было слишком тяжело следить за ним взглядом. Мышцы под его щеками вздулись, шея напряглась, а лицо покраснело, когда он продолжил выплескивать гневные слова в адрес мужчины.

Но он все еще держал свою руку на моей щеке, его большой палец нежно проводил прямо под моими глазами.

— Сделай все. Чего бы это ни стоило, — ответил он по-английски. — Твоя жизнь зависит от ее, — слова были резкими, холодными и жесткими. Я была рада, что они были обращены не ко мне. А потом он снова посмотрел на меня.

Я осознала, что мой рот двигается, но слова, которые я пыталась произнести, были слишком слабыми. Слишком слабой я себя ощущала, и, Боже, все болело. Я закрыла глаза, и слова зазвучали громче.

Он наклонился ко мне и прошептал:

— Что случилось, малышка? — его голос был мягким, мягче, чем я когда-либо слышала.

— Холодно, — я не знала, сказала ли это вслух, но когда мои зубы начали стучать, то почувствовала, как другая рука Николая накрыла мое лицо с каждой стороны.

— Маленькая куколка, — его голос звучал смешно. Лицо стало расплываться. Я не хотела прекращать смотреть на него.

— Все будет хорошо. Все будет хорошо, — он повторял это снова и снова. Гладил мои щеки и поднял одну из рук, чтобы показать, что мои слезы покрывают его пальцы. — Твои слезы такие сладкие, но не так, не сейчас. Ты подаришь мне больше сладких слез, когда тебе станет лучше. Только тогда, когда мы будем лежать вместе в нашей постели и я смогу использовать свое тело в качестве щита, защищающего тебя, только тогда ты подаришь мне эти слезы, потому что они будут приносить удовольствие, — он наклонился и поцеловал меня в губы. — Ты дашь мне все это, потому что на меньшее я не соглашусь.

Потом рядом со мной кто-то стоял, одеяла были сдвинуты в сторону, и я почувствовала, что мое тело дергают. Но я не переставала смотреть на Николая.

— Потому что эти слезы так же сладки, как и твоя власть надо мной.

И именно эти слова заставили меня упасть. Я сопротивлялась, боролась и сражалась, не желая, чтобы меня затянуло в подводные течения и оторвало от Николая.

Но, как и почти во всех других сферах моей жизни до сих пор, у меня не было другого выбора, кроме как подчиниться.

* * *

Я услышала мягкое плескание воды, а затем почувствовала теплые капли на своем лбу. Я нахмурила брови и услышала, как кто-то меня укачивает.

Когда я открыла глаза, то увидела расплывающееся, расфокусированное лицо Клаудии, сидящей у моей кровати.

— Привет, — мягко сказала Клаудия и провела тряпкой по моему виску и щеке. — Напугала нас всех до смерти.

Снова послышались звуки льющейся воды, капель, а затем мягкое движение тряпки по другой стороне моей головы.

— Джио приехал вчера поздно вечером. Он, конечно, в бешенстве, набросился на всех, угрожая убить любого, кто подойдет к тебе слишком близко…

— С тобой все в порядке, — оборвала я ее и подняла руку, которая показалась мне слишком тяжелой, чтобы положить ладонь ей на бедро. — Я думала, Боже, Клаудия, я думала, тебя подстрелят.

Она грустно улыбнулась и покачала головой, по ее щеке скатилась слеза.

— Я в порядке. Я в порядке. И это потому, что ты совершила поступок, пусть даже глупый и безумный, и я ненавижу тебя за то, что ты пострадала из-за этого, — она грустно улыбнулась, и впервые моя сестра не выглядела девочкой. Она держалась как